Сбежать от зверя (СИ) - Владимирова Анна Страница 14

— Ты не старик, — недовольно заметила я. — Когда ты будешь мне позировать, чтобы я хоть какую-то сатисфакцию получила?

Он рассмеялся:

— Когда скажешь…

— После ужина, — постановила я.

— Ладно, — покладисто согласился, и между нами перестало искрить от напряжения.

Мы спокойно доели, обсуждая институт, в котором оказались оба. Тахир рассказывал, как еще тридцать лет назад им не хватало исследований и знаний в области психологии. Оборотни страдали от последствий неудачных браков, популяция вырождалась. Но сейчас все изменилось. Все больше оборотней стремились к здоровым человеческим отношениям, проходили терапию, налаживали человеческую жизнь…

Удивительно, как они скрывались в человеческом мире. Законы их жестоки, и именно благодаря им сожительство было возможным. Но в городах оборотней мало — не любят они суету, шум… и пробки.

— Правда? — смеялась я. — Пробки?

Второй бокал опустел незаметно.

— Правда, — улыбался Тахир. — Выводят из себя надежно и надолго. У нас случай на смене был. Приехали на вызов, а служба спасения людей уже увезла «собаку» из непонятно как опустевшей посреди дороги машины. Никто не видел человека. А «человек» оказался начальником одного из центральных участков по расследованию особо тяжких преступлений. Как он смотрел из клетки, когда мы его забирать пришли…

Я слушала с широко открытыми глазами.

— А если оборотень — таксист? — рассмеялась я.

— Оборотня — на смертную казнь, человека — на ликвидацию, — вдруг оборвал веселье Тахир.

— Так хорошо сидели… — закатила я глаза. — Чай будешь?

23

— Буду, — глянул на меня исподлобья Тахир. — Только порисовать сегодня не получится.

— Ты обещал, — поднялась я и, пошатываясь, направилась к чайнику.

— Ты обещала быть моей.

Не пойми как оказался он позади и впечатал меня в столешницу. Сердце сразу ухнуло сначала в живот, потом взвилось в горло, когда горячие мужские руки скользнули по моему телу под джемпер. Я уперлась ладонями в стол, раскрывая широко глаза. Хотелось попросить, чтобы был нежным, чтобы не топил меня в своем желании или хотя бы дал вздохнуть…

Но до этого было далеко. В его дыхании слышалась обреченность — слишком напряженно, зло выдыхал мне в затылок.

— Зайчик, прости… — прохрипел и дернул с меня кофту.

Как он сгреб волосы в кулак и прижался губами к чувствительному шраму на шее, я даже не успела понять. Тахир снова будто сбросил с высоты, не обещая поймать. Его укус пустил кипяток по венам, а стоило ему запустить ладонь мне в трусы, подогнулись ноги. Реальность уплывала, оставляя меня слепой и глухой. Все, что я могла — это дышать и чувствовать, чувствовать, чувствовать… Кожа, казалось, горела, бросило в пот, в горле пересохло. Мне снова хотелось кричать его имя, но я ничего не могла.

Ни черта мне не помогло вино. Я протрезвела сразу же, как он довел меня до разрядки и усадил на столешницу. Его взгляд, кажется, мог довести до второго оргазма сразу же. Я и дышать перестала, когда он подтянул меня под бедра ближе к краю и медленно насадил на член. И в миг что-то скрутилось в венах, забило окончательно голову чем-то чуждым.

Я сжала ноги на бедрах Тахира и рванула с него рубашку, а под глухой стук оторванных пуговиц вцепилась ногтями в его плечи. Не собиралась его щадить, как и он меня. Металлическая пряжка его ремня обжигала холодом задницу и подстегивала двигаться Тахиру навстречу.

Из его груди рвалось бархатное рычание, тугие мышцы живота вздрагивали под пальцами, а меня рвало на части от противоречивых эмоций. Я больше не сдавалась его напору. Я брала его… и тут же одергивала пальцы, ненадолго приходя в себя. Обнаружить себя в сильных руках такого дикого мужчины страшно. Но страх длился недолго, и я снова будто теряла рассудок, выгибаясь, царапаясь и кусаясь, разгоняя его и свое желание.

