Принц-ворона (СИ) - Петровичева Лариса Страница 15

Ну и что, что кто-то рисует глифы и замышляет что-то недоброе. Дэвин с этим справится, Джемма не сомневалась.

Несмотря на то что Дэвин бодрился, после обеда стало ясно, что ему нужно отдохнуть с дороги и поспать несколько часов под особыми артефактами исцеления. Джемма собиралась остаться с ним, но Дэвин отказался.

— Лучше прогуляйся, — сказал он. — Места здесь удивительные, а Артур составит тебе компанию.

Джемма нахмурилась. Ей почему-то показалось, что Дэвин хочет от нее избавиться.

— Ты уверен? — спросила она.

Дэвин кивнул, и первый артефакт зажужжал над его головой, рассыпая серебристую лекарственную пыльцу.

— Да, — улыбнулся он. — Погуляй.

Маленькая служанка с тяжелыми светлыми косами до колен помогла переодеться — когда она застегивала крючки платья на спине, Джемма подумала, что надо будет попросить Дэвина о портнихе. Платья, купленные в столице, были слишком легкими для здешнего прохладного климата: служанка оценила платье госпожи, недовольно поцокала языком и убежала — вернулась через несколько минут с большой цветастой шалью.

— Вот, госпожа, накиньте, — предложила она. — Сегодня солнышко, но оно у нас тут обманчивое, ветер так и пробирает.

Джемма послушно завернулась в шаль и, выйдя на свежий воздух, мысленно поблагодарила девушку за заботу. Посмотрев в сад, она увидела уже знакомые белые кудри — Артур возился возле дерева.

— Я знаю этот глиф, — сказала Джемма, подойдя к нему. — Тут еще сверху должна быть черта. Это знак того, что все склонятся пред Вороньим королем.

Рисунок был грубым — Джемма подумала, что неизвестный окунул палец в краску и намалевал круг просто так. Потом перечеркнул. От глифа веяло чем-то тяжелым и недобрым, словно Джемма заглянула туда, куда не имела права смотреть. Когда в детстве отец показывал ей знаки, высеченные первобытными людьми на камнях, то чувства, которые накрывали ее при взгляде на них, были совсем другими — не страхом и брезгливостью, а прикосновением к чему-то прекрасному и очень важному.

Ей вдруг показалось, что в их с Дэвином ссылке в эти края есть определенная ирония. Принц-ворона приехал в Элонгар, а неизвестные поклонники Вороньего короля изрисовывают все глифами. Артур выпрямился и посмотрел на Джемму с нескрываемым удивлением.

— Не ожидал, что ваши познания настолько глубоки! — сказал он и дотронулся до ствола. Пальцы испачкались в липком и красном. — Все верно, нужна черта, вот тут. Символизирует корону. Должно быть, слуги спугнули того, кто это рисовал. Вон трава примята. Побежал в сторону леса.

Джемма пожала плечами, плотнее кутаясь в шаль. В Элонгаре было удивительно красиво — за садом поднимался холм, покрытый сосновым лесом, свет золотился среди стволов, и откуда-то издалека доносились веселые детские крики. Но почему-то Джемма чувствовала тревогу, словно все вокруг было не настоящим, а декорациями к спектаклю.

В последний раз ей было так тревожно перед тем, как ее пришли забирать в аукционный дом. Джемма еще не знала, что за ней придут, что ее жизнь изменится быстро и страшно, она просто чувствовала, как неумолимо надвигается беда и этого уже нельзя исправить.

— Как называется тот поселок? — спросила она, указывая на красные черепичные крыши, которые виднелись из-за деревьев сада.

— Хавтаваара, — охотно ответил Артур. — Регион Элонгар, поселок Хавтаваара, ну и номер дома, если вы захотите кому-то написать.

Джемма улыбнулась. Наверно, местные ребятишки лазают в этот сад и собирают яблоки, а сторож грозит им ружьем, заряженным солью.

— Вороний король, — задумчиво сказала она. — А Дэвина называют Принцем-вороной, вы знаете?

Артур усмехнулся одной стороной рта. Джемма снова представила, как он выбирается из болота с пойманной ящерицей, — ни пятнышка грязи на одежде и локоны в идеальном порядке.

— Все знают, — ответил он. — Считается, что вороны приносят несчастье, а Дэвин как раз и стал таким несчастьем для своей семьи. Отсюда и прозвище.

