Ее темный секрет (СИ) - Риган Хэйс Страница 16

— Я не дам им захватить мой дом. Не дам им тебя убить.

А затем свет померк.

В один краткий миг все поглотила тьма. Мощная волна, которую породил юноша, отбросила от него девушку и прокатилась по поселению, сметая все на своем пути. Щупальца тьмы обволакивали чужаков и высасывали из них все соки, разрывали плоть, перемалывали все кости. Часть каменных построек, не выстояв перед темной бурей, накренилась или вовсе рассыпалась, погребая всех, кто прятался внутри или оказался рядом.

Дикий предсмертный вой витал над поселением и согревал нутро юноши, точно горячий мед. Один за другим, враг пал, корчась в агонии или безмолвно отдав душу предкам. И лишь один все еще кряхтел, лежа на земле, явно захлебываясь кровью. Арден направился к нему, перешагивая искалеченные, искромсанные тела.

То был их глава или, как северяне сами называли его — хевдинг. Лишившись руки по локоть, он не мог уже дотянуться до верного меча, чтобы пронзить пикта. Все, что оставалось северянину, так это глядеть на надвигающуюся неотвратимую погибель. Хевдинга и так ожидала смерть, ведь грудь его была вся в сквозных ранах, но Арден не любил ждать. Он пришел, чтобы поскорее добить кровожадное чудовище.

Когда Арден грозно встал над изувеченным телом северянина, то увидел, что губы того шевелятся. Напрягая слух, юноша смог разобрать, что он шепчет: «Hver ver þú slíkt?[2]» Он не знал этого языка, но животный страх в широко раскрытых глазах врага наполняли его слова узнаваемым смыслом.

— Я твоя смерть, — ответил он ему на родном языке и жестом призвал тьму, которая отсекла голову чужака от тела. Губы северянина замолкли навсегда.

Только когда дымка мрака спала с глаз, Арден смог осмотреться и узреть, что наделала его сила: вместе с врагом пали и его братья, чьи конечности теперь торчали из-под обломков бывших жилищ.

Сердце пустилось вскачь. Юноша задыхался.

— Что ты наделал?..

Арден обернулся, услышав голос возлюбленной, но не знал, что ответить. Он молча глядел, как Хадригейн помогает ей встать и вытирает с ее щеки кровь — осколок чьей-то кости прорезал ей кожу. Увидев, сколько боли и страха плещется в глазах Ниррен, он не смог найти нужных слов. Арден подошел к ней и потянул руку, чтобы залечить порез, но она оттолкнула его. И на сей раз не во снах, а наяву.

— Зачем ты так?.. — спросила она, глотая слезы.

— Но я лишь хотел всех спасти! Тебя спасти.

— Твоя сила вышла из-под контроля, Арден, — перебила она юношу, не желая слушать никаких оправданий. — Я тебя больше не узнаю. Я боюсь тебя.

Чуть прихрамывая после падения, она поплелась к другим, чтобы помочь им подняться и перевязать раны пострадавшим. А Арден, не будучи в силах выдавить хоть слово, пошел в другую сторону, осматривая тот урон, который нанес своей бесконтрольной силой.

Он смотрел, как матери причитают над погибшими детьми, придавленными камнями разрушенных домов, как молодой юноша захлебывается черной кровью, потемневшей от Арденовой тьмы, что более не ведала дозволенных границ. От каждого выжившего исходил неподдельный ужас и пылающая ненависть.

Бредя словно в тумане, Арден не сразу узнал перед собой Нандира с Альвейном. Старейшина сидел на пороге уцелевшего дома, лицо его было забрызгано кровью и ошметками тела противника, разорванного тьмой, а старый знахарь перевязывал ему израненную руку. Альвейн приподнял голову, завидев перед собой бывшего ученика. Радужки его застилала пелена слез.

— Что ты такое, сынок? — спросил сид, наконец прозревший, что за таинственную силу обрел его подопечный. — Кем ты стал?..

— Зачем убил наших людей? — требовал ответа Нандир, глядя исподлобья так, будто перед ним стоял не соплеменник, а житель северных земель.

— Я не собирался убивать их, — чуть дрогнувшим голосом ответствовал Арден, но затем собрался и гордо вздернул подбородок. — Это вышло случайно. В ходе ожесточенной битвы, где не разберешь, где свой, где чужой, нередко случается ранить безвинных.

