3d, или Дела семейные (СИ) - Кальк Салма Страница 14

— Хорошо, я расскажу, — Элоиза не стала возражать и рассказала.

— Ух ты, практикующая ведьма, — восхитилась Доменика. — И что ты с ней сделала?

— Ничего, — пожала плечами Элоиза. — Ею сделанного-то всё равно уже не исправишь. Я просто понадеялась, что она испугается и притихнет.

— И девица не смогла приворожить монсеньора герцога?

— Монсеньор герцог носил мой медальон.

— Ну, плевком против клинка бесполезно, конечно. Как у вас всё… занятно. Так вот, теперь у меня есть основания полагать, что не будь той ведьмы, твои новообразования могли сидеть ещё бог знает сколько лет в прежнем состоянии. И ты понимаешь, что вот прямо сейчас такая ведьма тебя пальцем перешибёт?

— А это ещё почему? — удивилась Элоиза.

— Потому, что у тебя не до конца заросшая дыра в физической оболочке организма! Скажи, это у тебя послеоперационная глупость или любовная?

— Чего глупость-то сразу?

— Ну а как ещё классифицировать такие речи? Слушай, ты не могла бы провести пару-тройку недель не в вашем прекрасном дворце? У Полины, у Лианны, у Жана, в конце концов. А то съезди к Валентину погостить, его сестра будет тебя без устали кормить.

— У Валентина сейчас холодно, — буркнула Элоиза. — А кормят во всех названных местах хорошо. Но зачем уезжать, я не поняла?

— Затем, что прежде, чем окунаться заново во все ваши милые и интересные особенности, тебе бы восстановиться.

— Да всё там хорошо! Это лучшее место работы в моей жизни, — сказала Элоиза и вдруг поняла, что это действительно так.

— Я и не говорю, что у вас плохо. Это тебе стало так плохо, что понадобилась полостная операция. И прежде, чем ты вернёшься на работу, я бы посоветовала тебе вспомнить практику разнообразной защиты. Что-то ты себя совсем распустила в этом плане. Решила, что мелким пакостникам ты не по зубам, а крупных ты успеешь увидеть?

Элоиза прикусила нижнюю губу. Да, она думала о чём-то подобном. Она думала о том, что резкое ухудшение самочувствия неспроста. И о том, что, возможно, она сама что-то сделала неправильно. Или не сделала вовсе. Пропустила в себя много всякой гадости. Потом вычистила, конечно, но оказалось, что это было поздно, получается так?

Да, необходимо как-то пересмотреть механизмы защиты. Хорошо, она об этом ещё подумает.

— Похоже, что ты права, — ответила она Доменике. — Я подумаю о том, чтобы уехать на период восстановления.

— Вот и умница. А с монсеньором герцогом договоришься, я полагаю.

* 25 *

Монсеньор герцог приехал после обеда, чтобы лично отвезти Элоизу в палаццо д’

Эпиналь. Он был беспокоен и мрачен, но вместе с тем рад её видеть, и она заключила, что беспокойство с ней лично никак не связано.

— Элоиза, вам нужно будет ездить сюда? Или все восстановительные процедуры можно будет производить во дворце?

— Нет, ничего особенного мне не нужно, — улыбнулась Элоиза.

— Хорошо. Знаете, тут опять обстоятельства…

— Что случилось? — она села на диван, усадила его рядом и заглянула в глаза.

— Да тут Шарль вдруг оказался председателем жюри на каком-то дурацком культурном фестивале, и мы понятным образом тоже, и нужно ехать и работать. А вам сейчас ехать с нами совершенно незачем. Я несколько расстроен по этому поводу. Я ведь уже успел придумать нам с вами три прекрасные недели — пока вы восстанавливаетесь и не работаете.

— Знаете, что я вам скажу? Всё к лучшему. Мне вот только что Доменика настоятельно рекомендовала уехать к каким-нибудь родственникам на послеоперационный период.

— И что вы решили?

— Вот прямо сейчас я понимаю, что поеду. А вы поедете вместе с Шарлем на фестиваль. И телефон нам с вами в помощь.

— Получается так.

— Вы когда должны ехать?

— Послезавтра днём.

— Значит, я поеду послезавтра утром.

