Алена Медведева - Половинки из разных вселенных Страница 17

Когда арианец вернулся с двумя грубыми мисками, я, уже все сделав, снова сидела на кровати. Не сказать, чтобы еда пахла безумно вкусно, но я была так голодна, что согласилась бы и на сырую рыбу, поэтому густая, очевидно грибная, похлебка была съедена мною в кратчайшие сроки! Помывшись и насытившись, я почувствовала невероятное желание заснуть, но в этом-то и таилась сложность. Какие дальнейшие намерения были у зеленоглазого? Спокойно поев вместе со мной, он снова вышел в пещеру, унося посуду. Не зная, как вести себя дальше, я напряженно замерла, сжавшись у стенки. Вернувшийся гигант окинул меня веселым взглядом и, подмигнув, распорядился:

— Чего дрожишь? Ложись давай и ноги раздвинь!

Я просто онемела от этой фразы! Возмущение и упрямая ярость взорвались в голове протестом. Сжав вместе колени с однозначным намерением стоять насмерть, я уперлась спиной в стену, готовясь оказать сопротивление. Арианец обвел мою напряженную фигуру задумчивым взглядом и… расхохотался!

— Царапину на бедре залечу и другие раны или ушибы, если есть, — пояснил он, веселясь надо мной от души.

Ну, вот и фирменное нахальство, давно не виделись!

— А откуда ты про царапину знаешь? — заподозрила я его в нездоровом любопытстве, проявленном во время моего купания.

— Чувствую твою кровь. Еще тогда перед боем, когда ты поранилась, и сейчас все это время. Мне тяжело сдерживаться, поэтому лучше залечу, — тоном, резко ставшим серьезным, разъяснили мне намерения.

— А вы кровью питаетесь? — в ужасе уточнила я. Неужели для еды мною прибарахлились?

— Нет, обычно. Но ваша раса — исключение. Для нас вы вкусные очень, ну, не в смысле еды, а в плане запитки энергией, а это через кровь быстрее всего происходит, хотя есть и другие способы…, - разъяснили мне азы высшей материи.

— О! А ты же меня укусил! — тут же возмущенно подпрыгнула я на попе.

В ответ меня одарили очень тяжелым взглядом.

— Лучше не напоминай об этом!!! До сих пор хочется тебе всыпать за это… Пришлось кусать, иначе бы не понял, что ты задумала.

Оскорбленно засопев, я надулась и вредным тоном уточнила:

— И как я на вкус? Соответствую потраченным на меня силам?

Арианец отвернулся и как-то глухо бросил из-за плеча:

— Умопомрачительно вкусная…

— Тогда это глобальная проблема, — пошутила я, — придется мне денька на три ежемесячно просить у кого-то политического убежища!

Арианец, стремительно развернувшись и грозно уставившись на меня совсем не юмористическим взглядом, решительно спросил:

— Что значит — «искать у КОГО-ТО»??! Я не отпущу тебя никуда! И зачем это тебе на три дня, что за дикие мысли?

— Ээээ…, - я совершенно растерялась: то ли с чувством юмора у него проблемы, то ли…, - ну, если ты мою кровь так чувствуешь, а три дня сдерживаться трудно — еще пустишь меня на… батарейки.

— А ты что, собираешься три дня истекать кровью? — под его взглядом я себя ощущала, ну, очень глупой идиоткой.

— Эм… ну, так, а как же иначе?…, - уже как-то робко и неуверенно пробормотала я.

Кто этих инопланетян знает: все у них, наверняка, как-то иначе. Только выставила себя в непонятно каком свете. Лучше бы промолчала, а потом по ситуации как-нибудь разобрались бы…

— Объясни, почему ты в этом уверена? — вот пристал теперь!

— Давай лучше лечи царапину и еще, если можешь, сломанный палец, — я уже на все была согласна, лишь бы прекратить этот щекотливый допрос, — даже на раздвинутые коленки!

Глава 9

Несмотря на согласие, отважиться на медосмотр я все никак не могла, поэтому решила потянуть время, выяснив, как он собрался это делать.

— А как ты лечить будешь?

Даргэн, явно недовольный моим уходом от столь взволновавшей его темы, хмуро вглядывался в меня, не спеша с ответом.

— Есть два способа. Первый: глоток моей крови — и все твои повреждения исчезнут, — я судорожно сглотнула, представив, что испытаю, если от нескольких капель так корежило. — Второй: если я залижу место повреждения.

Потрясенно уставившись на брутального блондина, я жалобно пискнула:

«А может… пускай само заживет?» Но особой надежды на его согласие у меня не было.

