Владеющие разумом (СИ) - Андрианова Марина Страница 17

— Ложись, там было и снотворное. Тебе надо поспать еще.

— Пока не хочется, — остановила его. — Я давно тут?

Он посмотрел на часы:

— Сейчас три часа ночи, получается около четырнадцати часов.

— Том в порядке? — мне надо было знать.

Александр удивился, но ответил:

— Да, его не было там.

Я с облегчением выдохнула.

— Ты все время был здесь?

Он хохотнул:

— А что делать, если тебя нельзя ни на минуту оставить без присмотра.

— Спасибо, — еще раз поблагодарила.

— Не за что.

Он передвинул кресло в круг света так, чтобы я могла его видеть, не поворачивая головы. Сел. На нем были брюки и белая рубашка с закатанными рукавами. Пиджак висел на спинке кресла.

— Анна?

— М?

— Это правда? Ты убила Кейсиди?

Я окаменела.

Все в это поверили. Даже Верховная. А я не стала отрицать. Это сняло с меня любые подозрения, сделало самой надежной дочерью Светлой Богини. В общем, было выгодно.

Правду знал лишь один человек. Сатхи. Если бы не рассказала хоть кому-то, наверное, не выдержала бы. Но настоятельница Южной поклялась сохранить тайну.

А вот как вышло.

— Нет, — все же ответила. — Не я.

— Рид в ярости, — предупредил советник.

— Я расскажу все, что могу, — подтянула одеяло выше. — Достанешь Куб Правды?

Александр посмотрел с сомнением.

— Иначе не поверит.

Он помедлил, но кивнул.

— А ты? Веришь?

Он тяжело вздохнул, принимая решение.

— Хочу верить.

На душе стало горько.

Вокруг меня паутина лжи. Но это — правда. А человек, мнение которого внезапно стало важнее остальных, сомневается.

— Уже неплохо, — проговорила я.

Он посмотрел мне в глаза долгим нечитаемым взглядом. Наконец, сказал:

— Верю.

Я улыбнулась. Едва-едва, сил не было совсем.

— Спасибо, — прошептала чуть слышно.

— Чересчур много благодарности за вечер, — он подоткнул одеяло подо мной.

Потом вскинулся, будто что-то вспомнил.

— У меня для тебя подарок.

Он ушел куда-то в темноту. Вернулся с небольшим свертком.

Я аккуратно развернула дорогую упаковочную бумагу. Перчатки. Черные, кожаные, подбитые изнутри остриженным кроличьим мехом.

В носу защипало.

— Спасибо, — выдохнула я, в который раз за сегодня.

— Не за что, — он погладил меня по голове. — Лучше береги себя.

Я начала чувствовать, как действует снотворное.

— Ты побудешь со мной?

— Конечно, Анни.

Я все-таки улеглась. Александр помог, вытащил из-под спины вторую подушку. Снова укутал в одеяло. Потом сел в кресло, откинул голову и прикрыл глаза.

Я любовалась игрой света на его лице. Красивый до неприличия. На подбородке за день вылезла щетина. Но так еще хуже. В смысле красивее. И роднее.

Сердце защемило нежностью.

— Алекс, — позвала тихонько.

— Что, Анни? Что подать? — он тряхнул головой, прогоняя дрему.

— Может, пойдешь, ты тоже устал.

— Лежи уж, — буркнул он.

Я затихла. Молчать было уютно.

Но теперь он тоже рассматривал меня.

Я представила, как могу выглядеть после нападения и удушения. Должно быть, принцесса невиданной красы.

Ай, плевать. Он не ушел и не отвернулся, значит, ему не важно. Тогда смысл переживать.

— Алекс, — снова позвала.

— Что?

Он потянулся, разминая шею. Я засмотрелась, как под кожей на предплечьях перекатываются мышцы.

— Расскажи что-нибудь, — попросила.

— Что, например? — уточнил он.

— Не знаю, — я задумалась. — Например то, что хочет знать каждый житель империи. Почему ты отказался от трона?

Он усмехнулся.

— Разве не очевидно?

— Нет.

Он задумчиво погладил подбородок с отросшей щетиной. Мне тоже хотелось. Но вряд ли я решусь когда-нибудь. Пути назад уже не будет. Еще одной потери я не переживу.

— Моего отца убил народ. Люди, служению которым он отдал всего себя. Не знаю, учили вас этому или нет, ему империя досталась практически в руинах.

Нас учили, но я не стала перебивать.

