Спорим, ты меня любишь? (СИ) - Кароль Елена Страница 16

— М-м, у нас крайне странные отношения… — пробормотала задумчиво и поднялась на ноги. — Если честно, я сама ещё не могу в них разобраться. Всё слишком сложно.

— Но капитан вам нравится, не отрицайте. — Маруся в мгновение ока напялила на себя черную мантию и судейский парик. Для полноты образа наставила на меня молоточек и деловито поправила на носу пенсне. — Я не подглядывала намеренно, но ваш поцелуй был взаимным! Признаете свою вину?

— Эй, я требую адвоката! — возмутилась шутливо и Маруся охотно мне подыграла.

Тут же надела деловой и ужасно скучный брючный костюм в тонкую серую полоску, убрала волосы в ещё более скучный зализанный хвост, и занудным тоном произнесла:

— Моя подзащитная ни в чём не виновна, ваша честь! Невозможно устоять перед обаянием и мужественностью командора. Это всё чистейшая физиология!

Секунду спустя вновь стала «судьёй» и со смаком опустила молоток на ближайшую переборку.

— Полностью оправдана!

Самый быстрый и нелепый суд, на котором я когда-либо присутствовала!

— Маруся, мы договорились? — уточнила, когда искин перестала паясничать и сменила наряд на джинсы и футболку.

— Пока да, Александра, — улыбнулась Маруся, но в тоне зазвенели предупреждающие нотки. — Пока ваши действия не выходят за рамки допустимого и не вредят самочувствию командора. Однако, если я заподозрю вас в нечестной игре, то можете забыть о нашей дружбе. Успех миссии, а также физическое и моральное здоровье экипажа для меня в приоритете.

— А если… Если он заслуживает наказания? Что тогда? — спросила, не сдержав эмоционального порыва.

— Тогда советую дождаться завершения миссии и выяснить отношения после возвращения на базу, — строго отчеканила искин. Правда через пару секунд смягчилась и уже совсем иным, сочувствующим тоном спросила: — Он правда вас обидел? Но почему? Вы ведь ответили на поцелуй! Я всё проанализировала и выводы системы однозначны! Почему вы отрицаете очевидное?

— Я не отрицаю, Маруся. — Грустно качнув головой, я тяжело вздохнула. — Всё началось гораздо раньше, чем сегодня, но об этом я пока не хочу говорить. Он не просто обидел меня, а унизил. Не защитил. Не предупредил, хотя мог. Он не сделал ни-че-го, чтобы предотвратить…

— Что? — заинтригованно выдохнула Маруся.

— Душевную травму моего детства, — фыркнула насмешливо и щелкнула голограмму по носу. Чтобы не думала, что я стану изливать ей душу ни с того ни с сего. — Спроси у него как-нибудь сама: не стыдится ли он своего прошлого? Заодно поймёшь, насколько твой безупречный командор совестлив. А я к психологу!

Кайред чувствовал себя… Странно. Вообще это слово мало подходило к его текущему самочувствию, но Холт не был сторонником крепкого словца, так что предпочёл не подбирать выражения, а сконцентрироваться на анализе произошедшего.

Что? Это! Было?!

Он ещё ни разу не сталкивался с подобным, но знал о природе своих сил и древних инстинктов достаточно, чтобы заподозрить лейтенанта в грязной игре. Это же надо было сообразить: надушиться феромонами?! Чем она думала? Неужели не понимала, что будь он хоть на процент слабее и неустойчивее, её бы не спасло ничего: ни расстояние, ни гневная отповедь.

Последнее, кстати, показалось ему нелепостью. Набивала себе цену? Планировала шантажировать в дальнейшем? Или не знала, чем пользуется на самом деле?

Хм…

Прикрыв глаза и стиснув зубы, Кайред попытался в точности воскресить в памяти все ощущения до единого. Взгляд, биение пульса, частота дыхания, запах… О, этот непередаваемый запах солнечного луга, теплой земли и весенних, самых ранних цветов. Запах самой желанной во вселенной самочки, жизнь без которой больше не имеет смысла!

Ругательство, сорвавшееся с губ шеррианца, было настолько смачным и витиеватым, что восхитило бы кузенов и непременно вогнало бы в краску остальных. Благо, никого поблизости не наблюдалось, и этот позор остался на совести командора.

Но факт оставался фактом. Это. Были. Не. Феромоны!

Сорвавшись с места, Кайред уже бегом направился к медотсеку, чтобы подтвердить или опровергнуть то, чего желал и одновременно опасался любой представитель его расы. Ведь пара, которую признавал внутренний зверь, могла кардинально не совпасть с основными предпочтениями его цивилизованного «я».

