Попутного ветра, господин дракон! (СИ) - Елена Добрынина Страница 14

– Или скажете, это не ваших рук дел, и вы не виноваты?

Я сначала закивала, признавая свое авторство, а затем замотала головой, отказываясь признаваться в злонамеренных действиях.

– Кто же тогда? – с оттенком издевательского интереса посмотрел на меня дагон ректор.

– Хрущ! – сообщила, стараясь не представлять, какой идиоткой выгляжу в его глазах.

Но Гилард мрачно усмехнулся и отвернулся от меня, снова смотря в окно.

Я перевела дух и собралась как на духу все ему выложить: и про журнал с чертежами, и про выбор расцветки парусины, и про не вовремя выскочившего жука...

– Я и так был невысокого о вас мнения, – прозвучал красивый, но совершенно равнодушный голос, – а сейчас и подавно вижу, что вы так и остались жестокой, избалованной, безответственной девицей, Ди.

Как он умудрился вложить в это коротенькое, всего в два звука «Ди» столько презрения, я не знаю, но от незаслуженной обиды у меня даже дыхание перехватило. Создатели! И я еще хотела оправдываться перед этой каменной ящерицей?

– Вот и нечего связываться с такой отвратительной особой! – почти выкрикнула вместо этого, – Разорвите помолвку!

– Нет! – Холодно, жестко осадил Ливейский, и, вроде бы, голоса не повысил, а словно каменной плитой по лбу приложил.

– Почему? – я просто отказывалась это понимать.

Он даже не счел нужным ответить.

– Собирайтесь домой, в академии вам не место. Хотели мне досадить? Считайте, что вам это удалось. Больше вам здесь делать нечего.

– Это нечестно! Вы не имеет права! – я пыталась трепыхаться, но вы когда-нибудь пробовали противостоять все уже решившему для себя дракону? Все равно, что о скалу головой биться.

Гилард поморщился от моих криков, потом вдруг повернулся и плавно, без единого лишнего движения, как и вся их братия, подошел ко мне, совершенно бесцеремонно ухватил меня жесткими теплыми пальцами за подбородок и приподнял его вверх, заставляя снова с ужасом вглядываться в налитые расплавленным золотом радужки.

– Ты услышала меня, Диона? Отправляйся домой и готовься к свадьбе, – голос дракона был похож на шапку свежего снега в горах – и бархатист, и холоден одновременно. Снова что-то дрогнуло в груди.. И я разозлилась по-настоящему. Вел себя его драконство как распоследний гад. Хотя, гад он и есть – ящер все же. Он меня, считай, уже выставил вон. Как говорит Милтон, «представление окончено». Оказывается, если уже нечего терять, в тебе просыпается небывалая легкость. Бояться тоже становится совершенно нечего.

Пока гад Ливейский таращился на меня своими змеиными глазищами, я скрутила пальцы в самый что ни на есть простой и оттого доходчивый кукиш и мстительно предъявила его дагону ректору прямо под нос, еще и большим пальцем пошевелила для большей наглядности.

Кукиш возымел просто феноменальное действие. Гилард остолбенел на долю мгновения от такого неприкрытого хамства с моей стороны, но этого времени мне хватило, чтобы высвободиться из его захвата и отойти на шаг назад.

– Видали? – поинтересовалась я. – Вот вам, а не свадьба! – и на всякий случай отгородилась от дагона ректора стулом, стоявшим поблизости, хотя он и не делал попытки приблизиться, просто смотрел на меня так внимательно, будто у меня неожиданно рога выросли.

– Вы холодный, равнодушный, думающий только о себе мерзавец! Да лучше я за каменного истукана выйду! Вот чтоб меня драконы драли, если это не так! Абстрактные .. не вы.. – решила уточнить зачем-то.

– Смотрите внимательно, – я ткнула пальцем в многострадального змея, – вот что вас ждет, если вы не откажетесь от помолвки! – я чувствовала небывалый подъем поэтического вдохновения, – Несчастный и всеми забытый, с пеплом утраченных надежд и подмоченной репутацией.. уж я об этом позабочусь, чтоб дракон меня приобнял.. абстрактный..

– Не я, – подсказал Ливейский, который внимательно следил за моим неожиданным выступлением, – продолжайте..

Ну знаете ли...Я для чего тут распинаюсь?

– Найдите себе другую невесту и отцепитесь от меня! – закончила злобно .– Тем более, что я вам и даром не нужна.

– Я тоже так думал, – неожиданно признался он и снова подошел ко мне.

Я демонстративно выставила между нами стул. Может быть поэтому руки в этот раз дагон распускать не стал, просто перегнулся через спинку и, глядя в глаза, как-то странно спросил.

– Больше ничего добавить не хотите?

– Я вас ненавижу, – с наслаждением прошипела ему в лицо.

– Прекрасно! – похвалил он меня так, будто я только что вывела на доске сложную формулу заданного на дом заклинания.

И тут до меня дошло: он же просто ненормальный. Псих. Бывают же такие садисты, которым нравится окружающим боль причинять. Ему, похоже, доставляло удовольствие наблюдать за моими терзаниями.. вон как следил внимательно, каждое слово ловил. Или это кукиш так сработал? Вдруг он на драконов как магия действует: предъявляешь его - и у ящера крышечка отъезжает? Неизвестно, до чего бы я еще додумалась, но в этот самый момент раздался стук в дверь. Та открылась, предъявив нам с дагоном ректором магистра Милтона и двух моих друзей.

– Гилард, извини, что прерываю, – магистр бодро протолкнул в кабинет застрявших было в дверном проеме студентов и сам зашел, плотно прикрыв за собой дверь, – но тут молодые люди так и рвутся объяснить тебе недавнюю ситуацию.

– Это я виноват! – тут же выпалил Берни.

– Хрущ? – кивнув в сторону огневика, поинтересовался у меня дракон.

– А, ну хрущ тоже, конечно... – парень сконфуженно потер шею, – но больше, все-таки, я сам.

И он с помощью Марши принялся рассказывать всю историю с нашим змеем в подробностях. Сбивался, заикался, пускался в ненужные пространные пояснения. И если бы не подруга, то повествование его могло затянуться до самого утра.

– Как видите, Диона тут совершенно не при чем, – наконец, подытожил он. – Если кого и наказывать, то меня.

– Кстати, Гил. Та троица новаторов, про которую я упоминал недавно, – это они и есть, – влез со своими пояснениями наш куратор. – Там весьма перспективное направление намечается, давай пока не будем торопиться с выводами..

Повисла гнетущая тишина.

Гилард Ливейский внимательно разглядывал нас с друзьями, переводя взгляд с одного на другого. На мне его взгляд задержался надолго, потяжелел. Дракон вздохнул и,