Ловушка для Котенка (СИ) - Грин Агата Страница 17

Я замечала, как смотрит на меня Нигай, читала в его глазах и восхищение, и интерес, и ждала, когда же он подберется к интересующим его вопросам.

Обед был замечательным, моя самооценка поднялась до небес, а живот был полон: чувствовала я себя самым лучшим образом. Улучив момент, первоклассный красавец задал вопрос:

— Вы свободны?

Я не стала кокетничать и увиливать, потому что вопрос был задан четко — ему полагается такой же ответ.

— Нет.

— Не удивлен… Род подобрал вам жениха?

— Да.

— Жених вам нравится?

— Да.

Мужчина рассмеялся. У него был приятный смех, да и сам он всем своим видом вызывал приятные эмоции. Но — только видом. На самом деле он не из тех, в чьей компании можно расслабляться.

Я потянулась к бокалу с соком, сделала глоток. Что-то есть упоительно-захватывающее в том, чтобы находиться рядом с опасным человеком и пребывать в уверенности, что тебя он даже словом задеть не посмеет.

Мой Род — не только мои оковы, но и моя защита.

Диль Нигай перестал смеяться, вновь посмотрел на меня, но уже с лукавством, которое меньше всего ожидаешь от военного:

— Вы еще очень юны для брака. На вашем месте я бы заключил брак по сговору и лет двадцать еще жил для себя, встречаясь с теми, кто нравится. А как пройдет юность, можно без опасений заковывать себя в рамки брака. Вы так не считаете?

— А я хочу замуж, товарищ капитан. Хочу новый дом и новую фамилию.

— В таком случае, как вам фамилия Нигай?

— Не могу судить о ней, товарищ капитан, из-за недостатка сведений.

— Если вам нужны сведения — могу предоставить.

«Какой ты быстрый!» Я улыбнулась про себя: именно так себя ведут мужчины, если женщина им действительно нравится. Они сразу стремятся заявить на нее свои права.

— У меня есть жених, товарищ капитан.

— Жениха вам подобрали неудачного.

— С чего вы взяли?

— Иначе вы бы не пошли со мной обедать. Разве не так?

Я улыбнулась, не выходя за рамки приличий, не делая улыбку загадочной или манящей, хотя инстинкты просто требовали испробовать на нем женские чары:

— Приглашения высокородных нельзя игнорировать.

— А какая разница здесь, на Гебуме, какого мы Рода и что диктует этикет? — спросил Нигай; его глаза сверкнули, выдавая азарт. Я вызывала его интерес и разохотила; ай да я. — Мне кажется, у вас есть смелость делать то, что нравится, Кэя.

Он назвал меня по имени впервые за время нашей встречи, и мне сразу вспомнился тот «собачий» сон, где он так же ласково называл меня, обхаживал, а потом надел ошейник.

Я все еще не была напугана, хотя даже кожей ощущала, как вокруг меня сгущаются его мысли и намерения. И мне это состояние расслабленности, переходящее в тревожность, нравилось. Оно заставляло меня чувствовать себя ничем ему, высокородному, не уступающей.

— Почему вы молчите?

— А я все вам сказала, товарищ капитан. Я несвободна.

Хорошее воспитание не позволило ему возмутиться: «Тогда зачем вы согласились пообедать со мной?» Так бы взвился неотесанный чурбан вроде орионца Локена, или темпераментный человек вроде Матео Круса. Но центаврианин, особенно высокородный, никогда себе такого не позволит.

— Жаль, — сказал капитан и указал на ту часть стола, куда поставили десерт — нечто вроде мусса в пузатых формочках. — Очень вкусно и освежающе, попробуйте.

Конечно, я отдала должное десерту и ничем не дала понять, что взбудоражена. Когда обед подошел к концу, капитан проводил меня до выхода и сказал, что был очень рад побыть в моей компании. Я поблагодарила его за приглашение.

Пора возвращаться с небес на землю и искать Джуди — от нее всякого можно ожидать. Однако очень скоро я мысленно вернулась к капитану Нигаю. Думаю, уже сегодня вечером он отправит запрос моему Роду на генетическую карту. Наши, конечно, опешат, вышлют карту, и на этом — все. Стоит ему узнать, что я вторая кровь, как он потеряет ко мне интерес.

Да, так и будет. Зато сегодня я прекрасно провела время. Мне требовалось ощутить себя красивой и достойной внимания после оскорблений Локена и копания в экскрементах мурнуков.

