Юлия Цыпленкова - Космическая одиссея Инессы Журавлевой Страница 15

Я усмехнулась.

— Я тебя знаю всего один день, какой секс, Ром? А где конфеты-букеты? Где попытки завоевать меня, увлечь, очаровать? — ладно, я набивала себе цену, признаю. Обычно это бывало прозаичней и быстрей, но имею право, в конце концов! Тем более со своим положением при синеглазом я еще так и не разобралась. Может, спутница — это друг, секретарь, официальная любовница.

— Четыре дня, — широко улыбнулся мой сожитель. — Четыре земных дня. Регенератор перенастроил твой организм выдерживать стандартное космическое время. Мы на орбите Свены провисели земные сутки. А что с конфетами и букетами?

Не знаю, как организм, а я сейчас была в глубоком шоке. Четыре дня! Это я торчу здесь целых четыре дня?! Мама дорогая, меня же через три-четыре дня хватятся. Ой, что бу-уде-ет… Ну, Рома! Я зло взглянула на похитителя, встала с кресла и направилась к своей сумке, она так и стояла возле кровати. Достала оттуда пижамку, состоявшую из шортиков и маечки в единорожках, и отправилась в душевую, где жалобно попросила:

— Система, мне бы умыться, так чтоб не вся.

— Запрос не понят, — ответила система.

— Теплой воды, но немного, — поспешила я добавить. Потом с этим иезуитским изобретением разберемся.

Кое-как умывшись на ночь, я переоделась в пижаму и вернулась в каюту.

— Ты спишь на полу, — напомнила я.

Рома указал на матрас, находившийся с другой стороны кровати и высотой с нее же. Чехол с моего царского ложа уже был снят, и я завалилась на приятное телу белье. Тонкая простынка оказалась одеялом.

— Если замерзнешь, она усилит нагрев, определит по температуре твоего тела. И наоборот, будет охлаждать, если станет жарко. Легких снов, — не вдаваясь в долгие разговоры, быстро распрощался со мной Рома.

— Спокойной ночи, — я зевнула и закрыла глаза.

Послышалось тихое шипение двери, но смотреть, куда делся мой сосед, я не стала, быстро погружаясь в сон. Он был приятным, в смысле сон. Ласковый, приятный, как руки Ромы, блуждавшие по моему телу…

— Рома? — я распахнула глаза и поняла, ни фига не сон.

Руки были, и они блуждали, нагло лезли, куда им не положено, и предательское тело отвечало на вторжение прерывистым дыханием.

— Рома, хватит, — строго велела я.

— Что хватит? — спросил мерзавец, прокладывая дорожку поцелуев, легких, словно крылья бабочки от моей шеи до груди, подразнили и вернулись обратно. Лямки майки сползли с плеч, встретив мое вялое сопротивление. — Хватит?

— Да, — хрипло ответила я.

— А так?

Меня в жизни так упоительно не целовали, я начала плавиться, как только его губы накрыли мои, попробовала оттолкнуть, но руки сами собой скользнули на широкие плечи, и я охнула, как только язык мужчины сплелся с моим.

— Все еще хватит? — чуть насмешливо спросил он, вновь чертя дорожку вниз по моему телу.

— Да, хватит, — простонала я, как только горячий рот Ромы накрыл вершину правой груди.

Рука мужчины огладила левую грудь и прошлась по тугой горошине соска, едва касаясь ее. Не выдержав этой сладкой пытки, я выгнулась ему навстречу, и Рома остановился.

— Хватит? — его голос наполнился бархатистыми нотками, и это подействовало на меня не хуже поцелуя.

— Рома, — выдохнула я. — Хватит.

— Хорошо, — он покладисто согласился, и его губы переместились к левой груди.

Задохнувшись, я вцепилась пальцами в простынь. Бастион рушился на глазах, и я, пытаясь удержать разум на плаву, протяжно вскрикнула:

— Хва-атит.

