Ульяна Соболева - Шели. Слезы из Пепла Страница 17

С какой маниакальной упорностью она шла к победе за победой. Шели многому научилась, когда они были вместе, и он даже гордился ею в какой-то мере, а с другой стороны, Аш ожидал своего часа, когда загонит смертную в ловушку и раздерет на части. На мелкие полоски рваной плоти, расшвыряет по Мендемаю и будет извращенно наблюдать, как гниют ее останки. Ее и проклятого инкуба. Только вначале она будет валяться у него в ногах и харкать собственной кровью. Больше всего ему хотелось снова поставить ее на колени. #286594757 / 13-сен-2015 Туда, к его ногам, к носкам его сапог, где ей самое место.

Они оба заплатят высокую цену за свое предательство. Потому что он сам сдох, он сам уже давно разлагался, вонял падалью и смертью на километры. Они изрезали его на ошметки еще пять лет назад, когда Аш смог наконец-то вернуться домой и понял, что его не ждут. Никто, будь они прокляты, не ждет. Все предатели. Все до единого. Все те, кого он считал своей армией, своими фанатичными воинами. Одни предали его в постели, а другие тем, что не растерзали обоих за это предательство и склонили голову перед этой шлюхой, которая раздвинула ноги, едва он не вернулся домой. Тварь даже не переждала время траура ни по нему, ни по их детям, а трахалась с инкубом и завоевывала ЕГО, Аша, земли. С его именем на устах, с его знаменем. Выбрала верную тактику.

Она оказалась просто амбициозной и продажной сукой, которая так ловко обвела его вокруг пальца, да и не только его, а многотысячную армию демонов. В ее маленькой, серебристой головке, которую она склоняла к нему на плечо по ночам после жарких часов любви, после стонов и криков, которые дарила ему и которые он вырывал из нее силой, сатанея от страсти, зрел свой собственный план по завоеванию власти. Он обнажил перед ней спину, потому что доверял. Впервые за всю свою гребаную вечность, он кому-то доверился. Между лопатками до сих пор торчат ножи, которые она вогнала в него по самую рукоять. Он насквозь прошит этими лезвиями лжи и лицемерия.

Как же он верил ей, любил её. Безумно, до дрожи, до озверения и бешенной ревности, до неестественной кровоточащей в мозгах нежности.

Только от звука её имени у него напрягался каждый нерв на теле. Он мог сдохнуть за нее без сожаления, а её улыбка согревала его изнутри. В голубых глазах плескался его мир. Новый. Особенный. Она — как символ перемен, как свежий воздух в серном смраде Ада. Дьявол, все оказалось маскарадом. Мендемай меняет всех, даже падших ангелов превращает в химер.

Сейчас Аш хотел только одного — заставить ее приползти к нему на коленях и посмотреть этой твари в глаза, когда она его узнает, а потом мучительно долго, заставлять ее жалеть о каждом дне ее жизни. Никчемной, бесполезной жизни ЕГО рабыни, которая слишком высоко поднялась и которую он опустит так низко, что она пропитается грязью и собственной кровью. Она будет нести ответ за все. И особенно за то, что не уберегла их детей. За то, что избавилась от них, чтобы не мешали предаваться похоти с любовником.

Дети. Когда думал о них — внутри все наполнялось дикой болью, агонией, казалось, его кости крошатся, а мясо отстает от них, как у зверя, которого поджаривают на вертеле. Он никогда не думал, что способен ТАК любить. И эта любовь не могла сравниться ни с чем. Это было так же естественно, как дышать. Смотреть на малышей, видеть в них себя и захлебываться идиотским восторгом, что это его дети, часть его самого. Вечность можно потрогать и коснуться губами, вдыхая запах свежести и молока. Замирать, когда маленькие пальчики касались его лица, видеть абсолютную любовь в сиреневых глазах дочери, обожание, бескорыстное, нежное, хрупкое.

Он мог за них убивать и умирать сотни раз, он понял, что значит полное обесценивание собственной жизни ради кого-то другого, значение вселенской нежности и отчаянной привязанности. Когда узнал об их смерти — хрипел и ползал по каменному полу, орал до хрипоты, до крови из глотки и плакал. Да, бл**ь, он плакал впервые за свою вечность, он рыдал. Он проклинал себя и ее, но больше себя. Его детей резали, как скот, а он в это время валялся растением в замке Балместа. Не уберег. Не смог защитить. Полное бессилие перед чьей-то жестокостью и прежде всего перед ЕЕ равнодушием к ЕГО детям. Он мог бы простить ей многое, пусть даже не простить, но закрыть глаза, возможно, даже оставить ее в покое. Но он никогда не простит ей смерти детей! Никогда, будь она проклята. Трижды проклята!

Они мертвы по ее вине, а он подарит ей так много боли, что ее вопли и рыдания буду разноситься по всем землям Мендемая. Она позавидует грешникам в Аду. Он казнит ее лично. Медленно, изощренно, так, чтобы прочувствовать каждый миг ее агонии, просмаковать, ощутить на языке вкус лживых слез и ядовитой крови. Пусть орет. Так же, как кричали его дети, звали мать, когда их убивали, а рядом с ними никого не было. Не было той, что должна была беречь и любить их. Той, что обещала ждать, когда он шел на смерть ради них и своего народа, а вернулся в пепелище, в руины, на которых она построила себе новую жизнь, а он мог только ковыряться в тлеющих головешках и искать ответ на вопрос ПОЧЕМУ?

Аш наблюдал за боем с вершин Аргона. Долго наблюдал, пока вдруг не понял, что Шели в опасности, что Фиен отступил и оставил ее там гореть в руинах Иофамона. Проклятый, трусливый инкуб отступил и бросил её там одну.

Демону показалось, что он сам возгорелся изнутри, и ожоги оставляют волдыри на его венах и на натянутых нервах до предела нервах. Только Аш может казнить ее, и никто больше. Он слишком долго ждал этого момента, чтобы позволить воинам брата убить ту, кого он хотел замучить лично.

Пришпорил коня и помчался к Пустоши.

В Иофамоне есть тоннель, если удастся проникнуть в него извне, он может успеть. Злобно усмехнулся, когда увидел, что возле входа в тоннель ее ожидает отряд. И это продумала. Недаром присутствовала каждый раз, когда Аш объяснял воинам о стратегии нападения, разрабатывал ходы и планы. Маленькая падшая оказалась достаточно умной, чтобы учиться, наблюдая, применяя его собственные методы. Оказалась умнее Миены, умнее Лучиана и Берита.

Неужели она изначально задумала все это? Грандиозный план по уничтожению Аша и завоеванию земель для себя и инкуба? Они вынашивали его вместе? Он, как идиот, доверял им обоим, как себе. Часто оставлял наедине или поручал Фиену присмотреть за ней. Что они делали в его отсутствие — одному дьяволу известно. И только от мыслей об этом внутри растекался яд, он плавил мозги, взрывался огненной яростью боли и ревности, заставляя нажираться чентьемом до беспамятства, рушить все вокруг, убивать, трахать шлюх и драть их на части, представляя, что это она. Сколько раз за эти годы он уже мысленно убил ее? Тысячи.