Проклятые узы - Мери Ли Страница 14

Глава шестая

Стук копыт, мерное покачивание, свежий воздух и лучи яркого солнца, пробивающиеся через рваный полог крытой повозки, – все это в совокупности приводит Имрама в себя. Открыв глаза, он не сразу вспоминает, что случилось и почему он оказался здесь. Да и здесь, это где? Все смутно и смазано. Подобие сна было приятным. Имрам скучает по снам.

Пытаясь сесть, он морщится и опускает взгляд на живот, перемотанный разноцветными тряпками. Ангел прикасается к месту, куда его ударил Герхард, и морщится.

Он не ожидал этого.

Имрам так долго служил Герхарду, был его опорой, братом и другом, причем единственным, что не мог даже представить, что господин попробует его убить. И ради чего? Точнее, ради кого? Ради себя и своих бед. В этом весь Герхард.

Повозка останавливается, Имрам находит взглядом свой меч из ангельской стали, лезвие выглядывает из-под тряпья. Это что, платья? Но не успевает Имрам взяться за меч, дырявый полог отодвигается в сторону, и его слепит солнечным светом. А потом он слышит самый желанный голос.

– Вы пришли в себя.

Ариэлла забирается в повозку и прикладывает ладонь к его голове. Пару раз Имрам видел этот жест, так обычно матери проверяют самочувствие своих детей. Это один из знаков заботы. Имрам наблюдает за эмоциями на лице девы. Она одновременно и рада, и обеспокоена.

– Я так боялась, что меня обманули.

– Кто? – хрипло спрашивает Имрам и нежно убирает ладонь Ариэллы со своего лба. Ему приятны ее касания, но из-за руки он не может нормально видеть девушку.

– На Торговой улице есть рабыня – Пэм. Она торгует всякими снадобьями, но обычное мне бы не помогло, и она отдала мне за два ангельских клинка банку земли. Точнее, снадобья, так она сказала.

– Ты отдала ей клинки?

– А что мне оставалось делать? Вы умирали, – на последнем слове ее голос спотыкается, и она отводит взгляд.

– Что случилось? И где мы? – задает Имрам два самых важных вопроса.

Ариэлла глубоко вздыхает и начинает тараторить, вся плавность ее былых речей исчезает за страхом случившегося:

– Мы на Синем тракте. После того, как господин Герхард ушел, я попыталась зажать рану у вас на животе, но это не помогало, я побежала на Торговую улицу и нашла Пэм. До этого я покупала у нее масла для тела, чтобы кожа была мягкая и приятная. – Имрам подмечает, что в случае масел Пэм не солгала. Ариэлла продолжает говорить, смотря куда угодно, но только не на ангела. – Она продала мне "мазь" и сказала, что я должна затолкать грязь в рану. Она сделана из пепла ангельских перьев. Все знают, что это лучшее лекарство.

– Незаконно продавать ангельские и демонические перья, – замечает Имрам, но он не может сказать, что не рад контрабанде именно в этом конкретном случае.

– Я знаю, и Пэм знает, поэтому она долго не желала продавать мне целебную мазь, а вы в это время умирали на полу вашего же дома. Я прибежала домой, взяла клинки и вернулась к Пэм. Все же я уговорила ее. Потом бежала домой и сделала все, как она велела. Я слышала ваш разговор с господином Герхардом и боялась, что он может вернуться и снова попытаться… убить вас. Я опять отправилась на Торговую улицу, купила повозку, конь у вас уже был, поэтому я воспользовалась им, чтобы не тратить лишние средства.

– Разумеется, – говорит Имрам, вспоминая, как Ариэлла потратила приличное количество его средств, чтобы привнести в его дом новых красок.

– Я попросила конюха запрячь лошадь, сама вернулась к Пэм, и еще за некоторую сумму она помогла мне перенести вас в повозку.

– И она не задавала вопросов о том, что рабыня загружает тело ангела в повозку?

– Конечно, Пэм не хотела помогать, мне пришлось угрожать ей тем, что я расскажу о незаконной части ее торговли. Разумеется, она согласилась.

– Разумеется.

Имрам кивает, а Ариэлла продолжает:

– После того, как Пэм ушла, я собрала еду, немного оружия, мешочек с монетами и уехала из Пласо, – заканчивает Ариэлла свой рассказ.

– И куда мы едем?

Ариэлла переводит взгляд на Имрама, и в глазах ее собираются слезы, а губы подрагивают, как у растерявшегося и напуганного ребенка.

– Я не знаю.

– Не плачь, – просит Имрам и нежно вытирает слезинку со щеки Ариэллы.

Она выглядит уставшей, под глазами залегли тени, руки дрожат.

– Как давно мы покинули Пласо? – спрашивает он.

– Сутки назад. Мы ехали всю ночь. Я старалась…

Ариэлла не заканчивает свою мысль, Имрам тянет ее за руку к себе и, несмотря на боль в ране, прижимает девушку к своей груди. Гладит ее волосы, пока она тихо всхлипывает.

– Спасибо, – шепчет Имрам ей в волосы, касаясь их губами. – Ты спасла мне жизнь.

Теперь Ариэлла теснее прижимается к ангелу. Все, что она сделала в Пласо, было сравнимо с ужасным сном. Девушка не думала, что испугается так сильно не за свою жизнь, а за жизнь Имрама. Она должна была соблазнить его и стать ему нужной. Так просил Герхард, но в итоге она не справилась ни с одной из задач. Более того, Ариэлла сбежала. Если бы город, а точнее, ангелы не готовились к скорому отбытию, то ей бы не удалось совершить этот опрометчивый поступок. Их бы обязательно поймали. Она и сейчас не уверена в правильности своих действий, но тогда она могла думать только о том, что Имраму в Пласо грозит опасность.

– Ты все сделала правильно, – словно прочитав ее мысли, говорит Имрам, думая о том, куда им отправиться. Он всю жизнь прожил в Пласо, но больше туда не вернется. Смысла нет. Как и желания.

Ариэлла нехотя отстраняется от Имрама.

– Нужно проверить рану и повторить то, что советовала Пэм. Это важно, она так сказала.

Имрам кивает и начинает снимать повязку. Ариэлла в это время открывает одну из сумок и достает банку, где осталось не больше половины вонючей мази. Открывая банку, она мило морщит носик. Повозку заполняет запах гнили.

Имрам опускает взгляд и обнаруживает, что рана практически сомкнулась, кровь не идет, но края почернели от мази. Ариэлла макает пальцы в банку и наносит мазь, она делает это со знанием дела. Вытирает пальцы о подол мятого платья и закрывает банку.

Ее страшит недосказанность между ней и Имрамом. Всю дорогу, пока она ехала под открытым небом по Синему тракту, она думала о том, что теперь они не во власти Герхарда, и Имрам никогда не узнает, для чего