Средь бала лжи (СИ) - Сафонова Евгения Страница 15

Она вдруг ощутила странную, неясную и очень болезненную обиду.

Сама не понимая, почему, но отчего-то не желая слышать подобного из его уст.

— Тебе что, так не терпится сбыть меня с рук? — спросила Таша, насупившись.

— Нет. Просто я бы предпочёл, чтобы ты влюбилась в Джеми, чем в кого-то другого. Его я, во всяком случае, хорошо знаю. В беде не подведёт, к тебе относится более чем трепетно…

Таша глубоко вдохнула, успокаиваясь и успокаивая колючую иглу в сердце. Оглядела камни у себя на ладони.

Что ж… наверное, этот разговор обязан был когда-нибудь произойти.

В конце концов, для приёмного отца вполне логично проявлять подобную заботу о дочери.

— Предлагаешь мне отобрать мальчика у собственной сестры? — негромко поинтересовалась она, выбирая из камушков наиболее плоский. — Джеми мне как брат. Уж в него я никогда не влюблюсь. К тому же он в её светлость Лавиэлль Норман… нет, исключено.

— А в Алексаса?

— Могла бы, но не хочу становиться очередной в послужном списке бывалого ловеласа. Наверняка не последней. И какими бы замечательными ни были мои рыцари, у них обоих есть одно большое «но».

— Какое же?

Следующий камень, прежде чем пойти ко дну, оставил на воде три расходящихся «блинчика».

— Что кто-то из них всегда будет третьим.

Арон задумчиво посмотрел на неё.

Отвёл взгляд. Нагнулся.

— Да. Это верно. — Выпрямившись, амадэй задумчиво повертел в руках светлый камушек. — А что, если не всегда?

Таша недоумённо взглянула на него.

— Видишь ли, — продолжил Арон, отвечая на её немой вопрос, — это ведь, как ты понимаешь, не совсем нормально. Существование двух личностей в одном теле.

— Скорее совсем не нормально.

— Однако подобное уже случалось ранее. Да-да, бывали люди, пускавшие погибшего любимого в своё тело, — кивнул Арон, заметив её недоверчивый взгляд. — Ритуал Двоедушия открыли мы. Амадэи. Лиар, если быть точным. Но в конце концов мы отказались от него, а Ликбер Великий и вовсе его запретил. Все летописи, где упоминался этот ритуал, погибли в Тёмное Время. С тех пор его проводят тайно, нигде не фиксируя, и о результатах предпочитают не распространяться, дабы не навлечь гнев Мастеров Адамантской Школы. Впрочем, колдуны, в отличие от волшебников, законы Ликбера не особенно чтут…

— Чем больше узнаю о Ликбере, тем меньше он мне нравится, — поморщилась Таша. — Почему ему всегда всё нужно было больше всех?

Амадэй невесело улыбнулся.

— Не думай о нём слишком плохо, Таша. Несмотря на все свои… недостатки, основатель Школы Волшебников был великим человеком. На то, чтобы настроить народ против амадэев, у него были вполне объективные причины. И на то, чтобы запретить ритуал Двоедушия, тоже.

— Что за причины?

— Этот ритуал никого не спасает. Скорее наоборот. Потому мы в своё время от него и отказались. — Арон подкинул камушек на ладони. — Исход всегда один и тот же… просто многие об этом не знают. Или забывают. Порой намеренно.

— Не ходи вокруг да около, — нервно сказала Таша. — В чём дело?

Арон, поразмыслив, без замаха кинул камень в озеро.

— В том, — сказал он, глядя, как расходится круг на воде, — что рано или поздно происходит объединение сознаний и слияние двух личностей. Норма берёт своё, так сказать. Не понимаешь? Да, это сложно понять. А принять — ещё сложнее. Но рано или поздно вместо Джеми и Алексаса мы получим кого-то одного… с чертами другого. Вот так.

Какое-то время Таша просто смотрела на него.

Потом опустила взгляд: на свою ладонь, стиснувшую последний камень тонкими пальцами.

— Джеми… с чертами Алексаса?

В мыслях царила звенящая болью пустота.

— Необязательно. Более сильная личность поглотит слабую, при этом приобретя от неё некоторые моральные качества и способности.

— И получится либо Алексас с магическим даром… не такой задающийся и любвеобильный, наверное… либо уверенный в себе Джеми, прекрасно владеющий мечом?

— Приблизительно так.

Таша смотрела на свою руку так, словно больше её ничто на этом свете не волновало.

Хотела бы она, чтобы это действительно было так.

— Я… не хочу их терять. Никого из них, — её голос, в который всё же прорезалась боль, дрогнул. — Они… они ведь мои друзья. Оба.

— Я тоже. Но это случится, Таша. Хотим мы того или нет.

Таша подняла глаза. Какое-то время смотрела, как тёмная полоска леса на том берегу поглощает алое солнце.

— И… когда?

Этот вопрос получилось задать только шёпотом.

— Не знаю. Обычно долго Двоедушие не длилось. Год, два или три, не больше.

Костяшки её пальцев уже побелели от напряжения.

— А Джеми… знал об этом, когда соглашался на ритуал?

— Нет.

— Значит, ему никто не сказал?..

— А зачем? Так их опекун терял одного из братьев, а так получал обоих, слитых воедино. И маг, и фехтовальщик. Хороший расклад.

Таша опустила голову.

— Герланд их совсем не любил, да?

Шёпот её был едва слышен.

— Судя по тому, что я видел в их памяти… — Арон коротко качнул головой. — Он — альв, Таша. Королевский Охотник к тому же. Альвы не созданы любить людей. А Охотникам вообще чувства не положены.

Таша ещё долго сидела неподвижно.

Потом, разжав руку, взглянула на камешек, лежащий у неё в ладони. Плоский, розоватый.

С дыркой посредине.

— Загадай желание, — посоветовал дэй.

Таша подняла камень к глазам. Сквозь крохотное отверстие, проточенное ветром и водой, взглянула на краешек солнца.

Желание. Загадать? Но чего она хочет?

Ведь того, что хочет, ей всё равно никто дать не сможет…

Одинокий «бульк» прозвучал одновременно с тем, как за лесом скрылись последние солнечные лучи.

— Загадала?

Не глядя на него, Таша кивнула.

— Осуществимое?

— Ты же и так знаешь.