Сергей Лукьяненко - Холодные берега Страница 16

Самая пора себя пожалеть.

– Ничего, Ильмара так легко не возьмешь, – сказал я, даже не Марку, а себе самому.

– Много солдат в порту?

– Очень много.

– А город плотно оцеплен?

– От души.

– Тогда кто в форте?

Я заглянул мальчику в глаза. Глаза были злые и упрямые.

– Да я и не знаю толком, есть ли тут планёры. Тем более – дальние.

– Один точно есть. Как бы еще в гарнизоне узнали, кто я?

Прикрыв глаза, я начал вспоминать, не маячил ли на воде быстроходный военный клипер. Вроде бы нет. Значит по воде нас никто догнать не мог.

– В одной сказке говорится, как лиса спряталась от собаки в конуре. Даже если планёра нет – укроемся в форте. Уж там они нас искать не будут.

А вот это было такое безумие, что оно мне понравилось.

– В сказках люди на небо по бобовому стеблю забираются! – буркнул я для порядка.

Но из всего, что мы могли сделать, поход в форт оставался единственным шансом. Пусть даже совсем крошечным.

– Только бы до света успеть, – сказал я. – Как нога?

– Болит, но несильно. Ты не бойся, Ильмар, я помехой не стану. Надо – так побегу.

– Надо будет, так ты у меня птичкой полетишь.

Я сдался.

Может, когда раньше и был форт неприступной крепостью. Сам Ушаков-паша острова осаждал, и кипела здесь настоящая схватка. Только теперь форт осады не боялся, стены у него остались лишь с двух сторон, остальные снесли для удобства застройки; служил он просто здоровенной каменной казармой для трех сотен стражников. И сейчас, когда почти все они по городу бегали, да порт охраняли, пройти в него было легче легкого.

На дороге, что вела на утесы, пост, конечно, стоял. Трое солдат-новобранцев, сидели в кругу света от фонаря, да в карты играли. У меня глаза на лоб полезли от такой беспечности. Тоже отпугивают, как в порту?

Обошли мы их легко, по крутому, заросшему жимолостью склону. Дул ровный бриз, кусты так шумели, что можно было и верхом, не таясь, проехать. Вышли снова на дорогу – хорошую, каменную, широкую. И тут меня сомнение взяло. Пост – это не дозор, собаки ему не положено. Собаки по острову бегают. Это как раз понятно. А все же откуда такое разгильдяйство, при тревоге-то, да у начальства под боком?.. Я снова оставил Марка одного и прошел вперед.

Верно. Был и второй пост. Двое солдат с офицером – в темноте блеснул ствол пулевика. Полчаса я за ними наблюдал, уже и небо чуть светлеть начало, пока не уверился, что и секрет обойти можно. Расслабились они под утро, задремывать стали. Я вернулся за Марком, и мы тихо прокрались мимо караула.

Сколько же времени? Часов пять утра, наверное. Еще часок нам обеспечен – хорошо, что небо тучами затянуто. А дальше все. Рассвет, солдаты в казармы начнут возвращаться, так и возьмут нас.

– Планёрная площадка за стеной, – шепнул я Марку. – Так сделаем… глянем, есть ли что, да и будем искать ухоронку. Может, жратву удастся своровать…

Марк меня и не слушал. Смотрел на развилку – одна дорога к самому форту вела, к казармам и комендантскому дому; другая к ровной площадке на утесе, где планёры садились. Напряжен он был как струна. Долго так пацану не выдержать.

Впрочем, и я не железный.

– Давай попробуем, Ильмар, – сказал он вполголоса. – Клянусь, я сумею планёр поднять.

– А посадить сумеешь?

– Должен.

Ничего я еще для себя не решил. Спрятаться в форту – безумие, но безумие правильное, самое подходящее для Скользкого Ильмара. А вот довериться мальчишке, что грозится планёр в воздух поднять – я столько не выпью.

Но почему бы не поискать укрытие на планёрной площадке?

– Идем.

Дальше постов совсем не было. Видно и впрямь, все в городе, раз такие места не охраняют.

А в общем-то, чего планёры охранять? Кому они подвластны, кроме летунов высокородных?

Площадка была велика, занимала почти столько же места, как и сам форт. Да и труда в нее вложили немало – камень стесали ровнее, чем площадь перед графским дворцом. Идешь, ног не чуешь, как на льду. Только в отличии ото льда подошвы не скользят, камень ровный, но шершавый. Эх, сколько же каторжников здесь судьбу проклинали, киркой да ломом гранит ковыряя, потом на карачках ползая, шлифуя и выравнивая?.. На краю площадки, ближе к форту, высились несколько строений, мы обошли их стороной.

А планёры и впрямь были. Целых три. Два поменьше, чехлами брезентовыми укрытые, один большой, без чехла. Марк сразу потянул меня к нему, и я послушно двинулся следом. Проснулось любопытство… даже если помирать, так хоть погляжу на чудо из чудес, перед которым все на свете меркнет.

Планёр казался птицей. Огромной птицей, расправившей крылья, да и замершей устало, не решаясь взлететь. С каждым шагом меня брала робость. Казалось, что исполинское тело сейчас дрогнет, повернет к нам острый клюв кабины и разразится насмешливым клекотом. Я даже не заметил, что шепчу молитву Искупителю, во всех грехах каюсь, да приношения обещаю.

А Марк шел вперед.

Лишь рядом с планёром я чуть успокоился. Живого в нем было не больше чем в телеге. Крылья оказались из дерева, из тонких, решеткой переплетенных планок, обтянутых плотной, глянцевой – будто лаком покрытой, материей. Все разукрашено большими яркими аквилами и иными эмблемами. Впереди – маленькая застекленная кабина. Высокий раздвоенный хвост – тоже из дерева и ткани, все это подрагивало на ветру и тонко, жалобно стонало. Под кабиной была закреплена длинная труба, охваченная серыми металлическими обручами. Планёр держали крепкие веревки, иначе он давно бы укатился в пропасть на своих колесиках.

– Дальний, – сказал Марк. – Дальний планёр. Вот как они узнали, Ильмар. Говорил я тебе – пошлют вслед нам планёр… повезло, наш корабль его опередил.

– Значит, ты Сестре люб, – я чувствовал, что мне надо сказать что-то правильное и лишенное мистики. Избавится от сказочных страхов перед планёром.

Мальчишка уже лез в кабину. Я заглянул туда – два деревянных креслица, таких хлипких, не понять, как и держатся, перед передним – рычаги, педали, тяги на тросах. На доске – несколько циферблатов – механические часы, вроде бы барометр, компас, да еще что-то. Стрелки и цифры на приборах были покрыты фосфором и таинственно мерцали. Все остеклено, только потолок из туго натянутой ткани, но тоже с окошечком в деревянной раме.

Марк посидел миг в кресле, озираясь. Потом потянулся в Холод – и дал мне зажигалку.

– Подсвети, Ильмар. Только осторожно, планёр горит как спичка.

Я стал светить. Зажигалка быстро нагрелась, серебро обжигало пальцы, но я терпел. Марк внимательно разглядывал приборы.