Нет, только не это! Только не с ней! И уж тем более не сейчас!

Это будет просто катастрофа!

Господин Милс Цю Ро находился в своём кабинете, так что не пришлось искать его по всему кораблю и договариваться о приёме. При этом урианец был один, но всем своим видом изображал глубокий мыслительный процесс, невидящим взглядом уставившись в пустую стену напротив.

Не понаслышке зная, что это может затянуться надолго (а может и прекратиться в любую секунду) я спокойно вошла в кабинет, со всем комфортом расположилась на софе с ногами и с любопытством осмотрелась. В целом ничего примечательного в кабинете ксенопсихолога я не высмотрела: самое обычное пространство в светлых тонах оттенка «металлик», глубокое кресло для доктора и ряд самых разнообразных сидячих мест для его клиентов: от кресла и стула до софы и коврика для медитаций. При этом рабочий стол отсутствовал, но его вполне неплохо заменял круглый чайный столик, на котором немного сиротливо лежал блокнот из плотной мелованной бумаги и самая обычная шариковая ручка из серии «всё по 0,99 кредита».

— Кхм… — Милс заметил меня минут через пятнадцать и даже, кажется, слегка опешил. По крайней мере именно так я расшифровала его слегка дёрнувшуюся бровь и недовольно поджатые губы. — Добрый вечер, доктор Коулман-Лиамэ. Не заметил, как вы вошли… Давно?

— Несколько минут назад. — Я не стала усугублять ситуацию и сразу приступила к делу. — Прошу вас, зовите меня Александра, всё же в некотором роде мы коллеги.

— В некотором роде… да, — уголки губ урианца дернулись вверх. — Изучал ваши труды, они весьма познавательны. Заметил, вы успешно используете в своих исследованиях самые разнообразные психологические техники. Намеренно или интуитивно?

— Меня давно интересует психология неразумных рас, — я охотно подержала интересующую меня тему. — Продуктивное изучение новых видов невозможно без тесного контакта, а для этого необходимо понимать основы внутривидового взаимодействия. Я не обучалась данной науке целенаправленно, но много читала и общалась со специалистами высокого уровня.

— С кем, если не секрет?

— Я посещала лекции профессора Форсайта и несколько месяцев плотно работала с доктором Швархом над проблемой о взаимодействии с полуразумными головоногими планеты Октан.

— Достойные ученые мужи, — одобрительно кивнул урианец, мазнув по мне куда более заинтересованным взглядом, чем вначале. — А что вы думаете о проблеме Форка-Хуанта?

Настал мой черед изумлённо приподнимать брови. Он сейчас серьёзно? Хочет обсудить со мной сугубо профессиональную тему? Впрочем… Почему бы и нет?

— Я не считаю это проблемой. На мой взгляд профессоры раздули из мухи слона, потому что смешение рас и рождение полукровок неизбежно. Естественный отбор — движущая сила эволюции, и это касается не только простейших организмов. Невозможно скрестить антагонистов, да это и ни к чему, но какая проблема в том, что у людей и тех же дварков может быть общее потомство?

— А как же чистота расы? Наследие предков? Исключительные особенности, присущие только истинным эндемикам? — судя по тонко поджатым губам, урианец не разделял мою точку зрения и настроился на спор.

В любое другое время я бы с удовольствием подискутировала с ним и об этом, и о многом другом, но меня ждали в медблоке куда более интересные вещи.

— Слышали поговорку: где-то убыло, где-то прибыло? Действительно генетически сильные расы проносят своё наследие не только сквозь века, но и сквозь тысячелетия, перенимая у более слабых лишь самое лучшее. Я не говорю сейчас о принудительной селекции, исключительно естественный отбор, когда сильная самка интуитивно выбирает самого сильного самца в стае. Внешность, реакции, запах, поведение — выбор оптимального варианта для размножения заложен в нас на уровне главнейших инстинктов. Готовая к спариванию самка никогда не выберет мелкого самца, как и половозрелый самец никогда не обратит внимания на хилую самку. И лично я не вижу проблемы в том, что женщины большинства гуманоидных рас охотнее всего обращают внимание на рослых и физически развитых мужчин таких рас, как шеррианцы, урианцы или альфиане. Элементарная психология, док. Наш генокод отличается на тысячную долю процента, что ставит нас в примерно равное положение по шкале Притта-Вайльца. Всё остальное — чушь и пустословие.