Его невинная Алая - Виктория Скляр Страница 15

— Ничего, — сухо отозвался Лансель и в раздражении провел пальцами по своим и без того растрепанным волосам.

Сейчас, когда мужчина стоял в свете яркого солнца, что безудержной волной пробивался сквозь кристально чистые стекла, я вновь задумалась о том, чего же именно хотел второй наследный принц.

Амазхок он ненавидел — это я поняла еще вчера, при нашей первой встречи. Но что же заставило его стать моим Серым, а меня наречь своей Алой? Причина должна быть поистине серьезной, ведь иначе столь гордый и властный мужчина не согласился бы стать подопечным восемнадцатилетней наследницы амазхок, пусть и лишь наполовину принадлежавшей этой извращенной семье.

— Вот и не смотри тогда с таким презрением, — настоятельно попросила мужчину. — Кстати, ты мне так и не сказал, как именно я должна себя вести… с тобой? — несколько несвязно прозвучал мой голос и сам вопрос. Румянец опалил шею и щеки, заставляя отвести взгляд от явно нахальной физиономии напротив меня. Лансель, казалось, получал истинное удовольствие, ставя меня в тупик или заставляя краснеть, аки маков цвет. Вот только мне это, ой, как не нравилось. Категорически. И что особенно омрачало наше начавшееся лишь утром сотрудничество, так это то, что моя магия сегодня совершенно не пугала дертагорца.

Он медленно подошел ко мне, хотя нас и без того разделяло всего три-четыре шага, и встав прямо напротив, в нескольких слишком маленьких сантиметрах, произнес:

— Алая ведет себя, как хочет, ведь если ее признали таковой, то Серый в ее полном подчинении, — все оказалось так просто, что мне даже стало как-то не по себе. Да и столь тесное общение с загадочным мужчиной меня нисколько не привлекало.

Для многих моих знакомых девушек, встреча с таким наглым и прекрасным субъектом была бы просто даром богов, они бы с удовольствием растеклись лужицей возле длинных, мускулистых ног затянутых кожей черных брюк. А дальше… уже дело умений.

— То есть ты хочешь сказать, — немного замялась я, подбирая правильные слова в столь щекотливой ситуации. — Что я могу вести себя, как мне заблагорассудится, и ты ничего не сможешь с этим сделать?

— Верно, ведь для всех в этом доме я твой Серый, — не чувствуя особого подвоха кивнул Лансель, не понимая к чему я клонила.

— В таком случае, Серый, — выделила я это слово так, чтобы он понял, я шутить не собиралась. — Не смей целовать меня без разрешения, — каждое слово я сопровождала несильным, но ощутимым тычком указательным пальцем в мускулистую грудь мужчины напротив. И судя по тому, как он скривился по мере моего приказа, то ему это очень не понравилось. — И вообще! — решила пойти много дальше. — Не касайся меня лишний раз и не пытайся угрожать, Лансель, потому что в следующий раз я не стану тебя лечить, — и на этом я решила закончить, демонстративно развернувшись на пятках, ударив завязанными в хвост алыми волосами принца по лицу.

— Посмотрим, Алая, — услышала я брошенные в спину слова, но решила не обращать на них внимание. Мало ли, что Ланселю хотелось. У меня в жилах текла магическая кровь, а он был простым смертным. Пусть и был сильным и умным. Я демон, в конце концов, а демоны никому не позволяли загонять себя в угол!

Когда мы вышли из замка, то Лансель слишком уж охотно и даже скоро отыскал нужное место, где нас ждала Первая. И она оказалась не одна, а в сопровождении своей новой игрушки, которую так невзлюбила Жасита и еще двух полуголых, развратных девиц, что ластились к Кадди, словно кошки во время течки.

Боги, а ведь это могло быть правдой…

— Первая, — обратилась я к женщине, что сегодня была облачена в струящееся, легкое платье кремового цвета с вульгарными разрезами на бедрах по самые ягодицы. Собственно вид даже с десяти шагов казался слишком развратным. Но судя по тому, как восхищенно смотрели на женщину слуги и ее придворные, то это был ее обычный облик и, возможно, даже любимое платье.

Меня передернуло, когда Шира села рядом со своей госпожой и начала прокладывать дорожку из влажных поцелуев на шее повелительницы, чмокая и чуть ли не постанывая от наслаждения. Я почувствовала, как волна отвращения затопила мое сознание и пламя, что питало изнутри, заставило покрыться красными пятнами на руках и шее.

Тошнота подступила к горлу, но отводить взгляд я не стала. Если я собиралась раскусить план Первой и Жаситы, то мне нужно было стать жестче, и перестать краснеть при первой же возможности.

Но, к сожалению, контролировать порывы собственного организма было крайне тяжело, а амазхи совершенно мне в этом не помогали.

— Что вы хотели от меня? — требовательно спросила я у Кадди, привлекая ее внимание к себе. Я надеялась, что если женщина заговорит, то Шира либо сама отлипнет от госпожи, либо ей найдут другое, более полезное занятие.

Но этого не произошло. Новая любовница Первой продолжила эти лобзания, словно от них зависела ее жизнь. И я ощутила острое желание. Нет, не то, что испытывали все присутствующие рабы и амазхи, а лишь желание покинуть этот притон и заняться более интересными занятиями, почитать, например, или сходить на рыбалку.

Боги! Да что угодно было на порядок интереснее, чем пребывание в этом злосчастном, плебейском месте.

— Тебя это смущает? — прямо спросила Кадди, смотря мне в глаза и словно улавливая малейшие изменения в моем настроении. Это действительно пугало. Лансель, что стоял позади меня, держась как истинный Серый, тоже немного напрягся от этого вопроса. Я не видела этого, но ощутила, как поднялась температура его тела. Демонам это было под силу. Не думала, правда, что на Саге этот талант пригодится. — То, что делает Шира, тебе не нравится? Или нравится, но ты боишься в этом признаться даже самой себе? — то, к чему клонила Кадди, мне определенно не нравилось. Она словно издевалась в своей извращенной, чудоковатой манере.

— Первая, я лишь хотела узнать, что именно вы от меня хотели, не более. А то, что вытворяет ваша новая игрушка мне интересно так же сильно, как и прогулка по дну океана, — без особой радости произнесла я самым скучающим тоном, на который в тот момент была способна.

— Хм… я лишь хотела поздравить тебя по законам нашего народа.

— С чем поздравить? — насторожилась я, не особо понимая, к чему