Дарья Кузнецова - Венец безбрачия Страница 16

О последнем мне, впрочем, только что весьма недвусмысленно напомнили. Очень хотелось поблагодарить Тана за то, что ограничился угрозой, а не потребовал доставить ему удовольствие прямо здесь и сейчас. Но благодарность быстро улетучилась, стоило напомнить себе, что мысли мои для этого типа не являются секретом, и вряд ли он хоть что‑то говорит и делает просто так. Принимая во внимание недавние рассуждения демона об интересах и планах на меня, он, вероятно, вполне удовлетворился моим омерзением от порождённой собственным на беду живым воображением картины. Может быть, именно потому не стал претворять её в жизнь. Зачем, если нужный воспитательный эффект достигнут?

В общем, я предпочитала упрямо занимать мысли собственным внешним видом, ярко — зелёными листьями деревьев и снующей в кронах мелкой живностью, лишь бы отвлечься от опасной темы и не спровоцировать демона на претворение фантазий в жизнь. Разговор очень помогал этому процессу, в тишине стало труднее. Может, Тан для того и замолчал, чтобы понаблюдать за моими нравственными метаниями? С него могло бы статься.

Путь вниз занял довольно продолжительное время, демон явно никуда не спешил. Не думаю, что делал он это с целью дополнительно помучить меня; скорее, просто двигался в привычном режиме. Странно было бы обнаружить поспешность в существе, прожившем многие века, и собирающемся прожить ещё столько же.

Внизу оказалось, что берег озера был обитаем, просто низенькие домики терялись за кронами деревьев. Пара широченных улиц охватывали озеро концентрическими кольцами. Дома здесь были расположены не строго — последовательно, с выверенными по линейке фасадами, а напоминали разбросанные ребёнком кубики. Улицы же в этом хаосе были пролегали почти ровно исключительно благодаря большому расстоянию между домами.

Некоторое время мы двигались посолонь по одному кольцу, непосредственно вдоль набережной, буквально в полутора метрах от края. Мелкая рябь на воде щекотала циклопические чёрные каменные плиты, в которые здесь была заключена береговая линия. Высотой навскидку в мой рост и длиной в два автомобиля, они внешним видом напоминали винил, из которого делают пластинки: смолянистый, блестящий и почему‑то идеально чистый. То ли в озере не было никакой жизни, то ли она по какой‑то причине даже не пыталась закрепиться на гладкой поверхности.

Кажется, любовь к контрасту чёрного и белого свойственна не только Сартанару, но всему их виду: отсюда было видно, что дворец стоит на таком же антрацитовом основании.

В остальном же картина набережной была очень естественной с человеческой точки зрения, но оттого ещё более сюрреалистичной. Вдоль берега можно было наблюдать несколько фигур прогуливающихся представителей разумной фауны. В одном месте даже дремал сидя, свесив ноги, какой‑то старичок с самой настоящей примитивной удочкой. Я готова была поклясться, что заметила торчащие между прядей волос острые кончики ушей, и задумалась, не то у них тут эльфы тоже стареют, не то я ошиблась с определением возраста, введённая в заблуждение цветом волос.

Потом мы добрались до обширной площади с клумбами и фонтанами, выдающейся в озеро, и Тан припарковал машину в стороне, рядом с ещё несколькими её собратьями. Большинство имели схожие черты, но одна явно выделялась, напоминая открытый армейский автомобиль: эдакая коричневая квадратная железная ванна на больших зубастых колёсах. Наверное, тоже гномья работа, как и джинсы. Потом Сартанар подал мне руку, и мы неторопливо двинулись через площадь.

Здесь было ещё более людно, и я очень скоро потерялась в пестроте лиц. Причём дело явно было не только в многообразии разумных видов в этом мире, а в потрясающей несхожести демонов между собой. Как минимум, никого, похожего на Тана, я так и не увидела, но видовая принадлежность некоторых встреченных персон не вызывала сомнений.

— Какое любопытное приобретение. Поздравляю, — мурлычущим тоном проговорил один из таких «несомненных», когда мы с ним поравнялись. Он стоял как раз на нашем пути, и уже некоторое время наблюдал за нашим приближением. Впрочем, нет, не нашим; моим. Сартанара этот тип вскользь окинул взглядом, а меня буквально пожирал глазами и чуть только не облизывался. Я очень порадовалась глухой одежде и едва подавила желание спрятаться от этого голодного взгляда за Таном. Кажется, в тот момент, когда жизнь посредством Тамареля свела меня с этим демоном, мне чертовски повезло.

Осознанию этого факта особенно поспособствовал внешний вид спутниц незнакомца. Кажется, теперь я знала, как выглядят рабы демонов. Жалко, забыть это уже вряд ли получится…

Статная голубоглазая эльфийка с совершенным лицом и фигурой, от которых даже мне было сложно отвести взгляд, и представительница того вида, название которого я забыла уточнить и к которому относился один из следователей; зеленоволосая и смуглокожая, с широкими бёдрами, полной грудью и узкой талией. Вспомнилась вскользь брошенная фраза Тана, что «рабов не одевают»: одежды на этих двух несчастных действительно было немного. Плетёные сандалии, множество браслетов на руках и ногах, широкие ряды бус, условно прикрывающие грудь, и весьма скромное подобие набедренной повязки, — вся одежда.

Но страшно было не это; страшными были их глаза. Мёртвые и абсолютно пустые, на лишённых выражения кукольных лицах. Наверное, так могли бы выглядеть киборги, если бы мои современники их уже создали. От мысли, что когда‑то вот это было живыми чувствующими существами, стало очень холодно и страшно. Видимо, именно подобную участь Тамарель называл «худшей, чем смерть», и с ним было сложно не согласиться.

Сам же демон в таком окружении выглядел особенно зловеще. Впрочем, он бы и в одиночестве впечатлял гораздо сильнее, чем Сартанар: куда больше походил на тот образ, который возникал в воображении при слове «демон». Ростом с Тана, но значительно крупнее, массивней, с широкими плечами и мощными руками. Могучее телосложение подчёркивала почти символическая чёрная кожаная жилетка, надетая примерно с той же целью, что и бусы у рабынь: условно обозначала одежду. Ниже пояса он, впрочем, одной набедренной повязкой не ограничился, и щеголял в свободных брюках цвета запёкшейся крови, отлично сочетавшихся со смуглой, отливающей красным кожей. Тёмные, но не чёрные, а скорее имевшие оттенок горького шоколада волосы свободно рассыпались по плечам, на лбу зафиксированные узорчатой чёрно — красной полоской хайратника, дополнительно усугублявшего общий варварский вид демона. Но, главное, у него присутствовали те части тела, которых я так и не обнаружила у Сартанара: мощные загнутые назад рога, сложенные за спиной чёрные кожистые крылья и длинный хвост с несерьёзной кисточкой на конце, который медленно и будто машинально фривольно поглаживал бёдра и ягодицы эльфийки.