Оправдав мои наихудшие ожидания, зеленоглазый рыкнул:

— Лика! Если я не сдержусь, тебе будет очень тяжело! Поэтому давай без возражений — ложись и… можешь опять помечтать, как на водоеме… И не заметишь, как все закончится, — многозначительно окинув взором, насмешливо поддел он, заставив меня опять покраснеть.

Легко ему тут рассуждать! Ой, а ведь не легко, в том-то вся и проблема. Решившись, я шустро переместилась на спину, подсобрав повыше подол, но все же стараясь не задирать его максимально. Первым объектом лечения решительно выставила вперед палец — пока лечит его, я морально подготовлюсь к дальнейшему. Даргэн, присев рядом, обхватил мое запястье и медленно провел языком вдоль пальца. Мамочки!!! Боль начала отступать прямо сразу, но на ее месте возникло возбуждающее покалывание и многократно возросла чувствительность. Стиснув зубы, я решила не сдаваться нахлынувшей волне восторга! Но этот зеленоглазый… тщательно облизав палец, втянул его в рот и принялся ритмично посасывать, не отрывая взгляда от моего лица. Чувствуя, что пылают уже не только щеки, но и уши, а в животе все скрутило от жаркого желания, я протестующе замычала, вознамерившись вырвать руку из его загребущих лапок. Но удержав мое запястье, он на миг выпустил палец из теплого плена, чтобы с самым серьезным видом заявить мне:

— Для усиления лечебного эффекта!

Я обреченно застонала… Если уж с пальцем еле держусь, то что будет дальше — жутко представить. Скорее всего, не выдержу и жестоко надругаюсь над его беззащитным, но явно опытным телом! Как же это будет безнравственно с моей стороны!!! Он такого не заслуживает…

— Заслуживаю! — уверенно заверила меня будущая жертва насилия, опять на мгновение прервавшись.

Но я уже ничего не слышала и не замечала, погрузившись в пучину чувственных ощущений. И почему я на этого наглеца так реагирую? Просто крышеснос какой-то: у меня уже во рту все пересохло, пальцы на ногах подгибались, грудь вздымалась, ноги требовательно терлись друг о друга; руки, то судорожно обхватив его кисти, удерживающие мою руку, тянули к себе, то отталкивали их в безумии вожделения. Меня всю колотило со страшной силой, совершенно отключив от реальности и заставив полностью утонуть в собственных ощущениях. Я совершенно не заметила, как он, закончив с пальцем, переключился на мои синяки и ушибы на руках, ногах и даже на груди… Плывя по волнам первого в жизни чувственного восторга, я жадно ощущала его руки, губы, язык, хвост и даже клыки на своем теле, совершенно не задумываясь о правильности происходящего, о том шуме, который я производила своими непрерывными стонами.

Проснулась я с твердой уверенностью, что жизнь — прекрасна! И пребывала в ней ровно до того момента, пока не вспомнила все произошедшее ночью… Я резко дернулась, приподнявшись на руках, и осмотрелась, больше всего боясь встретиться взглядом с Даргэном. Но его не было, вход был завешен, и я была тут совершенно одна. Рядом с кроватью валялось разорванное пополам мое платье-рубашка, вся ткань укрывавшая тюфяк была скомкана в кучу, а между мной и стеной забилась тоже смятая жилетка арианца, одетая им после вчерашнего купания. Что я наделала?!! Я в отчаянии упала лицом в подушку, понимая, что именно сейчас, как никогда в жизни, хочу умереть. Как же я поспешила с блокадой!

Кто бы знал, что я на подобное способна… Он так завел меня вчера, что я буквально набросилась на него, жадно пожирая своим безумным желанием, поглощая его каждой клеточкой своего тела. Образы прошедшей ночи всплывали передо мной: вот я глубоко прогибаюсь под ним; вот, сжав его ногами, лежу на нем, приходя в себя после умопомрачительного секса; вот я что-то шепчу ему, рассказывая, какой он великолепный и самый единственный и неповторимый. Умереть прямо на месте захотелось вдвое сильнее!

Вовсе не он, а я искусала и расцарапала его этой ночью, а уж что я вытворяла с его несчастным хвостом… стоит только вспомнить, как я прикусывала его в моменты особо острого наслаждения. Бедолага! Он наверняка где-то раны зализывает, я ж его уходила больше, чем все тарты, вместе взятые… В памяти всплыл смутный образ Даргэна, после нашего первого раза вылизывающего всю мою появившуюся кровь, его невыносимо пылающие темно-зеленым глаза… Как теперь жить дальше? Жанна бы обязательно сказала, что молча и с удовольствием! Но мне было жутко страшно… страшно, что за всем этим чувственным разноцветьем не заметят моего душевного порыва, моей первой искренней открытости, моей зародившейся любви… Он же сразу сказал, что это — игра. А я — «награда», и стоит помнить об этом. Просто герой получил свое вознаграждение.