Однажды, в галактике Альдазар - Алиса Чернышова Страница 17

Нельзя забыть, конечно, Великие Колонии Амо. Но они безраздельно царили в галактике Амо, а в Альдазар имели крайне умеренные и осторожные сырьевые интересы. Ещё были эмирцы, но те с людьми существовали в разных плоскостях (энергетические формы жизни, что уж) и бракассы, которые входили в ЗС на федеративной основе. На этом невеликий перечень разумных и технологически развитых инопланетян можно было считать закрытым.

Оставалась всякая полуразумная дикарская шушера, но и та встречалась редко и особенной ценности не имела. Но на научном уровне каждый случай официального обнаружения разумных существ и установления контакта с ними — событие. С Высшей Космической Премией для главного контактера, разумеется.

И вот тут и начиналось самое интересное.

ВКП для учёных и косморазведчиков была лакомым кусочком. И финансово, и репутационно. Это как награда класса “А” на военке! Обычно ВКП давали за действительно серьёзный вклад в освоение космоса. Который, как правило, достаётся в комплекте с годами беспросветной работы, риском для жизни и прочими сопутствующими прелестями. В этом смысле, конечно, должность главного контактера при работе с инопланетянами до 6-го уровня выглядела просто шоколадно: и ВКП, можно сказать, у тебя в кармане, и риск минимальный (что взять с дикарей вроде тех же лысых ящериц?), и не надо зарабатывать себе гастрит, близорукость, радикулит и геморрой, сутками просиживая в лаборатории. Шоколадно! И понятно, что на такое место с улицы вряд ли возьмут: подобные возможности придержат для своих.

Например, Борис Грейдер, младший и слегка неудачный сын того самого (именно так, закатив глаза и с придыханием) Грейдера, был закономерной и логичной кандидатурой. И именно под его началом Владимиру пришлось работать.

Знакомая до зубовного скрежета картина.

Вообще чем больше Владимир на всё это смотрел, тем больше наука напоминала ему армию. Впрочем, тут налицо профдеформация: ему вообще всё напоминало армию, куда не сунься. Но наука таки особенно. Было ли дело в тонком пересечении частных и государственных интересов, строгой иерархии, секретности или приказах в стиле “копать отсюда и до обеда”, сложно сказать. А может, самой важной ассоциацией была постоянная игра в высшее благо, ради которого допустимо идти на жертвы? Так или иначе, Владимир привык мерить своих коллег-головастиков армейскими мерками. И пока ни разу не ошибся.

Вот есть, например, правило: где командир из “папенькиных сынков”, туда засунут парочку слишком умных штрафников из опытных, чтобы и с глаз долой, и обеспечить для ставленника результат. Классика!

Тут оно тоже работало. В данном случае теми самыми “штрафниками” были профессора Линда Эликотт, Камилла Браун и Лун Ким. Все трое не зря отправились сюда с медвежьим билетом: как есть отличились. Таких вот, крикливых да шибко инициативных, не любят ни на войне, ни в лабораториях.

Одна слила журналистам правду о неэтичных экспериментах над условно разумными инопланетянами, вторая, несмотря на настойчивые рекомендации руководства, всё же обратила внимание на методологические ошибки в проплаченных исследованиях, третий… Владимир пробивал по своим каналам, но так и не смог узнать точно. Громких скандалов вокруг этого конкретного белого халата не было. Но друг и благодетель Владимира, тот самый, что избавил его от трибунала и пристроил сюда, бросил парочку намёков. Было у него подозрение, что доктор Ким отказался нарисовать в ведомости правильный коэффициент разумности для очередных “лысых ящериц”. Там же грань тонкая между двойкой и тройкой, пять процентов всего. А вот юридически разница ой какая большая: двойка — умненькие зверьки вроде шимпанзе или дельфинов, защищённые только законом о охране живой природы, а тройка — уже братья по разуму, пусть и примитивные. Что, понятное дело, совсем другой коленкор.

Те же самые лысые ящерицы, кстати, по ведомостям проходили как двойка. Хотя по факту, пожалуй, тянули на четвёрку. Но тут уж ничего не поделаешь: так эти игры устроены.

Такие дела.

С другой стороны, не поучаствуй Владимир в том веселье с ящерицами, и как знать, чем бы всё для него обернулось. В конечном итоге, именно там он познакомился со своим благодетелем. И вовремя доказал свою лояльность, о которой не забывал и под началом Пауза. Благодетель Владимира интересовался тем, что происходит на “Лестнице в небо”; Владимир время от времени делился новостями.

Ничего сложного.

И вот на его счетах лежат неплохие суммы, а сам он не в тюрьме, а почти на курорте. Где начальник, конечно, кретин, да и собственная команда не сказать чтобы фонтан — но это лучше обледенелого астероида, где находилась тюрьма для госпреступников. И уж точно лучше заряда бластера в висок. Основная работа, опять же, лёгкая… как казалось, пока моллюски не попёрли из всех щелей. Но даже это вывезти можно. И людей спасти — это его работа, и он выполнит её максимально хорошо.

Даже если идиотку Нэллу хочется профилактически пристрелить.

Одна проблема: он слишком долго тянул с побочным заданием, выданным покровителем. Всё ждал удобного случая, прикидывал, как всё правильно обставить, замыкал ловушку. А теперь придётся действовать впопыхах… Но это тоже ничего. Как ни крути, а на “Лестнице в небо” он успел попрактиковаться в устранении альданских модифицированных уродов.

Кстати, об этом.

“Я надеюсь, вы знаете, что делаете,” — обратился он напрямую к зажравшейся мутантской дряни, которая поразительно вольготно чувствовала себя среди людей. Подумать только, он даже не стеснялся использовать одно из своих любимых прозвищ! До чего же наглая тварь. И ведь чистил за собой так умело, что имя это не было на слуху. Не предоставь благодетель Владимиру полное досье, он едва ли смог бы оценить всю степень самоуверенности этого Ал-а.

“Мне по профессии положено, — тут же отозвался альданский урод. — Разве ваше начальство не предупреждало насчёт меня? Полковник Джейкобс разве не упоминал?”

Ну-ну…

“Нет. И, учитывая обстоятельства, я не собираюсь доверять вам. Сами по себе все три генератора отключиться не могли,” — это, разумеется, была ерунда. Не в том смысле, что авария могла произойти сама по себе — нет, кто-то приложил к этому руку, и Владимиру предстояло узнать, кто именно. Борис утверждал, что это сделал амо, что само по себе наводило на мысль о наёмниках. Но сомнительно, чтобы они работали