Вместе. Синдром Керчепина (СИ) - "Awelina" Страница 14

Поворот, еще поворот. За рекреацией «Экси», которую чей-то изощренный гений украсил искусственной растительностью, всегда вызывавшей у меня приступ раздражения, мы вышли на лестничную клетку, поднялись на этаж выше. По всему выходило, что он технический: низкий потолок, множество коммуникаций, кабель-каналов. Наконец Деймос особым манером стукнул по какой-то двери, заставив ее открыться, и мы очутились в помещении, одна сторона которого была полностью заполнена трубами, а другая — датчиками, табло. Я приметила виртуальный архив в углу ближе к входу и нечто, похожее на усеченное рабочее место.

Но главное, что привлекло меня в этой каморке, да и Деймоса тоже, — окно. Пусть небольшое, под потолком, но приоткрытое, впускающее внутрь колко-холодный воздух с горьковато-металлическим привкусом и низкое темно-серое вечернее небо.

Глоток свободы в узилище «Пикса три», где наличие окон допускалось только в аудитории для традиционной утренней общей лекции да в комнате общежития.

Я опустилась прямо на пол, мебели в этом закутке не предполагалось. Парень нырнул куда-то за трубы и вернулся через пару минут с паком воды и непрозрачным коричневым пакетом, я удивилась, когда поняла, что он сделан из плотной бумаги, никогда таких не видела. С содержимым удалось познакомиться, когда, напившись, вернула воду Деймосу: стикс и курительная смесь к нему. Одногруппник, сев напротив, сразу же активировал стикс щелчком по корпусу и затянулся.

— Как тебе моя берлога? — улыбнулся сквозь дым.

Я оглядела помещение прояснившимся взором, пожала плечами, скривилась.

— Неплохо. До того момента, пока тебя не попрут.

— Не попрут, — рассмеялся Деймос. — Место открыл почти сразу же, как поступил сюда, и как видишь… Здесь если и бывают, то в первой половине дня, в основном зимой. В остальное время тут также надежно и приватно, как в комнате в общаге.

— Ага, с тремя камерами, — с сарказмом ввернула я.

— Здесь глазиков нет, — парень кивнул уверенно, выпустив очередную порцию дыма. — Я все тщательно проверил.

— Верится с трудом. Наверняка имеются скрытые.

— Мать твою, Зарянская, что ж ты такая подозрительная, — ухмыльнулся одногруппник. — Из той же породы параноиков, что и Нир.

— Кто? — я, массируя пульсирующие болью виски, покосилась на собеседника.

— Тэпп. Ты его имени не знаешь, что ли?

— Короткого нет. И век бы не знать, — я кривилась, потирая лоб. Слабость, отупение и тяжесть в мышцах никак не хотели отступать.

Деймос внимательно наблюдал за мной, потом протянул стикс:

— На, держи, бедняга. Мозги вмиг прояснит. Станет намного лучше.

— Что ты там намешал? — брать эту дрянь не решалась, с подозрением глядя, как из зауженного конца вьется струйка сизоватого с проседью дыма.

— Всего помаленьку. Дури где-то десятая часть, не бойся, не поведет. Зато расслабишься.

С опаской я приняла стикс и, затянувшись, сильно закашлялась с непривычки. На языке и в гортани запекла горечь с травянисто-химическим привкусом. Деймос пересел поближе, заботливо похлопал по спине и вновь предложил воду.

— Мерзость, — я, справившись с кашлем, поболтала стиксом.

Одногруппник захохотал.

— Охренеть! Не говори, что ты еще не порчена.

— Чего? — поморщившись, я сделала вторую затяжку. На этот раз прошло легче, более того, почувствовала, будто расслабляюсь, из мышц отступает боль. — Вполне порчена. Что вообще за слова?

Деймос развел руками, в темно-карих, практически черных глазах, плясали чертенята. Я уже подмечала до этого, что Элдор Густов вполне симпатичен, и его красота, в отличие от Садиста, какая-то теплая, живая, настоящая. Сейчас же — подозревала, под влиянием этой десятой части дряни в смеси, — парень казался близким, понятным. Своим.

— Расскажешь про трип?

Вопрос встряхнул меня. Я словно выпала из реальности на какое-то время. Минуту? Десять? Непонятно. Тело — невесомое, а сознание — будто перышко, кувыркающееся в воздухе по воле потоков воздуха. Мне было легко и хорошо, напряжение отпускало, а неприятности утекали прочь, как песок сквозь пальцы… Кажется, я словно слышала шум моря на заднем фоне. Хотя ни разу не была на море, только в Сетях ролики видела…

— А что ты хочешь знать? Сам будто его не проходил, — лениво ответила, затянувшись еще.