* 26 *

Хоть Доменика и говорила, что она, Элоиза, показывает миру какие-то чудеса регенерации, изнутри ничего подобного не ощущалось. По крайней мере, в тот момент, когда нужно было собираться и ехать в палаццо д’Эпиналь. Молния у джинсов не застегивалась — как же, шов, отёк да ещё фиксирующий пояс. И не спадали они только потому, что Элоиза застегнула ремень на самую крайнюю дырочку. Согнуться, чтобы зашнуровать кроссовки, оказалось невозможно. И каким местом она думала, когда надевала эти самые кроссовки утром накануне операции, отправляясь из дворца в больницу?

Кузина осмотрела шипящую Элоизу и принесла свой длинный джемпер, который скрыл непорядок с джинсами. А потом усмехнулась и выглянула за дверь.

— Монсеньор, не заглянете к нам?

— Ты с ума сошла? — зашипела Элоиза уже на неё.

— А что такого? Ты сама всё равно не справишься пока. Монсеньор, помогите ей, а то она будет тут до завтра сидеть и шипеть, — кивнула на неё Доменика вошедшему Себастьену.

— Элоиза, всё в порядке, — он ещё и ногу ей успел погладить в процессе.

И вторую, ага.

— Меня несколько расстраивает моя текущая беспомощность, — нахмурилась она.

— Это ненадолго, — усмехнулась Доменика. — Забирайте её, монсеньор. И не знаю, сказала ли она вам, но я ей настоятельно рекомендовала поехать на ближайшие две-три недели куда-нибудь, где ничто не будет ей напоминать о работе.

— Донна Доменика, я уже понял, что к вашим советам нужно относиться очень внимательно. Как Элоизе лучше — так и сделаем.

* 27 *

Первый день по возвращению Элоиза лежала пластом, и разве что время от времени вежливо беседовала с приходящими гостями. С ней сидела Анна, забегал Лодовико, заходила София, от имени её отдела заглянул на минутку брат Франциск, убедился, что она в порядке, сообщил, что отдел тоже в порядке, и исчез. Её навестил Бруно, они обсудили детали операции и процесс лечения, он восхитился скорости регенерации её организма и согласился, что лучше действительно уехать на время восстановления, а потом вернуться и приступить к работе.

А Себастьен пришёл поздним вечером, сидел рядом с ней и держал за руку, пока она не уснула.

На следующий день Элоиза решила вопрос с билетом в Париж, потом договорилась с кузеном Филиппом, что он встретит её в аэропорту, а потом позвонила в обитель Санта-Магдалена ди Маре.

— Здравствуй, Доменика, — начала она осторожно.

— Здравствуй, — отозвалась родственница. — Ну как, полегчало?

Старшая Доменика была из тех родственников, с которыми Элоиза не обсуждала ни свою операцию, ни сопутствующие обстоятельства. Но это не означало, что никто другой не обсуждал означенные события с Доменикой Примой.

— Да. Я полагаю, дальше будет только лучше.

— Рада слышать. А теперь рассказывай, чего звонишь, у меня не так много времени сейчас.

— Мне нужна консультация. Или опять что-нибудь почитать.

— Ты готова приехать?

— Знаешь, да, я готова приехать.

— А моя дочь уже разрешила тебе ездить самой?

— Ничего, не развалюсь. Мне в самом деле нужно.

— Хорошо. Подъезжай к трем часам дня.

— Приеду.

Но конечно, никто не намеревался выпускать Элоизу из дворца без водителя. Себастьена, видимо, рядом не было, но был Лодовико. Он сощурился, демонстративно оглядел Элоизу с ног до головы и высказался:

— И далеко ли вы собрались, госпожа де Шатийон?

— А какое вам до того дело, господин Сан-Пьетро?

— Я допускаю, что это вовсе не моё дело, но Себастьяно считает, что ему до вас дело есть. И это он распорядился — если вы вдруг куда соберётесь, непременно выдавать вам водителя. Так что вам придётся согласиться. К сожалению, Карло уехал вместе с ним, но вот тут есть парочка неплохо обученных бездельников, — Лодовико кивнул на торчащие со стороны поста охраны головы Гвидо Форте и Марко Массари. — Берите любого.

— Но я еду в такое место, куда кроме меня никого не пустят, а ждать, может быть, придётся долго, — покачала головой Элоиза.