— Как скажешь, — согласился мужчина, майка поползла вверх, и его губы проложили новый путь, спускаясь на живот.

— Нет, — напряжение внизу живота стало болезненным.

Все тело молило, чтобы он не останавливался, но язык снова произнес:

— Хватит! — Уже? Ну, ладно, — Рома тихо рассмеялся, стянул шортики, не встретив вообще никакого сопротивления, и раздвинул мои ослабевшие ноги, удобно устраиваясь между ними.

— Не надо, — взмолилась я.

— Что не надо? — спросил мой соблазнитель.

— Так не надо…

— Так? — его ладонь накрыла самое сокровенное. — Или так? — пальцы огладили уже давно влажный бугорок, вырвав мой вскрик. — А может, так? — и в меня скользнул один палец, но вскоре присоединился второй, неспешно, начав свое движение.

Мысли путались, но я упрямо произнесла:

— Пожалуйста…

— Все для тебя, — ответил Рома, и его язык коснулся возбужденного бугорка клитора.

Пальцы судорожно сжались, сминая простынь, тело двинулось навстречу ласкающим меня пальцам, и я закричала. Выпустила простынь и запустила пальцы в волосы аттарийца, пытаясь сама задать темп движения Роминому языку. Он отстранился, и я потребовала:

— Не останавливайся!

Мужчина негромко рассмеялся, навис надо мной и спросил:

— Не хватит?

— Нет! Продолжай!

— Твое желание закон, красавица, — я увидела его улыбку, и Рома вновь навис надо мной, терзая рот невероятным, пьянящим поцелуем.

Затем лег на спину, вынудив сесть себе на лицо. Не смогла быть эгоисткой, развернулась и впилась взглядом в его член. Краси-ивый. Осторожно пробежалась кончиками пальцев от головки до основания, огладила мошонку и вернулась к стволу, обхватив его пальчиками. Затем склонилась и попробовала на вкус, лизнув головку. Рома застонал, на мгновение, прекращая ласкать меня. Я улыбнулась и погрузила мужское естество в рот, оставляя все моральные терзания на потом.

Но уже вскоре остановилась, полностью отдаваясь ощущениям, что дарил мне этот инопланетный мужчина.

— Рома, — выдохнула я, ощутив приближение оргазма, и протяжно застонала, когда жаркая волна прокатилась по телу, расходясь от самого центра моего женского существа стремительным цунами.

И как только моя голова ткнулась ему в бедро, опаляя горячим дыханием, Рома перевернул меня и навис сверху, вновь целуя лицо, губы, шею, грудь.

— Я больше не могу, — взмолилась я.

— А так можешь? — улыбнулся мужчина и овладел мной.

Мои ноги, подвластные воле любовника, взлетели ему на плечи, и Рома начал двигаться. Сначала медленно, не спеша, заполнял меня собой и, так же не спеша, покидал истекающее желанием лоно. И вновь входил, чтобы задержаться на мгновение и вновь покинуть меня, оставляя ощущение сиротливого одиночества. Я кусала губы, чтобы сдержать рвущиеся вскрики, но они все равно прорывались наружу сдавленными стонами.

Но вот движения мужских бедер резче, он уже не входит, он вторгается, и я больше не сдерживаю себя. Захлебываюсь криком, когда он переворачивает меня, ставя на четвереньки. Сколько поз сменилось, сколько вообще продолжалось это безумие, я не могу сказать потому, что полностью растворилась в сумасшедшем синеглазом вихре страсти и всепоглощающего удовольствия. Сколько раз я взмывала в небо и срывалась в пропасть, я не знаю. Но когда сил уже не осталось, Рома подмял меня под себя, впился в губы болезненным поцелуем и громко застонал. Не смотря на полное бессилие, мои пальцы впились ему в ягодицы, стремясь продлить этот миг единения. Мужское тело последний раз вздрогнуло, расслабляясь, и Рома лег рядом, притягивая меня к себе.