Наследник на его условиях. Книга 2 (СИ) - Слава Доронина Страница 15

— Если бы не случайная встреча с греками, я бы вообще никогда не узнала, что Зен отец Эмиля? — накидываюсь на нее.

Ника вздрагивает, услышав меня, и едва не проливает кофе на свои светлые брюки. Ставит чашку на журнальный столик и тут же встает.

— Даша! — В ее голосе столько надежды. — Дашенька, прости! Я совершила ужасную ошибку. Надо было сразу тебе обо всем рассказать, но я оттягивала момент. А потом ты успокоилась. Прости меня, ну пожалуйста. Прошу! Мне тоже было очень страшно…

— Я тогда не успокоилась, Ника, а смирилась. Отчаялась. Приняла тот факт, что у моего сына не будет отца. Но перед этим пережила ад. Боль от предательства, непонимание, неизвестность. Я словно варилась в огромном котле, а ты подкидывала дровишек и смотрела на это…

— Прости меня… Ну прости! Я испугалась. За тебя, за Альберта, за своих детей, за нашу семью.

— Дамианис будет вне себя от ярости, что от него скрыли ребенка. И ладно бы просто скрыли, но то, что ты сделала… Это похлеще, чем просто молчание…

— Поэтому я и не хочу, чтобы вы с ним виделись. Да, у ребенка должен быть отец. Но и мать тоже должна быть! Зен не оставит тебе Эмиля!

Вновь появляется раздражение от беспомощности и непроходящая усталость. Как за один день можно превратиться в такую рухлядь, которой я себя сейчас ощущаю?

Слегка пошатнувшись, хватаюсь за спинку дивана. Обхожу его и опускаюсь на мягкие подушки.

— Ванесса видела меня и Эмиля. Сомневаюсь, что она станет молчать. Господи, о чем ты только думала, Ника? Как это все провернула? Как? И главное, кто на это пошел?

— Девушка из лаборатории — моя родственница. Я рассказала Снежане о нашей ситуации. О том, что у тебя отнимут ребенка, что мы собираемся уезжать и никто о подмене никогда ничего не узнает. Твою кровь заменили на мою. За небольшое вознаграждение, естественно, — сбивчиво тараторит она.

Поднимаю голову и разглядываю Нику. Поверить не могу, что она это сделала… А теперь еще и просит молчать. Возможно, это правильно, учитывая, в каких делах замешаны греки. И все же, как по мне, лучше им знать об Эмиле, чтобы в случае чего мы с сыном имели защиту. Господи!.. Все перевернулось вверх тормашками за каких-то несколько часов…

— Ты совершила преступление, — констатирую я. — Неужели оно того стоило?

— А я так не считаю! Это Альберт едва его не совершил! Греки могли отобрать у тебя сына, тем более Кира умерла. Знаешь, как я испугалась, когда об этом сообщили? И какое испытала облегчение, когда сделала так, чтобы ты к их семье никакого отношения не имела! Чтобы ты знала, Леон хотел сделать повторный тест. В другой клинике. Так что обратной дороги на тот момент уже не было! Я подстраховалась. Снежка месяц мониторила данные.

— Господи, какой кошмар…

Понятно, что нужно набраться смелости и сказать Зену о сыне. Но как? Как на это теперь решиться? И какие будут последствия?

— Давай я помогу тебе собрать вещи? — аккуратно предлагает Ника.

Я вскакиваю с места и пошатываюсь. Лишь каким-то чудом удерживаюсь на ногах.

— Вещи?

— Ну да… Домой полетим. Зачем нам здесь оставаться? — продолжает она. — Или ты… Постой, ты же не хочешь сказать, что пойдешь к Дамианису?

— Мне еще год назад следовало сказать Зену о своей беременности. Ну и Эмиль… Я не имею права лишать сына отца, ясно?

Обхватив мою ладонь, Ника смотрит на меня с ужасом.

— Одумайся. Его единственная дочь умерла, внук тоже. Зять оказался за решеткой. У тебя отнимут ребенка по щелчку пальцев, греки явно не простят подделку теста. А об Альберте ты подумала? О племянниках?

— Зато ты обо всех подумала, когда проворачивала свою сомнительную операцию ради меня и моего сына. — Не получается без язвительного тона. — Кстати, общаться с тобой после того, как ты мне лгала, я не имею желания. Может, со временем и прощу тебя, но сейчас об этом и речи не идет. Я заболела от стресса на последнем месяце беременности, родила раньше срока, а ты все равно молчала! Я искала в Эмиле черты Зена, а ты говорила, что сын только моя копия. Знала правду и лгала! Разве близкие люди так поступают? Ты лишила выбора меня, лишила выбора Зена. Какое право ты имела распоряжаться нашими судьбами? Какое? — Смахиваю слезы, которые со вчерашнего дня держала внутри.

Голова плывет, ноги почти не держат. Такое чувство, что я сейчас опять окажусь на полу.

— Альберт знает?

— Только я, Снежана и теперь ты. Я очень надеюсь на твое благоразумие, Даша. Ты сейчас успокоишься, взвесишь все за и против, поймешь, что я правильно поступила, и полетишь домой. Не нужно тебе родство с человеком, который, возможно, связан с криминалом. Подумай о ребенке! Ты почти не знаешь Дамианиса. Что, если Зен отберет у тебя Эмиля и не захочет ни в чем разбираться?

— Может, и заберет, я не знаю. Но все равно ты не имела никакого права вмешиваться в эту ситуацию! — повторяю, плача. — Я просто не понимаю, как ты могла…

— Даша…

— Пакуй вещи и улетай вместе с детьми. Дальше я сама. Ни на шаг ко мне и моему сыну не приближайся, благодетельница! Поняла?

— Ты совершаешь глупость…

— Глупость? — хмыкаю я. — Их и так было достаточно.

Нетвердой походкой иду к двери. Возвращаться в номер нет желания, но и стоять на ногах не хватает сил.

Я спускаюсь в фойе и плетусь в ресторан. Заказываю кофе и пла́чу. Навзрыд. Это все, чего сейчас хочется. Не успокаивает больше ни одна мысль. В душе снова руины.

Не знаю, сколько времени я провожу за столиком. Уже думаю попросить счет, когда слышу над собой знакомый голос:

— Выглядишь неважно.

Кожа непроизвольно покрывается мурашками, когда поднимаю голову и вижу Зена. Наши глаза встречаются.

— Со мной все в