Вскоре я осознала, что меня прежней будто не стало. Я падала в омут очередной разрядки, таяла и бежала ручьями, разливаясь от слабости в руках Тахира. Но несколько минут спустя он снова собирал меня по каплям и заставлял отвечать ему со всей страстью. Этот мужчина был чистым вожделением. Взрослый, опытный, уверенный в себе… и сходивший с ума от желания. Как я могла попасть в эпицентр его одержимости? Это все казалось безумием, но мне нравилось чувствовать себя другой.

Когда прохладный воздух из окна взбежал по мокрой спине и немного проветрил мозги, я обнаружила себя в спальне на кровати. Тахир не остался в долгу, оставив на мне немало воспаленных следов, и теперь они приятно остывали под лаской сквозняка. Я лежала на животе, и Тахир все еще был во мне.

— Теперь можешь порисовать, — хрипло усмехнулся он мне в макушку.

— Проснешься с несмываемыми усами, — обессилено прошептала я.

— Ну кто же рассказывает о злых умыслах заранее? — рассмеялся он тихо.

— Умысел вполне себе веселый, — неслышно возразила я и, кажется, сразу уснула.

Все впервые было похожим на то, о чем можно начинать мечтать…

Нет, для меня все просто нереально хорошо. Я и ожидать такого завершения дня не мог. Но что говорить… Марина правильно все почувствовала — зверюга моя ее загоняла, охотилась с наслаждением и бросилась при первом удобном моменте.

— Сволочь… — прошептал я укоризненно в потолок, когда Марина сладко засопела под боком.

«Сволочь» покинул поле боя с самодовольным оскалом, мол, смотри и учись. Ну, тут зверю только «спасибо» сказать. Привел меня в сытое и вменяемое состояние, и вроде бы даже без потерь… Хотя это я узнаю, когда Марина проснется. Но то, как она отвечала сегодня и… черт… как она исцарапала мне всю спину! В общем, все это было очень хорошо.

Но хорошего понемногу, привыкать рано.

24

Я осторожно вылез из кровати, оделся и, выйдя из номера, закрыл его на ключ. Осмотрел коридор — камеры включены. Отлично. Через пять минут уже на улице я вытащил сигарету, закурил и не спеша отправился к проходной. Охрана кивнула мне и пропустила без лишних слов. Я же достал мобильный для вида, приложил к уху и непринужденно направился вдоль дороги.

Прохладно, хорошо… но шумно. Мда, не лес с его шелестящей тишиной. И это снова покоробило несоответствием ожиданий. Дерьмово. Я спариваюсь со своей самкой в строго отведенном месте под камерами. И не только.

Меня интересовала машина, одна среди немногих оставшихся после окончания рабочего дня. Проверить камеры у меня полномочий не было. Значит, придется действовать по интуиции.

Номер машины и модель уже ушла в обработку базы данных. Но этого было недостаточно. Этот умелец встал аккурат в мертвой зона камер наблюдения. Обдумывая варианты, как бы изящнее вытащить этот «хвост» на свет и не дать ему уйти, я не придумал ничего лучше, чем резко шагнуть на дорогу перед его капотом, делая вид, что планирую перейти на другую сторону, а уже через секунду наставить на водителя пушку.

Он хорошо видел меня, а я видел его. Самым правильным для человека было бы попытаться хоть что-то сделать. Упасть на сиденье и вытащить пушку в ответ. Этот же медленно поднял руки… и виновато пожал плечами. А когда я опустил пистолет, щелкнул замками. Я разочаровано вздохнул и прошел к пассажирскому сиденью.

— Здрасьте, Тахир Муратович, — смущенно поприветствовал меня водитель.

— Прекрасно, — проворчал я, убирая пистолет в кобуру. — От Демьяна?

— Угу, — понурился тот.

— Ты из моего отдела, — прищурился я на его профиль.

Тот достал удостоверение и раскрыл перед моим лицом:

— Поэтому и стыдно, но приказ, сами понимаете.

Геннадий Плоткин. Ну точно — свой.

— Цинично…

— Очень похоже на то, — скис он.

— Ну и что разнюхал?

— Да ничего. Отчитываюсь, когда вы приходите и когда уходите, — цедил тот пришибленно.

— Ну, сегодняшние посиделки в твоей тачке опустим.