Аркан душ - Ива Лебедева Страница 15

Впрочем, бесполезно теперь сожалеть, надо быстро решать, что делать дальше. На всякий случай я вытащила из-под лежанки давно сшитую из мешковины торбу и покидала туда все наши с сыном немудреные пожитки. Переобулась в сапоги, одела потеплее Кукушонка, а сумку отнесла Найде и, скрываясь за спинами остальной стаи, быстро привязала ее к импровизированной веревочной сбруе, надетой на собаку. Если что – драпать будем вместе. Мне и в голову не пришло бы оставить родное существо во власти не слишком добрых людей и сбежать без нее. Впрочем, кто кому в этой ситуации нужнее – это еще вопрос…

Поговорить с егерем я не успела – пока провозилась, ему надоело разоряться на весь двор, да и стража подоспела. Похоже, мне либо придется прорываться с боем, либо…

Про бой пришлось забыть – дураков в замке не водилось. И закованные в кольчугу стражники принесли с собой тяжелые арбалеты. Мне было очень страшно, но бросить под стрелы стаю я не могла. И поэтому, оставив ребенка Найде, сама пошла к калитке.

– Пошевеливайся, женщина! – холодно и равнодушно приказал пожилой стражник, нетерпеливо постукивая древком здоровенной алебарды по плитам двора. – Не знаю, что ты натворила, но его светлость велели доставить тебя в большой приемный зал, где он сам решит твою участь!

То есть… меня велели доставить? Меня, а не ребенка? Ох, господи… может, все же дело в этом озабоченном мразеныше и его жалобе?!

Зря я понадеялась. И понятно это стало, как только меня под конвоем (можно подумать, я не женщина, а страшный монстр, если для того, чтобы провести меня через замок, понадобился десяток вооруженных до зубов мужиков) ввели в просторный светлый зал.

Обе боковые стены были прорезаны узкими стрельчатыми окнами, и причудливый световой калейдоскоп дробился в их стеклах так ярко, что, выйдя из полутемного коридора, я на секунду зажмурилась от неожиданности. А когда открыла глаза, наткнулась на ответный взгляд.

Ледяное любопытство, холодная, нечеловеческая заинтересованность, легкая брезгливость, досада и торжество… В этом нечеловечески-пристальном взгляде было то, что заставило мои коленки окончательно подогнуться… и нереально-прекрасное лицо, с которого на меня смотрели вытянутые к вискам, опушенные длинными ресницами безупречно-серые глаза, напугало меня сильнее самой страшной морды из ночного кошмара.

Вот ты какой… эльф.

– Да, герцог, это она. Пропавшая наложница моего брата, – голос у “высшего существа” оказался под стать лицу и глазам. Глубокий, завораживающе-красивый. Холодный.

Я лихорадочно пыталась сообразить, что такое несет этот ушастый… гад. Какая, к бесам, наложница? У него крыша поехала? Это тело до моего вселения было достаточно упитанной дамой в возрасте и с магическими заморочками, но никак не гурией в чьем-то гареме.

– Я допускаю мысль, что во время покушения на мою семью и последовавших за этим трагических событий эта женщина не по своей воле была потеряна слугами ее господина и была вынуждена спасать себя сама. Себя и ребенка.

Ух ты, как интересно. То есть, не виноватая я, он сам… того? Меня потерял? С чего бы?

– Я не уверен в том, что эта женщина покинула эльфийские земли против своей воли! – ага… вот и герцог прорезался. А ведь он недоволен появлением эльфа почти так же сильно, как я сама.

Мысли скакали бешеными кенгуру. Всего две сказанные фразы, а как много в них информации! Вернее, больше всего можно было почерпнуть даже не из самих сказанных слов, а из того, как они были произнесены, с какой интонацией, взглядом, едва заметной гримасой… причем реагировать надо было не только на непосредственно говоруна, но и на окружающую толпу.

Герцог совершенно не в восторге от того, что какой-то наглый эльф пришел в его замок и по-хозяйски предъявил права на игрушку, которую здешний владыка уже присмотрел для себя. Но при этом либо не хочет, либо не может прямым текстом послать наглого ушастого гостя. И теперь они плетут странное словесное кружево вокруг меня, а мне надо быстро разобраться, что к чему и куда бы от них обоих убежать…

– Одинокая, беззащитная, слабая женщина с маленьким эльфом на руках одна в запретных пустошах? – в голосе эльфийской сволочи язвительная насмешка проступала сквозь вежливое удивление. – Вы можете в это поверить, герцог?

Угу, очень верит, то-то его перекосило. Не в прямом смысле – лицо держать его светлость умеет профессионально, но все равно чувствуется его досада. А вот в глазах присутствующей здесь же герцогини посверкивает совсем другое чувство. Понятно… куда ни кинь, всюду клин. От высокопоставленного козла не отобьешься – так его жена со свету сживет. Несмотря на всю мою практическую пользу в хозяйстве.

– Ну, не такая уж она беззащитная, – очень неприятно стоять и слушать, как два козла обсуждают твою судьбу, словно корову на рынке. А куда деваться? Патриархат, мать его, средневековый. – Я уже не уверен, принадлежат ли мне мои Л”Шархи, или они просто живут в моем замке, потому что их новая предводительница нашла это удобным.

Ух ты… все удивились. Я удивилась. И эльф удивился – причем заметно.

– Так что я думаю, что нам придется спросить у этой женщины, согласна ли она вернуться под покровительство эльфов или предпочтет остаться со своей стаей здесь, в пограничье.

То есть, это я могу выбирать? Ух ты, и все такое. Вот только…

Мои опасения тут же подтвердились:

– Ваша светлость, я требую правосудия! – та-ак, а вот и мразеныш! И что странно, ему никто не рад. Ну ладно я, а чего герцог так на него смотрит, словно пытается на месте испепелить? Или этот озабоченный верблюд и здесь вылез не вовремя? Идиот, он и в Африке идиот. И в другом мире тоже.

– Эта тварь напала на меня! – я так и знала. Угу. Шел себе невинный верблюд по коридору, а тут из-за угла гадкая я с коленкой. С-скотина. – Я требую, чтобы ее отдали мне! Честь рода Бодервилей требует возмездия!

Тьфу, даже плюнуть противно, и почему-то ничуть не страшно. В смысле, очень страшно, но конкретно эту мокрицу с его угрозами я не боюсь. Наверное, потому что я вижу – мелкая сикельдя пытается влезть туда, где играют большие мальчики, и максимум, что он получит – это пинка под копчик.

Недоумок, мозгов не хватило даже на то, чтобы сообразить: вряд ли твой сюзерен обрадуется, поняв, что ты пытался первым съесть его пироженку, потому что, даже если я не смогу доказать, что ты меня домогался, всем все равно все