Всё перемелется в прах - Ирина Игоревна Голунцова Страница 17

Я не ощущала ни холода, привычного для высокогорья после захода солнца, ни задувающих ветров. Под ногами редкая трава с острыми камнями. А впереди, практически у обрыва, плясало пламя, являющееся единственным источником света, к которому я направилась медленным шагом. Дорога казалась невероятно долгой, я то и дело искала обходные пути ручьев, оврагов, пока, наконец, не подошла к возвышению, на котором плясало пламя.

Костер оказался куда более впечатляющим, чем выглядел издалека, горел во весь мой рост, если не выше. А на его фоне сидела фигура, скрытая длинным плащом.

Угнетающее молчание разбивал треск костра, а также резкий запах, который трудно с чем-то спутать. Жженая плоть.

— Тобиуме?

Тень в плаще даже не шевельнулась. Нахмурившись, я повысила голос:

— Ты Тобиуме? Обернись, когда я говорю с тобой!

Откуда столько уверенности вдруг взялось во мне? Но фигура, наконец, пошевелилась и поднялась с земли, отчего меня захлестнуло беспокойство. Тобиуме была невысокой миловидной девочкой, носившей традиционную одежду, но даже несмотря на темный плащ, скрывавший фигуру человека передо мной, это точно не Тобиуме. Слишком высок или высока для девочки-подростка.

— Кто ты такой? Где Тобиуме?

Из-за костра, что внезапно разбушевался, подняв искры в воздух, пришлось прищуриться. Высмотреть лицо незнакомца стало еще более проблематичным. Протянув мне навстречу руку, фигура вновь заставила пламя позади себя разбушеваться.

— Из-за тебя я умираю… — тянясь ко мне пальцами, сплошь покрытыми черной копотью, прохрипела стальным голосом фигура. Голос не похож ни на женский, ни на мужской. — Из-за тебя вся душа… перемелется в прах. Весь мир, все, что ты видишь… возродилось из пепла. Осталась только я… ты убила ее.

— О чем ты? Ты о?..

— Убила ее… она исчезла, — повторяла фигура, согнувшись и обхватив себя руками, — я не хочу терять все… мои воспоминания… мою хозяйку… я уже потеряна… что я такое?

Значит, это все же Тобиуме, но почему она так изменилась? Тупой вопрос, из-за меня, разумеется, но едва я успела рот открыть, размышляя над продолжением разговора, как костер позади силуэта раскинулся настоящим пожаром. Пламя разошлось вдоль обрыва высокой стеной, после чего, подобно живому созданию, хлынуло в мою сторону. Испугавшись и почувствовав, как сердце болезненно сжалось, я отпрыгнула назад, уходя из-под удара.

— Не-ет!!! — разнесся по простору истошный оклик фигуры в плаще. Истошный не от злости, а от страха за мою жизнь.

Рванув вперед, словно готовясь прыгнуть в пламя, чтобы спасти меня, фигура столь же внезапно остановилась и, схватившись за голову, взревела оглушительным воплем. От дрожащего сталью голоса не только воздух завибрировал, пламя поднялось к небесам, ослепляя своим сиянием.

Слишком громко. Слишком ярко. Да что за чертовщина вообще происходит?!

— Хинамори!

— А-а?!

Распахнув глаза, я испуганно выпрямилась, подняв голову с рабочего стола, а заодно в приступе паники задела несколько тетрадей и чашку, что со звоном разбилась о пол. Еще немного и, наверное, упала бы со стула, но все же усидела на месте, и теперь, переводя шумное дыхание, пыталась понять, что произошло.

Секунду назад меня окружало испепеляющее пламя, жар и запах горелой плоти, а сейчас я сидела за своим рабочим местом, в то время как за окном барабанил дождь. Но запах гари продолжал щекотать ноздри.

— Хинамори? Ты в порядке?

— Что?.. Вот черт!

Наверное, мною бы куда сильнее завладело беспокойство из-за Айзена, который и вырвал меня из кошмара, сумев разбудить, но вид тлеющих документов под рукой испугал куда сильнее. В панике начав хлопать по бумаге, что успела почернеть под моими ладонями, я издавала какие-то панические странные звуки.

— О мой бог… — в растерянности пробормотала я следом, осознав, что спалила черновик с расчетами премиальных для сотрудников. — Вот же ж…

— Хинамори, что сейчас произошло?

Ах да… Айзен. Честно говоря, я даже не знала, что сказать в такой ситуации, вопрос прозвучал с тенью беспокойства, но и не обделенным требовательным посылом. Подняв взгляд, только убедилась, что капитан пребывал в недоумении. Думала разозлится его напускной заботе, но вдруг поняла, что смотрел он на меня не сказать, что как человек, который переживает за обычного подчиненного.

— Простите, мне… дурной сон приснился.

— Дурной сон? — подозрительно прищурившись, уточнил мужчина. — Всплеск твоей реацу всех на уши поставил. Поэтому спрошу еще раз, что произошло?

Воу-воу, полегче. Учитывая картину, которую я видела в подсознании, ничего удивительного, однако меня насторожил требовательный тон. Прошло уже больше месяца, почти два даже, как я очнулась в шкуре Хинамори Момо, и какую бы дичь не вытворяла, Айзен никогда не повышал на меня голос. Нет, не так. Он оставался спокоен, а сейчас действовал, как человек, который привык держать все под контролем. Он не понял, что произошло, поэтому позволил нетерпению пробиться в голосе?

— Прости, я… не хотел тебя напугать, — сдержано добавил мужчина, в успокаивающем жесте выставив перед собой руки. Быстро исправился. — Но ты напугала нас. Ты никогда не теряла контроль над своей реацу, поэтому я предположил худшее. Что произошло?

Ладно, здесь, конечно, мой просчет, раз — в очередной раз — выбилась из сценария, по которому должна максимально следовать роли Хинамори. Но если за эмоциями в последние пару недель удавалось следить, то вот с реацу, конечно, облажалась по полной. И все же, почему Айзен так обеспокоился? Понятно, что не из-за моего благополучия. Его удивил сам факт произошедшего, что ни в одном из его сценариев Хинамори не могла застать его врасплох таким образом?

Найдя в себе смелость, я заглянула в глаза капитана, продолжавшего стоять по другую сторону от рабочего стола. Уже бесполезно что-то высматривать, пытаться прочитать его взгляд. Вновь собранность, за которой намеренно проблескивало искреннее… «искреннее» беспокойство. You know. Отыгрывал идеально, что как-то разочаровывало от понимания того, что мужчину никто особо не заботил. И в то же время такое мастерство невольно восхищало. Стоило поучиться.

Хм. А глаза у него действительно красивые, взгляд так зачаровывал.

— Прошу прощения, — отвернувшись, чтобы не выглядеть чересчур подозрительной, я вздохнула. — Я повздорила со своим занпакто, и не смогла успокоить его. Реацу, похоже, пробилась из-за усталости. Я не заметила, как уснула, думала только дать отдохнуть глазам.

Подавив удрученный вздох, Айзен помедлил с вердиктом, а затем неспешно обошел стол и остановился подле меня. От такого маневра усталость, как рукой сняло, мне инстинктивно захотелось отдалиться. Возможно, хорошо, что стул был не на колесиках, а то я бы