Чего желают боги - Юлия Цыпленкова Страница 14

– Какой твой мир? Там все дружат?

– Почему ты так решила? – полюбопытствовала я.

– Ты говоришь об уважении племен. Тагайни смотрят на нас свысока, а ты хочешь дружить. Так в твоем мире? Вы все дружите?

Отведя взгляд в сторону, я невесело усмехнулась:

– В моем мире всё иначе, – ответила я. – Там есть дружба, но много высокомерия. Очень много. Тагайни простые люди, они лучше многих тех, с кем я жила раньше. Я плохо помню свою прошлую жизнь, но хорошо помню мир и его порядки. Тебе бы там не понравилось, Дайкари. Там нельзя охотиться, где захочешь. Если лес принадлежит правителю… вожаку, то за охоту в нем могут посадить в клетку или отрубить руки, как ворам.

– Дикий мир, – констатировала женщина, и я сдержала улыбку, лишь согласно кивнула. – Человек не может быть хозяином леса, только духи имеют власть над жизнью. А почитают ли у вас духов?

– Мы называем их богами, – сказала я и ненадолго замолчала, пытаясь вспомнить хоть что-то о создателях моего мира. Однако попытки эти не увенчались успехом. О религии из прошлого я помнила только, что она была, что люди отмечают праздники, что ставят храмы и посещают их. Но ничего более конкретного, даже имена богов, назвать не могла. Вздохнув, я призналась: – Большего я не помню. В этом мире я почитаю Отца. – Замолчала ненадолго и вдруг добавила: – И еще ветер.

– Ветер? – теперь в глазах кийрамки отчетливо проступило удивление. – Ты поклоняешься Нушмалу, как хигни?

Нушмал – один из братьев Белого Духа. Он нес ответственность за смену дня и ночи, и его постоянным спутником была птица арзи, также входившая в символику Зеленых земель. Птица эта была легендарная, существовала реально, но я ее не видела ни разу. Танияр рассказывал, что арзи обитают на дальней границе тагана, рядом с пастбищами, куда уводили саулов.

– Там стоят горы, – говорил мой каан. – Высокие зеленые горы. Там и живут арзи.

Эти птицы, как рассказывала шаманка, были самыми быстрыми в Белом мире:

– В их крыльях живет ветер.

Так что моему откровению Дайкари нашла самое логичное объяснение. Что до хигни, то этот народ обитал по другую сторону земель кийрамов. О них я знала мало. Только то, что живут в землянках и носят одежду двух цветов: белого и черного – день и ночь. Мама мало говорила о них, должно быть полагая, что я никогда с ними не столкнусь из-за удаленности проживания. А может, и сама знала немного. Я решила попытаться узнать об этом племени побольше, когда будет возможность, у кийрамки спрашивать не стала. Не ко времени вопросы.

– Я почитаю Нушмала, как и всякого старшего и младшего духа, – ответила я. – Но моя любовь к ветру имеет иную природу. Мне порой снится мой старый мир, в этих снах ветер всегда рядом. Иногда мне кажется, что я слышу, как он разговаривает со мной… даже здесь.

– Что слышишь? – Дайкари навалилась грудью на стол.

– Он говорит, что всегда рядом, что не оставит меня, – ответила я и смутилась.

Отчего-то это признание показалось мне чем-то интимным, что было только моими и совершенно непонятным окружающим. Даже Танияру я еще ни разу не говорила о том затаенном чувстве, которое я порой ощущаю к ветру. И саулу я дала имя не из-за скорости бега, а потому что поделилась с ним тем, что было мне дорого. Но в чем была причина этой любви, я не смогла бы ответить. И вдруг огласила то, что лежало на душе совершенно чужой мне женщине. Будто разделась перед ней, право слово.

Однако Дайкари удовлетворилась моим ответом, не став ничего уточнять. Ей мои переживания были неинтересны. А вот следующий вопрос оказался закономерен, потому что был близок привычкам и нраву кийрамов:

– Что за звери живут в твоем мире? Они похожи на наших?

– Нет, – улыбнулась я, радуясь смене темы беседы. – Они совсем не похожи на местных животных, но есть среди них и хищники, и те, кому назначено быть добычей.

– Расскажи, – вновь в повелительной манере произнесла женщина.

– Непременно расскажу, – согласилась я, – но прежде доем угощение.

И пусть угощение так и не вызвало желания его съесть, но я заставила себя откусить от куска, который успела снова положить на блюдо. Не ради насыщения, а исходя из наставлений Танияра. Кийрамка уже избрала повелительную форму общения. Я бы восприняла это без всякой претенциозности, потому что нашей целью было подружиться с племенем, а значит, любезное общение подразумевалось само собой. Однако, памятуя о том, что послушание может быть расценено как показатель слабости и готовность к подчинению, я решила не позволить Дайкари взять надо мной верх даже в малом. Каан сказал на равных, значит, на равных. Она спросила – я ответила, теперь пусть подождет, пока утолю голод.

Эти мысли подавили брезгливость, и я некоторое время ела суховатое мясо. Чувствовалась нехватка приправ и соусов, коими изобиловал стол тагайни. Что ни говори, а в поварском искусстве любимые дети Белого Духа ушли далеко вперед, от кийрамов так уж точно. У тех же пагчи еду приправляли травами, но не имелось такого изобилия блюд, как в таганах. А здесь и вовсе мясо было приготовлено без всяких затей, но ради дела я даже посмаковала, помычала от удовольствия и причмокнула, так похвалив хозяйку.

Дайкари поставила передо мной стакан с водой. Я выпила и ее неспешными глотками, поглядывая по сторонам, но не нарушая молчания. Скажем так, мы сейчас тоже состязались в терпении. Кийрамка хранила невозмутимый вид, а уж что чувствовала на самом деле, я бы сказать затруднилась. Может, и вправду не ощущала досады или раздражения.

– Где можно ополоснуть руки? – спросила я, отставив в сторону блюдо и стакан.

– Там, – женщина кивнула на небольшую лоханку, стоявшую рядом с бочкой.

Кивнув ей в ответ, я поднялась из-за стола и направилась к лоханке. Здесь я обнаружила ковшик, которым зачерпнула воды из бочки. А дальше я пришла в некоторое замешательство, размышляя, стоит ли просить Дайкари полить мне на руки, или же обойтись без ее помощи. С одной стороны, моя просьба может быть истолкована как попытка указать и подчинить, с другой – как слабость человека, который не может позаботиться о себе сам. Ни первое, ни второе меня не устраивало, и потому я просто налила воды в лохань и помыла руки. А пока мыла,