— Ну все, хватит тебе, — Деймос забрал стикс из моих ослабевших пальцев.

— Проходил я его. Вот и предлагаю обменяться впечатлениями.

— Впечатлениями… — бездумно повторила я. — Представь чувство омерзения, страха, подавленности, добавь осознание, что ты в полном дерьме и, даже если выберешься из него, все равно сдохнешь от перенапряжения. Вот такие впечатления. М?

Я перестала сопротивляться сильнейшему желанию и разлеглась прямо на полу. Становилось жарковато, поэтому расстегнула верхнюю закрепку на тренировочной кофте. Подложила руки под голову, закрыла глаза.

— Этот трип давит на страхи. Матрица подстраивается под каждого испытуемого. И если так подействовал, то, значит, ты боишься, что угодишь в ловушку, которая окажется тебе не по зубам.

— А ты нет? Рано или поздно всех ждет такая ловушка. Милый гробик на глубине двух метров под землей.

Парень издал смешок.

— Я не попадусь. Трип этот, конечно, дался мне тяжело, но срезался я не на эмоциях, как ты, а на том, что мне не хватило времени разгрести руками землю до мешка с воздушной подушкой. Долго с досками возился, не сразу понял, что нужно искать подгнившую и с нее начинать.

— Так вот что в мешке было! Черт, а я побоялась трогать эту хрень. Подумала, очередная ловушка. — Перед глазами плавали цветные пятна. Вопреки опасениям, в мысли не лезли картинки из этого проваленного ужаса. Он воспринимался как нечто, что не могло произойти со мной.

— Видишь! Эмоции на замок — и все супер, трип пройден.

Я засмеялась.

— Деймос, ты в курсе, какой у вас, менталистов, затык?

— Какой? — судя по звуку его голоса, раздавшегося у моей головы, парень лег рядом.

— Вы невообразимо, невероятно самоуверенные засранцы. Мните себя всесильными и непогрешимыми. Мол, мы ди-бойцы, мы крутые и не совершаем ошибок.

Он захлебнулся хохотом.

— Мия, мы такие и есть.

— Вот потому вас легко уделать, идиоты.

— О! Так ты вспомнила ту дуэль! — Похоже, Деймос способен с юмором воспринимать критику. Он не Садист, и не сошлет меня в тренировочную капсулу за то, что позволила себе высказаться о его поведении. — Тогда сработал эффект неожиданности. Мы с Волком тебя не знали и вообще привыкли, что водники-нулевики жуткие нытики и боятся нас.

— Ага. Сделаю вид, что поверила. Так себе оправдание, — я помахала рукой, не открывая глаз.

… - Мия. Зарянская? — он потряс меня за плечо, вновь вырывая из забытья и безвременья. Минутная вспышка злости — там было так хорошо, безмятежно, как никогда и нигде до этого, проклятый Деймос все испортил.

— Чего? Не тряси меня, дурень.

— Не засыпай, нельзя. Отходняк будет намного мощнее. Лучше расскажи, что еще поняла о нас.

— Что вы кучи дерьма под ботинками твоего обожаемого Нира, — проворчала я, садясь. Тряхнула головой, проясняя сознание.

— Сделаю вид, что не слышал. Ты под кайфом, непорченная девочка.

— Иди в задницу, Деймос. Ты был его партнером… Кстати, с чего вдруг вас развели?

— А тебе зачем это знать? — Настроение у одногруппника явно испортилось, он злился и, скорее всего, жалел, что позвал сюда и решил поболтать.

— А что? Это секрет? Или же причина неприятна лично тебе?

Деймос сидел, молчал, смотрел на меня с нечитаемым выражением на лице, и уже подумала, что не ответит. Потерев глаза, я уставилась в окно. Небо совсем потемнело, став угольно-черным, глубоким и бессмысленным. Засасывающим мысли, чувства, время…

— Я им всегда восхищался, — тихо заговорил парень. — Мы росли вместе. Поступили сначала в «Грейту», это в четвертом квадрате столицы, потом сюда. Потенциалы одинаковые, разница лишь в происхождении: я — нагулянный ублюдок, он — наследник. Из нас делали боевую единицу едва не с первого сданного модуля, а потом командование заявило, что я не партнер, а ведомый, осознанно и неосознанно признаю лидерство Нира, не имею влияния и значимости. Сказали, что я войду в другую единицу. Партнера подберут.