Джесса Слейд - Совращенная тенями Страница 17

Она взяла чашку и фыркнула.

— Демоны пьют зеленый чай?

— Я пью зеленый чай.

— Ты демон.

— Нет. — Он оставил ее возле окна на кушетке, где отодвинул одеяло.

— Я охвачен, но не демон.

— Ладно. Вещь, которая напала на нас…

— Фералис. Вместо того, чтобы обладать людьми он проявляется физически, как ты заметила, он питается живыми из этого царства. — Он потер свое плечо. — Было еще несколько. Они интересовались твоим демоном.

Там где он тер свое плечо, черная рубашка была порвана, показывая бледную кожу. Ее дыхание участилось.

— Они тебя ранили.

Он теребил края глубокой раны.

— Предположительно, да. Если, конечно, это сделала не ты.

Она открыла рот, что бы опровергнуть это, но не могла говорить. Она напала на него все-таки. Дважды если считать тот страстный поцелуй. Смущающий жар промчался по ней.

Уголки его рта искривились.

— У демонов странные характеры. Это первое, наверно, за что их вышибли из рая.

— Я на самом деле так не думаю, — когда он непонимающе поднял бровь, она разъяснила. — О твоем убийстве.

Он пожал плечами.

— Это говорила не только ты. Но ты должна понять, что тебя надо изолировать от хорошего народа нашего прекрасного города.

Демон. Как она может верить? Как она может не верить, после того что сама сделала?

Она прислонилась к холодному окну.

— Что со мной происходит?

Он сидел на кушетке.

— Поскольку демон поднимается в тебе, это дает тебе новую энергию. Твоя сила и скорость увеличивается, наряду с твоими сенсорными способностями. Ты излечиваешься от всего, кроме смертельного удара. — Его голос был спокоен, как будто он читал с брошюры: «Льготы Становления». — Невежливость и гнев будут ухудшаться также, пока ты не найдешь равновесия с демоном.

— Что если я не найду равновесия? — Пылающий оранжевый взгляд вспыхнул в ее памяти. — Я стану одним из фералисов?

Он понизил свой голос.

— Хуже.

Она обняла кружку руками, и отодвинулась от холода окна.

— Насколько хуже?

— Демон растет в глубине твоей души. Вопрос в том, что это за демон? Джинн, посвященный злу? Или тшува, кающийся демон?

Она пресекла комнату.

— Хорошие демоны? Кто бы знал? — Она всегда любила все неизвестное, но секретное главное сражение не было в их числе. Что еще она не знала?

Арчер упал головой на подушку, чтобы посмотреть на нее.

— Ты думаешь, что добро и зло, как белое и черное?

— Именно так. В кино получаешь белую или черную шляпу.

Он слегка улыбнулся.

— Тшува носят серые шляпы. Они пробуют искупить их прошлые ошибки, зарабатывая путь назад на небеса. Джинн — нет.

Она ходила по комнате. В баре лежало множество дисков.

— Как они могут искупить свои ошибки? И почему им нужны мы?

Его расслабленное состояние не изменилось, но внезапный интенсивный темный взгляд как копьем пронзил ее. Она понимала, что в первый раз добровольно пустила его в свой сон, ну и во второй тоже. Но после встречи с фералисом, она определенно не хотела оставаться один на один с этим безумием.

— Что-то вроде компенсации, — сказал он. — Тшува очищают царство от слабых демонических проявлений, подобно фералисам, и преступных намерений. Джинны же посылают младших демонов делать наше царство больше похожее на ад. Что-то вроде духовного формирования мира. Но, ни тшува, ни джин не могут полностью появляться в царстве. Так что им нужно оружие. Мы.

К слову об оружии…на обратной стене, свет отражался от лезвий всех форм и размеров. Постоянный клиент, оставил слабые завитушки после заточки, которые тоже отражали свет, все это выглядело столь же запутанно и пугающе, как и ревен в руках Арчера.

И тем не менее, ничто не выглядело таким же злым, как когти того животного.

— Я думала, что огнестрельное оружие надежней.

— Привлекает внимание, бесполезно для ближнего боя, например в четверти квартала. Ненадежно. — Его рука протянулась к концу кушетки и сжалась в кулак. — Что еще важно наши демоны чтобы убить демона, должны стоять к нему близко. Тяжелее попасть на расстоянии.

Возле оружия была еще одна полка, где стояло много маленьких статуэток. Она в ужасе отступила от убийственной фабрики игрушек. Тела животных были расчленены, как будто разобранные игрушки или пазлы. Длинные светлые волосы и стройные пластиковые ноги были грубо прибиты к игрушкам, те которые обычно продают вместе с фаст-фудом. Десятки кукол были прислонены друг к другу как полу-убитые солдаты.

— Хм, — сказала она. — Фералис куклы?

— Наш бесстрашный лидер решил, что лига должна признать наши долгие годы службы. Он заставил Екко, это он был в городском такси, нашего нравственного офицера. Вот результат.

У нее резало глаза.

— Как … конфета?

— Не совсем.

Она направилась в центр к бездельничающему мужчине, более невозмутимому, чем куклы. Он всеми силами старался напустить на себя безразличие, цепляясь за пустяки.

— Так сколько нужно убить фералисов, чтобы построить себе лестницу на небеса?

Если она рассчитывала пошутить шутку, то у нее не получилось.

— Я сообщу, когда у меня получиться достаточно высокая кучка.

Судя по его разговору и заточенному лезвию, демонов в мире хватало.

— Что можно сделать с этим ужасным союзом? Помимо постоянной борьбы.

— Умрешь в сражении, и демон оставит твою душу.

Она сгримасничала.

— По-моему у нас небольшой выбор.

— Только пойми, что для фералиса выбора вообще нет. И пойми, что убивая их, ты не только получаешь удовольствие, но и спасаешь мир и свою душу.

Она покачала головой.

— Никто даже не заметил. А ведь там так много домов. Если кто-то и посмотрел вниз с окна, то увидел несколько бомжей. Или какая-нибудь пара выгуливала плохую собаку. — От ее недоверчивого гнева он улыбнулся и обжег ее своей белоснежной улыбкой.

— Очень плохую собаку. Люди видят то, что им хочется видеть. А про серую шляпу легко забыть.

Она должна была признать, что возможно весь этот ужас правда. Все-таки это чудовище пускало на нее слюни. А преднамеренное закрытие глаз на происходящее только будет хуже для нее.

Она отвернулась от стены.

— Я хочу жить.

— Мне говорили, что это хороший первый шаг.

— А следующий?

— Слушать меня.

Она пыталась держать свое выражение нечитабельным, но он все равно все понял.

— Почему для тебя так трудно слушать меня?

Она посмотрела на него.

— Ты просишь это делать с очень большим высокомерием.

— Даже когда мы целовались, ты уже не под моими губами.