Мэгги Стивотер - Прощальная песнь. Ложь Королевы Фей Страница 17

Мой разум метался в поисках рациональной мысли, за которую можно было зацепиться, пока меня не захлестнуло желание поцеловать его.

— Мы встретились пару дней назад. Мы друг друга совсем не знаем.

Он разжал руки.

— Сколько нужно, чтобы узнать человека?

— Месяц? Несколько месяцев?

Мои слова прозвучали глупо, потому что я сама не хотела в них верить. Нельзя же целоваться с кем-то, о ком ничего не знаешь! Это шло вразрез со всем, чему меня учили. Но почему было так тяжело сказать «нет»?

Он погладил мои пальцы.

— Я подожду.

В полумраке аллеи Люк казался особенно красивым, его глаза сияли на фоне лица, которое оставалось в тени. Сопротивление было бесполезно.

— Я не хочу ждать… — прошептала я.

Не успела я закончить фразу, как его губы прижались к моим, и под поцелуем я растаяла. Мои руки (раньше я не знала, куда их деть… как глупо…) схватили его за футболку и прижались к стройному телу. Его руки крепко обняли меня за шею и спину, словно я падала в обморок, а он меня удерживал.

Наконец, Люк сделал шаг назад.

— Никто не пахнет так хорошо, как ты. Они тебя не получат. Тебя хочу я.

Я прикусила губу.

— Позволь кое-что тебе показать. Лучше, чтобы это произошло в церкви. Так надежней.

В полумраке церкви не было ни души. Пахло ладаном и тайной. По привычке я опустила пальцы в святую воду и перекрестилась, затем потянула Люка между скамьями.

— Что ты хочешь мне показать? — Его голос звучал тихо и угрюмо, наши шаги по ковровой дорожке почти заглушали его слова.

Я собиралась продемонстрировать ему свои способности к телекинезу. Может, именно из-за них меня хотели похитить феи.

Из букета перед алтарем я взяла бутон желтой розы. Люк тем временем печально смотрел на распятие и не сразу опустил глаза на меня и бутон в моей руке. Казалось, мы участвуем в тайном венчании.

— Помнишь, что ты сказал мне перед выступлением? — спросила я.

Его взгляд затуманился.

— Нет.

Я настаивала.

— Ты говорил о людях, которые могут творить чудеса.

— Я пытался тебя отвлечь. Не хотел, чтобы тебя снова вырвало. Сработало, правда?

— Не лги. Ты знал. Непонятно откуда, но ты знал. Ты знал, что я одна из таких людей, так?

Стоя спиной ко мне, Люк склонил голову и оперся лбом о кулак.

— Нет. Ты не такая. Скажи, что это неправда.

Свечи у ног Марии освещали только часть его лица. Другая часть оставалась в тени.

— Это правда! Смотри… — Я протянула к нему руки, держа бутон. Не прошло и секунды, как лепестки один за другим раскрылись, и цветок стал таким большим, что занял обе ладони. Я взглянула на бархатные лепестки, потом на Люка. Он сложил руки на груди.

— Впечатляет.

Я не понимала, почему он так реагирует.

— Ты знал!

Люк снова отвернулся, опустив плечи.

— Оставь меня на минуту.

Я что-то сделала не так. Не нужно было ему показывать… В чем моя вина?! Я кинулась по проходу к тяжелым дверям и попала в притвор, где, наконец, вытерла глаза. Я стояла в темноте, слепо глядя на стойки для флаеров и объявлений о семинарах на библейские темы. Потом до меня донесся крик.

— Черт бы тебя побрал! За что?!!!

Я выглянула, желая убедиться, что он говорит с какой-нибудь полупрозрачной феей. Однако там был только Люк. И Бог.

По пути домой мы не обсуждали случившееся. Машина глотала милю за милей, а я долго смотрела на луну, висевшую над черными силуэтами деревьев. Загадочный, неземной вид луны напомнил мне, что я почувствовала, когда бутон распустился в моих руках. Люк внезапно свернул на едва заметную тропу, затормозил и принялся изучать мерцающий циферблат часов.

— Ты сердишься на меня? — спросил он.

Я удивленно вскинула голову. При слабом свете огоньков на приборной доске его лицо казалось зеленым и изможденным. Похоже, он с искренним волнением ждал ответа.

— Почему ты так решил?

— Ты притихла. Раньше так было, только, когда ты сердилась.

— Ты сам притих. Я думала, ты злишься на меня за… — Я замолчала, не зная, можно ли упоминать произошедшее в церкви.

Люк вздохнул и махнул рукой.

— Мне не разобраться…

— В чем?

— В тебе. — Он с видимым дискомфортом пожал плечами. — Не знаю, что и делать.

— С тем, что случилось в цер…

— Нет, только с тобой, — поспешно вставил Люк. — Я все жду, когда ты скажешь, чтобы я исчез и больше не появлялся. Когда скажешь, что я тебя пугаю.

— Поэтому я и не прошу тебя уйти.

— Не понимаю.

— Ты все время повторяешь, что ты странный. Те, кого стоит по-настоящему бояться, так о себе не говорят.

— Там, у стены в аллее, я набросился на тебя. Я тебя не напугал?

Так вот он о чем — о поцелуе!.. Как мило, что он волнуется. Я засмеялась.

— Это была не аллея. И ты на меня не набрасывался.

— Однако я не спросил разрешения…

У меня был не такой уж богатый опыт, но я сомневалась, что кто-нибудь просит разрешения, прежде чем поцеловать девушку. Разве что в кино.

— Я ответила на твой поцелуй.

Он искоса на меня посмотрел.

— Я не хотел так далеко заходить… не хотел сделать что-то не так. Не хотел втянуть тебя в неприятности.

Черт, что за глупости!

— Люк, я не сержусь. И… — Я покраснела от собственной смелости. — Я не боюсь неприятностей. Возможно, мне даже понравятся неприятности, в которые ты можешь меня втянуть.

Тут я подумала, что ляпнула лишнее. Вдруг решит, что я доступная женщина. Не так меня поймет…

Люк улыбнулся половиной рта и дотронулся до моего подбородка. Мне захотелось закрыть глаза и раствориться в этом ощущении. Мне захотелось забыть о том, кто я.

— Ты еще ребенок. Ты не знаешь, в какие неприятности я могу тебя втянуть.

Я разозлилась и отодвинулась.

— И как тебя понимать?

— Я не хотел… ну вот, ты снова на меня злишься.

Я холодно на него посмотрела.

— Значит, есть за что. Ты назвал меня ребенком!

Люк расстроено откинулся на спинку сиденья.

— В качестве комплимента.

— Неужели?

— Просто я иногда забываю, как ты молода. — Он пытался подобрать слова. — Ты… похожа на меня. Ты воспринимаешь все так, будто тысячу раз с этим сталкивалась. А твои глаза, когда ты играла… я забыл, что тебе всего шестнадцать.

— Если уж осыпаешь меня незаслуженными комплиментами, не забудь сказать, что я невероятно красива и потрясающе умна. — Мне очень хотелось ему верить, но мой разум не мог принять желаемое за действительное.

— Я серьезно. Хотя ты действительно невероятно красива.

— Кого можно назвать «невероятно красивой», так это Элеонор. Я знаю, какая я. Уж точно не красивая.