Татьяна Кашпур - Аленький цветочек Страница 16

От горячего разрумянились бледные щечки, капельки пота выступили на лбу и более явственно проявились темные тени вокруг огромных серых глаз. Слабо заплетенная коса лежала у нее на груди, спускалась по животу и терялась где-то в ворохе простыней. Рассердившись на себя за нескромное подсматривание, Сулейман пошевелился, опустил ноги.

— Доброе утро Анастасия, как ты себя чувствуешь?

— О, прекрасно! Только слабость и руки дрожат. Я давно проснулась, хотела встать, умыться, а ноги ватные. И я не хотела тебя будить, но очень, очень проголодалась. Боюсь, этого будет мало — мне целого барана, наверное, будет мало, — она отставила пустой термос, сок был уже выпит, — так расскажи мне, что же все-таки со мной случилось?

И Сулейман рассказал ей, как застал ее спящую в библиотеке, а потом в горячке на полу в спальне. Как звонил ректору и узнал, что она так была усердна, что за очень короткий срок усвоила довольно сложную программу первого курса (осталось еще сдать пару экзаменов) имея по всем предметам только высшую оценку. Из-за большой нагрузки и долгих часов, проведенных в Интернете, ее мозг переутомился и дал сбой, но ее сильный и молодой организм быстро справился.

Однако о занятиях на некоторое время нужно будет забыть, а в дальнейшем они будут проводиться строго по расписанию.

— Дедушка Сулейман, а ты все дни и ночи был здесь, со мной? О, спасибо тебе! Я так, так люблю тебя! Ты устал, тебе нужно отдохнуть! Да, а как там мой цветок, не пропал? Скорее бы он зацвел! Я так этого хочу! Тебе ведь это очень необходимо, правда? Я так хочу, что бы у тебя все было в порядке! И что за дурь была попросить отца привезти мне «аленький цветочек»? Но когда все кончится, ты простишь меня и папу? Да? Ты такой хороший, добрый. И не нужно мне ни о чем сейчас говорить, потом расскажешь, если захочешь! Только прости меня и папу, мы столько неприятностей принесли тебе!..

На смуглой коже не видно, не разглядеть, как кровь стыда залила щеки и шею бедного Сулеймана. «Как я мог подумать о ней плохое, она еще дитя, наивное чудесное дитя…».

Призванная сиделка отвела девушку в ванную и помогла ей вымыться и переодеться.

Пришедший врач только развел руками.

— Аллах Акбар (Аллах Велик)! — назначил постельный режим, усиленное питание и прогулки на свежем воздухе. — Исключить занятия и компьютер особенно!

Настя хотела что-либо возразить старому эскулапу, но так была слаба, что только кивнула головкой в знак согласия. Попив еще бульона, съев кусочек нежнейшей куриной грудки и закусив сладким щербтом, девушка обессилено откинулась на подушки, и опять уснула. Сулейман осторожно поправил покрывало, наклонился и нежно коснулся теплыми сухими губами персиковой щечки.

Анастасия была очень огорчена запретом на учебу и начала откровенно скучать. Единственное, что доставляло ей удовольствие — это конные прогулки вместе с Сулейманом, во время которых она много узнала интересных историй о жителях оазиса, о старом докторе — французе, приехавшим сюда еще юношей и прожившим всю жизнь в этом уединенном месте, похоронившим тут жену и вырастившим сына и двух дочерей. Последние живут во Франции, имеют свои семьи и своих детей. Приезжают к отцу, зовут его на далекую родину. Но старик упирается. Он как старое дерево — когда-то давно его маленьким ростком посадили в чужеродную почву, и он на удивление не зачах — прижился, превратился в крепкое дереве с мощными корнями, и его уже не вырвать, не пересадить в вырастившую маленький росток, родную почву.

Однажды, где-то два месяца спустя, Сулейман, возвратившись после деловой поездки поздно вечером, увидел в библиотеке свет. Заглянув, он увидел Настю, которая увлеченно и бойко выдавала факсу какую-то контрольную работу. Поняв, что запретить ей учиться он не в силах, Сулейман жестко регламентировал расписание занятий и разрешил сдать оставшиеся экзаменационные зачеты за первый курс. Восторгам девушки не было предела!

Меньше чем за месяц она сдала «хвосты» (все на отлично) и вновь заскучала — строгий регламент предусматривал длительные летние каникулы, как у всех нормальных студентов…

Однако Сулейман постарался разогнать скуку бездеятельности своей подопечной. Он решил в качестве подарка на ее шестнадцатилетние предпринять небольшой круиз по Средиземному морю, прихватив при этом несколько дней на посещение древнего Луксора, Александрии.

Как ни странно, Анастасия категорически отказалась от восхитительного путешествия по Средиземноморским пляжам и курортам. Она, дескать, боится глубокой воды, ее укачивает и вообще это все ни к чему! Сулейман терялся в догадках — любая девушка, женщина с восторгом бы согласилась на его предложение, почему же эта упрямая девчонка не хочет? В чем дело? Однако все было не так просто. Согласившись, в конце концов, на Александрию, Луксор и Каир, она вдруг, на следующий же день изменила свое решение.

— Нет, не поеду! И не упрашивай меня дедушка, я не хочу! Я не могу!

— Почему? Ответь мне, в чем дело? Ведь ты так любишь разные исторические места, там много интересного, так почему же ты отказываешься от столь интересного познавательного для тебя путешествия? Почему не можешь? — Сулейман поднял ее раскрасневшееся личико за подбородок и внимательно посмотрел в серые глаза. — Опять с одеждой не порядок? Так скажи, что нужно — мы купим все по дороге!

Настя увернулась от его руки, и сама внимательно посмотрела в строгие участливые глаза в легких лучиках морщинок.

— Дедушка! Сулейман, ты ведь достаточно умный, мудрый, да? — она запнулась. — Так, так… так неужели ты не понимаешь, ну как, как мы с тобой будем выглядеть на этих пляжах? Ну, как? Я в этих, бикини, бесстыдном купальнике, а ты, ты в своих хламидах и в чалме или платке? Или, может быть, наденешь плавки и сбреешь бороду? Ха! Прекрасная пара! Только нужно плакаты на всех языках мира: «Дедушка и внучка» и как ты думаешь — многие поверят? Ты подумал о том, в положение кого ты меня поставишь? Ответь? Или ты не заметил, что я уже взрослая?

Настала пора краснеть Сулейману и он, растерявшись, не знал, что ей и ответить.

— Правда, девочка, правда, о старый дурак!

А Настя закончила.

— Да, и конечно не мешало бы кое-чего из одежки, а то, а то я, я поправилась и все тесное на мне, я уже растачивала, растачивала, — внезапно расплакавшись от смущения она убежала к себе.

Сулейман крепко задумался: «Девчонка действительно, нет не поправилась, оформилась, выросла, повзрослела». Он старался не замечать и высоко поднявшуюся грудь и округлившихся бедер. Но от физиологии не уйдешь. Она, конечно же, уже выросла из будто бы недавно купленных брючек, блузочки, а белье? Нужно было уже давно сообразить! Самому предложить, не заставлять ее просить, она очень стеснительна в просьбах. А на счет круиза, так вообще, она разнесла его в пух и прах! Он вдруг представил себя в плавках и с длинной бородой где-нибудь на лазурном побережье и рассмеялся. «Вообще пора кончать с этой бородой, нужно приучить себя ежедневно бриться».