Джемма ощутила обжигающее прикосновение жалости. Каково это: с младенчества быть отвергнутым семьей, не знать материнской ласки и не понимать, за что с ним так поступают. Ужасная участь.

— Он спас свою мать из огня, вы слышали? — поинтересовалась Джемма.

Артур горестно усмехнулся.

— И в награду его отправили в эти края! Причем представили все заботой о герое. Исконный магический край восстановит его силы, это ради его блага и все такое, и бла-бла-бла… Я счастлив, что у него есть вы.

Джемма неожиданно смутилась. Возможно, Артур думал, что у них с Дэвином неземная любовь и горячая страсть, но ведь этого не было… Ей сделалось не по себе, словно она в чем-то провинилась и так и не поняла, в чем именно.

— Вы славная девушка, — добавил Артур. — Чистая сердцем, простая и славная. В вас есть настоящая живая душа. Вы, конечно, не половинка его яблока, но вы намного больше.

Он вдруг отвел взгляд, словно понял, что и так сказал слишком много. Джемма куталась в шаль, чувствуя, как на щеках пульсирует пламя румянца. Надо было что-то сказать — потому что слова Артура были на грани приличий, почти признанием в любви… Но Джемма не успела.

Из-за сада донесся истошный визг, к нему сразу же присоединился второй. Женщины кричали так, словно их резали. Джемма сделала было шаг вперед, но Артур тотчас же придержал ее за руку — настолько уверенно и властно, что на миг ей показалось, будто они стали одного роста.

— Нет, — твердо сказал он. — Вдруг там медведь?

И из-за сада тотчас же донесся согласный вой:

— Уби-и-ли-и!

ГЛАВА 9

Когда женский вопль выбил Дэвина из сна, то он не успел ничего понять: просто почувствовал, что с Джеммой случилось что-то непоправимое, и вбросил тело в щель в пространстве.

Он не мог тратить бесценное время на то, чтобы подняться с кровати, выбежать в коридор, спуститься по лестнице и кинуться в сад. Скользя во тьме сгустком черного дыма туда, где кричали, Дэвин думал лишь о том, что за эти дни окончательно потерял все: хоть какую-то иллюзию семьи, привычную жизнь, свободу. А теперь вот и Джемму потерял. Маленькую несчастную Джемму, которая больше его не боялась.

Щель в пространстве выплюнула его на самый край сада — фруктовые деревья здесь росли ровным строем, склоняли ветви с мелкими зелеными яблоками к траве и смотрели, как дорожка убегает через маленький луг к холму и сосновому лесу. Кто-то сразу же угодливо подхватил его под руку, не давая упасть; Дэвин удержался на ногах и какое-то время смотрел на женщину, лежавшую в густой траве.

Когда это Джемма успела надеть такое платье — местного фасона, из плотной светлой ткани, с алой цветочной вышивкой по подолу? Платье задралось, обнажив раскинутые ноги в белых чулках и аккуратных туфельках с застежкой через щиколотку. У Джеммы не было таких туфель, он бы запомнил, ему нравились именно такие… Дэвин смотрел, выхватывая детали: красную нитку на запястье, рассыпавшиеся бусы, завязку на чулке у колена. Перерезанное горло еще булькало кровью, и светлые косы, разметавшиеся по земле, тонули в этой крови. Раскрытый рот все еще беззвучно молил о пощаде — Дэвину казалось, что он слышит этот крик.

— Ваше высочество… — сказали откуда-то сзади. — Что же это?

«Это не Джемма», — наконец-то понял Дэвин, и ему сделалось невыносимо стыдно за свой страх. Это была какая-то другая девушка, одна из жительниц Хавтаваары. Молоденькая, хорошенькая. Не Джемма. Другая.

На мгновение Дэвину стало очень легко. Он даже обрадовался — и ему стало стыдно и за эту радость тоже. «Я не влюбился в нее, — сказал он себе. — Я просто не хочу терять немногих близких людей».

Дэвин мысленно ухмыльнулся, пытаясь опомниться и вернуть себе привычное спокойствие духа. О каких глупостях он думает над трупом! О своем вынужденном браке, в определенном смысле фарсе!

Чуть поодаль рыдали и причитали бабы в таких же светлых платьях, как у мертвой. Молодой парень в сюртуке и с садовыми ножницами, торчавшими из кармана, снял картуз и провел ладонью по лбу. Какая же дрянь! Стоило им только приехать — и вот уже мертвец.