Тут старейшина не выдержал и встал на ноги, предпочитая смотреть на Ардена с высоты своего роста, а не снизу вверх, словно покорный раб.

— Попробуй объяснить это безутешным матерям, потерявшим своих детей, — процедил сквозь зубы Нандир и кивнул в сторону воющей женщины. Она плакала и баюкала на руках ребенка, которого уже покинула жизнь. — Думаешь, твои жалкие оправдания вернут ей сына?

Арден приблизил свое лицо к Нандиру и встал с ним нос к носу. Он прорычал:

— Я спас вам жизнь, Нандир Седовласый. Вам и вашей дочери, и за это жду благодарности. Те, кто не смог уцелеть в ходе сражения — обыкновенные жертвы, которых в любой битве немало. На моих руках их кровь, это верно, но она пролита за вас.

Поставив точку в их споре, Арден развернулся и двинулся в сторону дома, почти единственного уцелевшего в этой битве. По дороге он впитывал брошенные ему вослед шепот да трескотню: «смотрите на него, смотрите на его волосы!». Не понимая, о чем толкуют люди, Арден поднес к глазам длинную прядь и удивился, обнаружив их черными, будто вороново крыло. Он пропитывался скверной, что прочно обосновалась внутри. Тьма хотела завладеть им без остатка, хотела, чтобы ее видели и остальные.

Раненые и напуганные его поступком люди отскакивали, точно от огня, пропускали юношу вперед, боясь соприкоснуться. Снова знахарь стал им ненавистен. Вопреки всем усилиям, он опять остался один. Даже Ниррен, кому он отдал свое сердце, растоптала его, поддавшись влиянию страха.

И лишь верная спутница-тьма осталась с ним. Лишь она принимала его любовь и была беззаветно предана.

Тени, отбрасываемые танцующим пламенем, гуляли по сводам дома старейшины. Воздух горчил от витающей терпкой взвеси курящихся защитных трав. Сизый дым заполонил хижину и разгуливал среди десяти фигур, нашедших приют у огня. Вокруг сида-знахаря образовалось кольцо из задумчивых и хмурых лиц. Каждый явился сюда не только по зову Нандира, но и велению сердца. А сердце велило им лишь одно: отомстить.

Когда тишина между его членами накалилась, подобно железу будущего меча, седобородый Нандир ее разрушил:

— Темные времена настали, мои братья и сестры. Шесть дней и ночей хижина молодого знахаря окутана тьмой, да так, что не подступиться к ней, не подлезть. Арден Безродный боится нас, боится своих соплеменников, ибо знает, что за то зло, которое он сотворил, обязательно должен быть наказан. Боюсь, из-за той непреодолимой и непредсказуемой темной силы, коей он обладает, нам не остается ничего иного, кроме как убить его. Ибо по своей воле он нашей общины не покинет, в этом нет никаких сомнений.

Старый сид-знахарь чуть поерзал на месте, лоб его проредили борозды морщин. Его ничуть не радовали слова старейшины, но возразить он не посмел, проглатывая тугой ком в горле.

— Его так просто не убьешь, — возразил Хадригейн. — Он стал силен, как бык, и наши яды и стрелы его не возьмут — мы уже пытались.

Мужчина заговорщицки подмигнул Альвейну, будто выказывая ему благодарность за содействие в прошлом преступном деянии. Не в силах выносить самодовольную мину воина, старик потупил взор в землю. Однако от Нандира не укрылось сочувствие знахаря, и вид главы общины стал мрачнее тучи.

— Только не строй из себя невинность, Альвейн! Ты сам признался, что не доверяешь бывшему ученику. Он отнял твой хлеб и подорвал авторитет, и ты так просто спустишь это мерзавцу?

Старик безмолвствовал, признавая долю истины в словах старейшины. Снова и снова сид окроплял свои руки кровью ученика, которого еще недавно мог называть сыном.

— Если уж яды не берут, тогда возьмет это, — пробасил плечистый Гроган, воткнул подле себя меч, и тот застрял в деревянной половице. Единственный глаз его сверкал жаждой сладостного возмездия.

— Ошибаешься.

Колкое словечко, вдруг нежданным гостем ворвавшееся на совет, заставило всех повернуть головы. В проходе стояла Ниррен.