Королевский поцелуй - Екатерина Романова Страница 15

– Мне показалось, вы недовольны его речью. И не в восторге от новой награды.

Я посмотрела на грудь джаффара, но перевязи там уже не было, как и камзола. Он сидел в лёгкой наполовину расстегнутой рубашке, в которой отлично проглядывался треугольник гладкой кожи и стальных мышц.

– Это давняя и малоприятная история. У нас с Байдером много разногласий. Ты хорошо готовишь.

А кто-то мастерски переводит тему.

– Спасибо.

Напряжение спало. Незаметно для себя я расслабилась и наслаждалась ужином. Мы болтали ни о чем и обо всем, выпили вина, немного повоевали за единственный кусок хлеба, в итоге разделили добычу поровну.

– Ни за что не поверю, что вы так поступили! – вытерла слезы, слушая очередную историю из детства гранд-джаффара.

– Виновен. Я очень люблю животных, вот и притащит домой заморыша. Котенок был чуть живой, но, когда на кухне почуял мясо, озверел. Запрыгнул на столешницу, схватил индюшачью ногу и вгрызся в нее. Кухарка лупила его полотенцем – без толку. Я пытался отодрать, но блохастый вцепился в добычу всеми лапами. Понимая, что спокойно поесть не дадут, он рванул с честно награбленным в гостиную, оттуда по лестнице в комнату. И ведь так прытко несся, что я в свои шесть лет угнаться не мог! Обыскался его, только по грохоту понял, что котяра в маминой комнате. Вбегаю туда…

Джаффар замер, изображая выражение лица, какое у него тогда было. Я от смеха чуть со стула не свалилась. Перед глазами стояла и наглая морда котяры, и несчастная индюшиная лапа, и разбитое зеркало в спальне родителей.

– Ладно бы он только зеркало разбил! Мамины заграничные духи, хрустальная ваза – фамильная драгоценность, расколошматил все, до чего добрался, залез под кровать и с тигриным рвением чавкал. Я хоть и малой был, но предприимчивый. Чтобы матушка не ругалась, решил все исправить, поэтому кота департировал, взял в подсобке инструменты и… отпилил ту часть трельяжа, куда крепилось зеркало.

Я смеялась в голос, держась за ребра. Те постанывали от напряжения, напоминая о регенерации, но я не могла остановиться.

– Нет, вы же так не сделали!

– Сделал, олененок. Еще как сделал! Из самых добрых побуждений. Баночки из-под духов склеил магией, мой хаос уже тогда умел многое. В пузырьки налил воды, разбавил стиральным порошком. Детское обоняние не чуяло разницы. И, представь, мама заметила изменения только на утро, когда села за трельяж…

Я уже откровенно всхлипывала, смахивая слезы.

– Сильно ругала?

Лицо джаффара изменилось. Взгляд устремился в пустоту. У меня защемило сердце. Я порывисто накрыла его ладонь своей.

– Совсем не ругала. Посмеялась. Похвалила за сообразительность. А приблудыша разрешила оставить, но велела заняться его воспитанием. Ее доброте позавидовала бы сама Лючия. Ты бы ей понравилась, – добавил он с неожиданной теплотой, захватив мою ладонь.

Я смотрела на мужчину со светлой грустью, понимая, что слова бессмысленны. Заботливо гладила его по грубой большой ладони и пыталась подарить хотя бы частичку тепла.

– Тебе, правда, это интересно?

– Обожаю истории из детства. Когда-нибудь, возможно, расскажу свои.

Дарси Драгнор посмотрел на мою ладонь. Я вдруг смутилась, захотела ее отобрать, но куда мне до реакции гранд-джаффара? Он бережно сжал мои пальцы и улыбнулся.

– Жизнь – коварная штука, олененок. Порой, она делает тебе удивительный подарок, но помещает его на край пропасти. Неверный шаг и, то, что становится дорогим, несется в бездну…

Тихий голос, пропитанный болью, достиг сердца. Я не понимала, о чем он говорит, но внутренне ощущала примерно то же.

– Уже поздно, или отдыхать. Выбери любую спальню на втором этаже.

– Спасибо, но для начала я бы хотела в библиотеку. Можно?

– Не самое популярное место в моем доме. Там… Дверь справа от лестницы.

Я благодарно улыбнулась и отнесла тарелки в раковину.

– Оставь, я сам. В благодарность за неожиданный ужин.

– Как знаете. По правде говоря, ненавижу мыть посуду!

Потому что Белларис в наказание заставляла отмывать жирные сковороды и оттирать кастрюли… брр! Я бы могла и не мыть, все же не служанка, но уже в детстве понимала, что Белли желает мне добра, поэтому слушалась. А с возрастом уже привыкла к домашним делам. Они стали частью моих будней.

– Тогда, добрых снов?

Не хотелось уходить. Но причин остаться у меня не было.

– Добрых снов, – напряженно ответил дарси, словно тоже не желал меня отпускать.

– Пойду тогда, – я неуклюже поклонилась и дернулась к выходу, но врезалась в широкую грудь, заслонившую проход.

– Олененок, ты мне нравишься, – порывисто заявил мужчина, обхватив меня за плечи. – Бойкая, волевая, искренняя. Ты можешь оставаться в моем дворце, сколько захочешь, но я буду с тобой честен. Я тебя не выберу. Ни за что. Будь кем угодно, но не моей хранительницей.

Не знаю, что задело больше, что он отказался от меня еще до отбора, или что предложил остаться.

– Остаться у вас? В качестве кого?

– Моей… гостьи.

Я усмехнулась.

– Гостьи? И часто у вас гостят девушки? – впрочем, вопрос и не подразумевал ответа. – Не думаю, что вы хотели меня оскорбить, дарси Драгнор, но вы рано списываете меня со счетов. Да, моя внешность вызывает сомнения в способностях. Я худенькая, невысокая, но вы увидите, что это только плюс. Я умею менять мнение людей. Скоро вы поймете, что вам не нужен никто, кроме меня.

Дернула плечами, скидывая руки джаффара и ушла. Не знаю, о чем он думал, когда предлагал непотребство, но и я не лучше. С каких это пор я ввязываюсь в отбор за место хранительницы! Я здесь не за этим!

Надавала себе мысленных затрещин и отправилась в библиотеку. За время поисков лекарства от родового проклятия, я перерыла сотни библиотек, в надежде найти хоть что-то стоящее. Но, поскольку прабабку прокляла Верховная ведьма, в библиотеках дворца могут храниться бесценные сведения об этом событии. Летописи, личные дневники, записи, газетные заметки. Что сделала моя прабабушка? И есть ли менее слюнявый способ снять проклятье?

Библиотека оказалась просторной, но пыльной. Женской рукой или участием прислуги