Янтарь - Елена Синякова Страница 14

— Знаешь, а ведь ты уже начинаешь ко мне привыкать, Малинка.

— Ты делом занимайся! Не болтай попусту!

Янтарь хохотнул, но все таки промолчал, последовав моему совету, пока я снова перевела взгляд на него, наслаждаясь моментом полной тишины и, что уж кривить душой, шикарным видом сзади.

Оххххх, а еще говорят, что только мужчины пялятся на грудь и попу!

Точно вам говорю, если вы еще ни разу не проводили восторженными взглядами мужчину. то просто перед вами не ходили Берсерки! Голые! Впрочем, одетыми они были не менее впечатляющими!

И это я думала, что у меня есть прививка от этого бешенства, в силу того, что я с детства видела Беров, в том числе, в чем мама-медведица заделала.

Ан нет!

Теперь и мне приходилось нелегко, когда своим задом крутил такой Бер, которых мне видеть еще не приходилось.

Знаете фразу «попа, как орех»?

А видели такое своими глазами в радиусе пары метров?

Вооот!

Кто видел, тот поймет мое состояние в точности до напряжения в пупке от попыток не смотреть в его сторону, пока глаза скашивались сами по себе, любуясь даже ямочками на пояснице.

Ей-богу даже перед малышом было стыдно, что я так смотрю на голого мужика, пока кроха лежит в моих руках, пусть даже еще и не понимает эмоций своей неуравновешенной сестры.

— Господи, да сколько ж можно! — выдохнула, наконец я сокрушенно, недовольно поджав губы и имея ввиду свое состояние, а не то, что Янтарь не сдвинулся в своем фееричном ремонте ни на грамуличку и продолжал ковыряться ногой в снеге, распластавшись в позе великого мученика.

— Вообще то я бы с радостью доломал этот дом до основания, — криво улыбнулся Янтарь, когда я аккуратно положила малыша на пенечек, предварительно замотав его в свою кофту так, чтобы он не смог даже пошевелиться, и подошла к громиле, чтобы, наконец, помочь ему в попытках сделать хоть что-нибудь полезное, кроме рыхления земли пятками.

— Ломать — не строить.

— Просто тогда бы я забрал тебя и спиногрыза к нам, и мне не пришлось бы бегать к тебе каждый день, чтобы убедиться, что с вами всё в порядке, — пожал плечами Янтарь, при этом держа руки поднятыми вверх, отчего вслед за его движением крыша пару раз качнулась, а мне снова захотелось взять бревно и от всей души заехать ему по этому самому заду!

— Никуда не надо нас забирать! И никто не просит тебя бегать каждый день сюда!

Ничего с нами не случится! — рыкнула я воинственно, стиснув кулаки, но, понимая, что наше новое противостояние точно закончится полным разрушением домика, решила направить в этот раз свою бурную энергию так сказать в мирное русло.

Ну должен же был кто-то подать этому громиле несчастное бревно, которое он успел обвалять в мерзлой земле и снеге, пока пытался пододвинуть к себе!

Об одном только я не подумала — бревнышко было тяжелее, чем я предполагала!

А на вид вроде такое тонкое, не внушительное.

Но вот когда я решительно склонилась над ним, обхватив двумя ладонями, то поняла, что скорее мой позвоночник частями стечет прямо в попу, чем я смогу его приподнять от промерзшей земли хотя бы на пару сантиметров.

— Ты что там задумала, Клубничка? — Янтарь пытался обернуться и увидеть меня, что получалось у него не слишком-то успешно, учитывая то положение, в котором он стоял, но слыша по моему натужному сопению, что строитель с меня никудышный, как и помощник, — Брось это дело! Не насилуй пупок!

— …не подниму, так хоть согреюсь! — сипела я, ворочая на земле бревно под смешок мужчины:

— Аятебе мечтал предложить другой способ погреться!

Мне даже поворачиваться не надо было, чтобы понять, о чем именно говорил великан судя по голосу, который при всей его теплоте и веселости в эту секунду стал отдавать такими низкими, бархатными нотками, словно меня укрыли изысканным бархатом, к которому хотелось прикасаться руками до полного чувственного наслаждения.

И знаете что самое страшное?

Я смутилась вместо того, чтобы снова показать свои зубки и попытаться укусить, неожиданно представив, как должно быть уютно, безопасно и горячо может быть в этих ручищах.

Как можно спать рядом с ним, не боясь проснуться от любого шороха….и не только спать!

От последних видений, которые ярко вспыхнули в моей голове, я умудрилась даже покраснеть, надеясь лишь на то, что он ничего не заметит, пока мы стояли спинами друг к другу.

Вот только надеялась явно зря, снова позабыв о том, что его обоняние не шло ни в какое сравнение с моим, когда услышала низкий раскатистый звук, похожий на что-то среднее между рычанием и мурлыканьем, мысленно выругавшись и покраснев еще сильнее.

— Ты тоже чувствуешь это, да? — промурчал мужчина, на которого я была пока не в состоянии обернуться и посмотреть, чтобы встретиться с его глазами, где было словно расплавленное золото, поражаясь в который раз тому, как такой низкий и раскатистый голос может не пугать своими басами, а ласкать каждой буквой, доводя до состояния мелкой дрожи.

— Что?.. — хрипнула я, так и, застыв попой кверху и опираясь на бревно.

— Бабочек в животе.

— Предпочитаю жить с тараканами в голове и только. Прочего зоопарка мне не нужно, — усмехнулась я криво и нервно, слыша его ласкающий чувственный смех за своей спиной и прекрасно понимая, что своих эмоций мне не скрыть.

Какое то время мы молчали, думая каждый о своем, когда, наконец, Бер выдохнул так, словно сдался:

— Не пытайся его поднять, просто попробуй докатить до меня, дальше я справлюсь.

Собственно, на этом наша работа пошла более слаженно и быстрее, когда я смогла докатить по очереди все выпавшие бревна, а Янтарь вставить их обратно, правда под углом, чтобы эти бревна смогли и дальше держать крышу.

— Если никого больше не уронишь на спину тараном, то ночь выдержит, — усмехнулся Янтарь, когда все было готово, собирая свои волнистые и вечно растрепанные волосы в шишку на затылке, и глядя на меня как всегда тепло и весело. пока я поправляла на себе кофту, даже немного согревшись после всех манипуляций и не сразу сообразив, почему мужчина вдруг посмотрел куда-то в лес, а затем кивнул мне на все еще молчавшего кроху и дом.

— Заходи. И не забудь про кабанчика, иначе он протухнет.

— Что?…

— Говорю, тушки умеешь разделывать? — чуть дрогнули в улыбке губы Янтаря, когда он сам вдруг прошагал до места, где спокойно лежал малыш, на удивление ловко и умеючи взяв его своими большими ладонями, и