Элли Каунди - Воссоединенные Страница 17

Голос Лоцмана звучит из портов. — Это восстание, — говорит он, — другое. Оно начнется и закончится, не пролив ни капли вашей крови.

Я на секунду закрываю свои глаза.

Голос Лоцмана звучит правильно.

Это Лоцман, и это Восстание.

Я мечтаю, чтобы мы с Кассией были рядом в момент, когда все начнется.

Я начинаю пробираться к двери. Все, что нужно сделать, это покинуть мэрию и пройти через парк в медицинский центр. Но потом я останавливаюсь. Чиновница Лей все еще заперта в своей клетке. Никто не выпустил ее.

Она смотрит на меня.

Ошибка ли это, что она все еще взаперти? Секунду я торможу у двери. Но она качает головой. Нет.

— Иди, — говорит один из офицеров, указывая мне на дверь. Я должен идти. Восстание происходит сейчас.

***

Снаружи хаос. Повстанцы уже расчистили путь от Сити-Холла до медицинского центра, но все еще расталкивают чиновников, которые решили побороться. Сверху шумит воздушный корабль, но я не уверен, что он наш, пока не вижу, как он делает предупредительные выстрелы в пустое пятно возле заграждения. Люди кричат ​​и отступают назад.

Восстание основательно внедрялось в армию на протяжении многих лет. Сильнее всего в Камасе, где дислоцирована большая часть армии.

Здесь все должно пройти гладко, это лучшее место для ведения ближнего боя. Учитывая, что из портов разговоры ведет исключительно Лоцман, остальные люди должны подтянуться в ближайшее время.

Мимо пролетает еще один истребитель, защищая тяжелогруженый на вид корабль, который плавно садится на землю. Когда я подхожу к двери медицинского центра, она уже охраняется офицерами Восстания. Они, должно быть, уже охраняют здание и изнутри. — Ксандер Кэрроу, медик, — докладываю я одному из офицеров.

Он смотрит в свой мини-порт, проверяя мои данные. Бегуны в черном снуют от посадочной площадки, где приземлился корабль, и обратно. Они несут кейсы с медицинской эмблемой.

Это то, что я думаю?

Лекарство.

Офицер приглашает меня войти. — Медики отчитываются в кабинете на первом этаже, — объясняет он.

В медицинском центре я снова слышу голос Лоцмана, разносящийся из портов по всему зданию. Он поет Гимн Общества. На что это может быть похоже? Я останавливаюсь, удивленный. Слышать музыку в своей голове, а потом обнаружить, что она так же звучит извне?

Два офицера тащат мимо меня чиновника. Он плачет и держит свою руку на сердце, шевелит губами, подпевая Гимну. Я чувствую жалость к нему: я хочу, чтобы он знал, что это не конец света. Я прекрасно понимаю, каково ему.

Когда я захожу в кабинет, кто-то протягивает мне черную униформу, и я переодеваюсь тут же, в зале, как и другие. Я закатываю рукава, потому что самое время приступать к работе, и бросаю свою белую униформу чиновника в ближайшую трубу для сжигания мусора. Я никогда не буду носить ее снова.

***

— Мы разделяем пациентов на группы в сто человек, — говорит мне главный медик по смене. Он улыбается. — Как сказал Лоцман, некоторые из старых систем Общества пока останутся на своих местах.

Он указывает на ряды пациентов, которых персонал повстанцев относит к неподвижным. — Вы будете следить за тем, чтобы они получали надлежащий уход, и руководить лечением. Как только они исцелятся и будут в состоянии передвигаться, мы сразу привезем новых пациентов на ваш участок.

Порты молчат. Сейчас они показывают фотографии из Центра.

Центр: там находится Кассия. Впервые я чувствую укол беспокойства. Что, если она не присоединилась к повстанцам и наблюдает за всем происходящим? Что, если ей страшно?

Я был так уверен, что чиновница Лей участвовала в Восстании.

А мог ли я ошибаться на счет Кассии?

Нет. Она сказала мне об этом в тот день, через порт. Она не могла сказать прямым текстом, но я услышал намек в ее голосе. Я умею слушать, и я уверен, что она перешла на другую сторону.

— Мы ожидаем прибытия дополнительных медсестер и врачей, — говорит главный медик. — Удобно ли вам будет начать сейчас? — Это не похоже на Общество. Границы уже размываются. Общество никогда бы не позволило мне работать врачом после моих достижений в медицине.

— Конечно, — отвечаю я.

Я очищаю руки и достаю из кейса одну пробирку. Медсестра рядом со мной делает то же самое. — Они прекрасны, — говорит она через плечо, и я вынужден согласиться.

Я снимаю колпачок со шприца и ввожу иглу в трубку, так что лекарство поступает прямо в вену пациента. Голос Лоцмана звучит из портов в медицинском центре, и мне приходится улыбнуться, потому что его слова идеально подходят к месту. — Общество больно, — говорит он, начиная свое объявление. — И у нас есть лекарство. 

Глава 8. Кассия

Больше я ждать не в силах. Все тело дрожит от холода.

Где же он?

Хотела бы я вспомнить, что произошло сегодня утром. Восстание изменило сортировку? Я сделала то, что им было нужно?

На минуту я задрожала не только от холода, но и от гнева. Я никогда не хотела быть здесь, в Центре. Я хотела, чтобы Восстание отправило меня в Камас, как Кая и Инди. Но Восстание не нашло меня пригодной для полета или борьбы, только для сортировки.

Ну, и ладно. Я сотрудничаю с повстанцами, но об этом никто не знает. У меня есть свои стихи, и я умею торговать. Возможно, пришло время использовать найденные в Каньоне бумаги, чтобы заплатить за способ выбраться отсюда. Я ждала достаточно долго.

Я смотрю, как рыбы бьются о берег, шлепаясь друг на друга. Я содрогаюсь при виде их блестящих, мертвых глаз; их чешуи, вони. Они будут задевать мои руки, когда я зайду в воду за коробку. Их запах настолько сильный, что, кажется, я чувствую вкус на губах. Когда я закончу, он въестся в мою кожу.

Не смотри. Просто сделай.

Я ставлю фонарь на землю под пристанью, вытаскиваю бумаги из манжет и складываю их на берегу. Затем вытягиваю рукава настолько, чтобы полностью прикрыть руки и создать препятствие между кожей и водой. Я бреду в воде, стараясь не чувствовать бьющихся об ноги рыб, равномерные шлепки мертвых телец в озере, которое раньше было оплотом безопасности. Я надеюсь, что одежда вполне защищает меня от того вещества, которое отравило эти воды.

Запах угнетает, и я уже не могу дышать, когда погружаю руки в озеро. Когда я чувствую прикосновения чешуи, плавников, хвостов и глаз, то уговариваю себя не останавливаться на полпути.

Коробка все еще там; я вытаскиваю ее из озера так быстро, как могу, рыбы кишат под ногами, подталкиваемые движением воды.

Маленькие трупики расплываются по сторонам и следуют за мной, пока я пробираюсь обратно к берегу.