— После ухода под воду двух континентов, наш, единственный оставшийся, наводнили беженцы. Королевства собачились за каждый клочок земли. Налоги были такие, что люди умирали с голоду целыми деревнями. Рабство… Маги совсем оборзели, требовали себе все больше и больше привилегий, — потер пальцами губы. — Отец все восстанавливал. Потихоньку. Старался не обидеть никого, всем угодить. Конечно, такие проблемы не решаются одним днем. А эти… отбросы, — он выплюнул это слово. — За которых он вступал в схватки с самыми влиятельными семьями… Стоило их освободить из рабства, подняли на него вилы.

Он покачал головой, будто споря сам с собой.

— Думаешь, дядя сменил политику? Он просто закончил начатое, не отступая от плана отца. Упразднил даже долговое рабство, в которое люди сами себя продавали. Себя и своих детей. Разогнал всех по полям, чтобы пахали и сеяли вместо того, чтобы просить милостыню под мостами. Раздал — просто раздал! — огромные куски плодородной земли. Ограничил численность армий в королевствах, чтобы они не выжимали соки из народа на военные нужды. Договорился миром — миром, Анни — со всеми дворянскими родами. Сохранил титулы и привилегии, потому что маги в любом случае остаются опорой империи. Строил лечебницы, школы… Что сделали люди?

Я знала ответ. Каждый ребенок в империи знал. Но снова не решилась перебить советника.

— Им подавай истинного наследника. Что за бред? Вдумайся! Какая им разница, кто правит, если в империи покой?

— Да, мне тоже это всегда казалось дикостью, — прошептала я.

— Мне противно от одной мыли, что я стану править этим сбродом. Поэтому ушел делать то единственное, что любил — уничтожать нежить. И не успел. К дяде не успел.

Александр отвернулся от меня. В неровном свете были видны скорбные складки в уголках его рта.

Мне хотелось его утешить, но я не могла подобрать слов.

Зря спросила.

— Когда Ник согласился продолжить дело своего отца, я обрадовался. Хотя я ему и выбора-то не оставил, — он усмехнулся. — Сказал, что уничтожу к тьме последний континент.

И так жутко улыбнулся, что я сразу поверила — уничтожил бы.

— И они успокоились. Просто разошлись по домам… А я все так же ненавижу их, как и тридцать лет назад.

Я с трудом сглотнула слюну. Что сказать?

Но Александр не ждал, спросил жестко:

— Я удовлетворил твое любопытство, Анни?

— Прости…

Он выдохнул, успокаиваясь.

— Ты меня прости. Ты не при чем. Я погорячился.

Я дернула уголком рта, мол, все в порядке.

— Что тебе еще рассказать? — гораздо веселее спросил он.

Хмыкнула:

— Что-то больше не хочется. Спасибо.

— Ну что ты? Не дуйся. Я был не прав.

— Я не дуюсь, — возразила я.

— Но и не спишь.

— Но и не сплю, — согласилась. — Хорошо. Расскажи легенду о Паре Богов.

— Ты разве не знаешь?

Я тихо засмеялась:

— Конечно, знаю. Но, во-первых, послезавтра, хотя нет, — я бросила выразительный взгляд на его наручные часы. — уже завтра праздник. А во-вторых, мне всегда казалось, что нас в Обители учат как-то не так. Будто в открытом мире все по-другому. Глупость, конечно…

— Ладно. Слушай легенду, раз хочется.

Он сделал глоток воды из моего стакана, а я поерзала, устраиваясь поудобнее. Сон потихоньку одолевал. Но мне до ужаса хотелось растянуть эти мгновенья. С ним.

Он откашлялся.

— Давным-давно, много тысяч лет назад был Единый Бог. И правил Бог миром твердой рукою. И каждому давал по заслугам его. Но видел Бог, что у созданий его нет главного — души. Отломил Бог кусочек от своей души, раскрошил и рассыпал над миром. Так появились целительницы. Но шли годы, и понял Бог, что без части своей души он умирает, отчего и мир начал рушиться. Тогда потребовал он приводить к нему каждый год целительницу. Не посмели отказать создания его. И тысячу тысяч лет каждый год приводили ему целительниц. И тысячу тысяч лет приносил он жертву, возвращая каждый раз осколок души, продлевая тем самым жизнь миру. Но однажды привели её — самую прекрасную в мире, самую добрую. И понял Бог — вот она, душа его. И не смог убить ее, чтобы вернуть душу на место. И вырвал Бог из себя все Светлое, и отдал целительнице. Оставил себе лишь Тьму. И шли они с тех пор рука об руку. Темный Бог и Душа его — Светлая Богиня.