Правда, мне стало нехорошо. Я почувствовала легкую тошноту: так и знала, нельзя было налегать на тот салат! Так и не дойдя до самого выхода, где дежурил скучающий курсант, я свернула по коридору туда, где, по логике, должен был находиться туалет. И там-то я извергла весь изысканный обед… Недомогание было столь сильным и неожиданным, что, находись я сейчас снаружи, могла бы просто упасть в обморок — еще раз! Меня рвало мучительно, но недолго.

Подойдя к раковине на неверных ногах, я открыла воду и начала промывать рот, умываться. Что же со мной такое произошло? Моя пищеварительная система обычно работает, как часы. Даже когда мы с сестрами баловались, принимая мизерные порции яда — такое было увлечение среди молодежи Ланмара, чтобы вызывать всплеск эо — я и то обходилась легкой головной болью.

Нет, эта тошнота какого-то другого свойства…

Я провела в туалете еще какое-то время, ожидая, появится ли дурнота снова, не скрутит ли меня еще, в самый неподходящий момент. В коридоре раздались шаги.

— Гражданка Унсури, с вами все в порядке? — металлическим голосом произнес кто-то.

— Да, — ответила я, смутившись.

— Я вас провожу.

Проводит ли, или просто хочет проконтролировать, что я ушла? Ох уж эти военные, вечно им мерещатся подозрительные деяния. Ну, разве можно в чем-то подозревать гражданку, задержавшуюся в уборной?

Я вышла в коридор и неприязненно посмотрела на мужчину. Лейтенант, судя по знакам отличия.

— Пройдемте, — произнес он сухо и — невиданное дело! — схватил меня за руку.

— Товарищ, — я одернула руку, неприятно пораженная, — этого не требуется. Я в состоянии дойти сама.

— Зачем вы задержались в модуле? Что так долго делали в туалете?

— Да как вы смеете? Это хамство — спрашивать о подобном!

Лейтенант смотрел на меня как-то уж очень пристально, и на мои слова никак не реагировал: в его голове шла активная мыслительная деятельность. И деятельность эта привела к выводам.

— Гражданка Унсури, вам придется проследовать со мной.

Глава 7

Я оторопела. У меня никогда не было ни малейших проблем с законом или нарушением правил, но если бы и были — Род меня защитил или… сам наказал. В общем, на лейтенанта я уставилась, как на голограмму, нереальную, неадекватную голограмму.

— Вы серьезно?

— Да, — он протянул руку и снова ухватил меня за руку.

— Отпустите меня, — стараясь сохранять спокойствие, сказала я. — Вы не смеете меня ни в чем подозревать. Мне всего лишь стало нехорошо, вот и все! Поэтому я задержалась.

— Почему вам стало нехорошо? — все тем же неживым металлическим голосом уточнил военный.

— Переела салата!

— Разберемся, — он потянул меня за собой.

Что за нелепое, неестественное развитие событий? Я перестала протестовать, понимая, что меня не услышат, а угрозы только усугубят дело. Так, меня привели в помещение с ярким, раздражающим освещением; в самой освещенной части помещения находилось кресло — огромное, годящееся даже для человека очень высокого и очень плотного. При виде этого кресла у меня по коже пошел мороз…

В этих чудных покоях нас встретила женщина, такая же ледяная и строгая, как лейтенант.

— Нигай пригласил на обед гражданку Унсури, — объяснил тот. — Есть все основания полагать, что со стороны гражданки была попытка эмпатического воздействия на капитана.

— Какие основания? — спросила я.

— Тошнота, сильная слабость и головокружение — симптомы отката после использования психокинеза.

— Я — не психокинетик, мой уровень эо — два. Все ваши обвинения просто смехотворны! Но если вы все-таки сомневаетесь, сообщите обо всем капитану.

— Капитан и дал приказ вас задержать, после того как выяснил, что вы все еще в модуле и вам плохо, — ответил лейтенант сухо.

Моя самооценка, недавно взлетевшая до небес, снова ушла в минус. Дура-дура-дура! Поверила, что настолько хороша, чтобы в меня влюблялись с лету! А на самом деле капитан просто счел меня подозрительной после того обморока у вольер, и потому проявлял внимание. Ненависть, что сбила меня с ног тогда, не была иллюзорной. Это мне хотелось, чтобы она была иллюзорной… Вот я и убеждала себя все эти дни, что мне действительно лишь голову напекло, чтобы не задумываться — а нормальная ли я, или у меня помимо неправильных глаз есть еще что-то неправильное?