Некромантика по любви - Марианна Красовская Страница 17

Но как объяснить ему это? Что мною не движут не алчность, не желание снова блистать в кругах высшего общества? За месяцы жизни в Крапиве я очень многое поняла. Куда больше столичного блеска я теперь ценю своих новых друзей, уютный мир затерянного поместья, необычных детей и его. Моего милорда. Моё первое зрелое чувство.

За которым я согласилась бы пойти хоть куда: на край света, в деревню, в пустыню и в горы. Даже в роли простой гувернантки. Но как мне рассказать все это сейчас?

— Леди Вальтайн? — голос Эдвина звучит глухо и ломко. — Вы желаете подумать? Кажется, я опять несколько несвоевременно…

— Послушайте, милорд, — собралась с духом я, мучительно подбирая слова. — В моей жизни всё так изменилось…

Закончить свою исповедь я не успела. Начать толком — тоже. В дверь вдруг забарабанили с такой силой, что я вздрогнула и стремительно слетела с колен Эдвина, отскакивая в сторону. Что на этот раз? Всё, что происходит в Крапиве, всегда случается просто катастрофически не вовремя! Это становится странной традицией.

— Войдите! — некромант быстро поднялся, застегнув быстро ворот рубашки и тщательно расправляя манжеты. Его лицо неожиданно для меня стало совершенно невозмутимым. Словно и не было только что между нами головокружительных поцелуев и несостоявшегося объяснения.

— Морроуз, Валери пропала! — ворвался в кабинет раскрасневшийся и растрёпанный мэтр Шельмар. — Мы гуляли у пруда, ловили головастиков, я собираюсь посвятить следующую неделю практическому занятию по выращиванию ля…

— Ближе к делу, мэтр Шельмар, — Эдвин прервал его неожиданно жёстко.

Бросив взгляд в его сторону, я поняла: что-то точно случилось.

— Да! Конечно, милорд! — пробормотал мэтр, устало цепляясь за дверь и обмахиваясь широкополой шляпой. — Мы с мальчиками бродили по берегу с сачками, а Валери рисовала возле старой ивы. А потом я оглянулся, а её нет! Кричал, искал… Как в воду канула! То есть, конечно, в пруду её нет, Крис точно в этом уверен. Её походный этюдник тоже исчез. И все принадлежности. Мы поспешили домой в надежде, что она вернулась в Крапиву, но, конечно, она не приходила. Я… это моя вина, я недоглядел! Куда она могла уйти?

Морроуз медленно выпрямился, расправив широкие плечи, и сжал твёрдые губы. Лицо его побелело, а взгляд стал пугающе чёрен. Глаза затопила тьма.

— Я догадываюсь, куда она могла уйти. Адель, я прошу вас сопровождать меня. Вы можете там понадобиться в качестве свидетеля. Ничего не бойтесь. — Эдвин бросил на меня короткий хмурый взгляд, и я молча кивнула. — Это последняя капля. Больше я не намерен спускать с рук подобные выходки.

* * *

Я видела Эдвина разным. Усталым, печальным, равнодушным, сердитым. Видела веселым, довольным, умиротворенным, даже влюбленным. Видела ядовито-вежливым. Но настолько разгневанным он был впервые, и выглядело это пугающе. Вот теперь я имела возможность наглядно увериться в том, что все страшные сказки про смертельную магию некромантов оказались правдивы.

Рядом с Морроузом было физически тяжело находиться. Я отступила в тень шкафа, а он тут же вылетел из кабинета. От одного лишь прикосновения некромантской руки медная ручка двери покрылась кристаллами изморози. Толкнув дверь, я выскользнула в коридор, попутно заметив, что рослый фикус, раскинувший в холле широкие ветви, мгновенно пожелтел и опустил толстые глянцевые листья. Я и сама ощущала, что вся дрожу, и не от страха или волнения, а от какой-то тяжести, что витала в воздухе — будто бы перед бурей.

Скрипнула дверь и мэтр Шельмар, вышедший вслед за мной из кабинета, так громко выдохнул, словно все это время вообще не дышал. Прибежавший из гаража Миха замер, съежившись, и нервно теребил рыжую поросль на побледневший щеках.

Неминуемое надвигалось, и мы все это чувствовали очень остро.

— Миха, заводи мобиль, ты будешь шофэром, — сухо сказал Морроуз. — Мне сейчас за руль садиться совершенно определенно не стоит.

Появившийся в холле Мороуз успел переодеться и теперь был похож на огромного черного ворона — предвестника всех страшных бед.

Он в задумчивости крутил на запястье пресловутый браслет-ограничитель, подаренный мной. Потом бросил взгляд на меня и неожиданно мягко улыбнулся:

— Эта штука мне сейчас очень пригодится. Спасибо, леди Адель. Вам нужно переодеться?

Меньше всего подарок Розанны я хотела использовать таким образом. Я оглянула себя и вздохнула. Домашнее форменное платье не располагало к визитам. Но… оно как нельзя лучше подчеркивало мою роль заботливой и ответственной гувернантки. Которая очень волнуется за судьбу своей юной воспитанницы.

— Нет, милорд, я готова последовать с вами.

Эдвин молча кивнул, жестом приглашая меня пройти с ним. Руку не предложил, и я, кажется, даже знаю, чего именно он все еще опасался.

Миха вывел из гаража мобиль, Эдвин стремительно занял место с ним рядом, а мы с Шельмаром сели на задние сиденья.

— Так а куда ехать-то? — робко спросил садовник.

— В Полынь! — приказ Эдвина прозвучал, словно удар хлыста.

Рыжеволосый бедняга вспыхнул, как маков цвет, и вжал голову в плечи. Вероятно, ему показалось, что лорд сердит на него, на его вопрос. Объяснять что-то Михе ни у кого не было ни желания, ни душевных сил, а заговорить снова он не решился. Так мы и ехали в нервном молчании.

И снова я поразилась тому, насколько запущено выглядела эта усадьба. Судя по остаткам былой роскоши — некогда невероятно красивая. Здесь тоже было много лип — не зря же эта местность называлась Липовой долиной. Только деревья выглядели неухоженными, кривыми, поломанными, а подъездная аллея изобиловала рытвинами и крупными камнями.

Такое ощущение, что Шарль или совершенно нищ, или живет здесь от силы три-четыре месяца. Вспомнить бы, что он мне рассказывал при знакомстве! Почему-то, каждый раз, когда я пыталась подумать об этом,мысли путались, а первая встреча с Эрлингом словно была затянула мутным туманом. И я прекрасно понимала, что здесь что-то нечисто. Веселый и обаятельный сосед, произведший на меня такое приятное впечатление при знакомстве, сейчас виделся мне каким-то опасным чудовищем.

Предчувствие? Или та самая женская интуиция, про которую мне рассказывала и матушка, и Люси? Дескать, мы, женщины, куда чувствительнее к знакам мироздания… Не важно. Зловещее молчание угнетало, но разрушить его не решался никто. Даже птиц не было слышно. Заросший