Vanitas - Дарья Шварц Страница 17

«Прежде всего, поймай ритм» — так учила покойная мама.

Но едва ударил нужный аккорд, Люцию настиг удар. Она едва успела отклониться: Далеон подло напал сбоку, не дожидаясь правильного мотива, и снизу вверх разрезал клинком воздух. Паскудно ухмыльнулся, и девушка вскипела.

Она ушла в сальто назад и тут же прыгнула на противника из приседа. Клинки столкнулись и зазвенели в быстрых выпадах. Удар, удар, вращение, удар в прыжке, стойка, удар, удар… И снова, и снова. Мир перед глазами вращался, в ушах молотили барабаны, и лязгала сталь.

Дрались азартно, быстро, на пределе человеческой скорости, но не забывали о театральности всего действа.

Вероятно, Далеон мог двигаться быстрее, но Люция не позволяла, да и уступать не собиралась. Не в родимом Танце мечей. Не ненавистному шестому принцу. Ни за что.

Казалось, противники равны, и бой их может длиться бесконечно. Обоим пора отступить, дать второй паре место, сменить партнёров, не продолжать бессмысленную борьбу в ненастоящем состязании.

Но никто не желал уступать.

Взмокли и запыхались, но продолжали биться с каким-то одержимым упрямством. Будто «победой» хотели что-то себе или друг другу доказать, донести. И не могли.

Лицо Далеона исказилось от ярости, выдвинулись звериные клыки, круглый зрачок сжался в змеиную линию. Хотел испугать? Так вот — Люция не впечатлялась. И оскалилась в ответ, от чего принц подавился воздухом.

Она не упустила заминку и пнула его в грудь. Шестой отшатнулся, потирая ушиб и сверля Люцию злобным взглядом. Мимолетно глянул в сторону, подавая кому-то непонятный знак.

Ну, как «непонятный»? Люц поняла его мгновение спустя, когда злобная гадюка Меридия прыжком вписала колено ей в живот.

Фарси задохнулась, из глаз искры посыпались.

«Гадина! Сволочи!» — ругалась в мыслях. Значит так он с ней? Так?! Вот его задумка?! Об этом они договорились у неё за спиной и потому опоздали? Подло… очень подло! Хотя чего ещё ожидать от шестого и его шайки шакалов?

Впрочем, Люция сама виновата: зачем расслабилась? Сосредоточилась на одной цели и перестала следить за окружением. Теперь, Тырх знает сколько, будет лечить синяк.

«Турхва обтырханная!» — обругала себя на орочем Люц и вступила в новый бой. Теперь уже против двух терринов. Оба улыбались, как голодные пираньи, и улюлюкали.

Ну что ж, «танцульки» кончились, теперь они отведают силушки фарси!

Люц ударила внезапно: отбила пару режущих атак Меридии, парировала выпад принца и с разворота шарахнула амфибию пяткой по башке. Та оступилась, выронив кинжалы, Далеон опешил, и потому Люция легко её «добила»: схватила за волосы и впечатала лицом в колено.

Характерный хруст показался самой дивной музыкой. О, сколько раз Люц мечтала так сделать! Но законно избивать недоделанных наследничков можно лишь на тренировках. Просто раньше повода для грязного стиля не было, теперь же принц дал. Первый нарушил правила, чем развязал руки. Благословил, так сказать!

Позади привиделось движение, и Люц инстинктивно пригнулась. Клинок просвистел над головой. Девушка откатилась от скулящей амфибии и поднялась рывком, удобнее перехватывая длинные кинжалы.

Перед ней стояла платиноволосая Сесиль и хитро улыбалась поигрывая оставшимся клинком. К ней присоединился Орфей с виноватой улыбкой на губах и тренировочными мечами в руках. Чуть в стороне от них хмурился Далеон, и он же выплюнул:

— Хана тебе, чужачка. Нападаем!

И пусть приказ явно не к ней относился, Люц напала. Первая. На троих.

Бой вышел жуткий. Сложный. Неравный. Театральщина осталась где-то на задворках. Каждым из противников движило лишь одно — жажда крови.

Сесисль, эта вёрткая кошка, гораздо более искусная в «танце» и хитрая, чем её подружка, даже тупыми лезвиями умудрилась расцарапать Люцию. Не критично и не смертельно, так… пара кровавых ссадин на теле и прорех на тунике, и всё равно неприятно и жутко бесит.

Особенно жаль одёжку — лишних денег на новую нет, придётся зашивать в ручную. И ладно бы Люц шила — она в этом полная кретинка — придётся просить Изу.

Орфей… Его стиль боя тоже не плох. Легкие движения, высокие прыжки, точные рывки. Он словно парит. Но не ставит своей целью навредить Люцие (что удивительно) и потому не может её одолеть или серьёзно задеть. Не пытается.

Он нежен. И, наверное, единственный сейчас участвует в «тренировке», а не схватке бешеных кошек за территорию.

Что о Далеоне… Он наступает Люц на пятки. В смысле — почти не уступает в мастерстве. И сражаться с ним всегда не просто. И интересно. Их битвы полны азарта, непримиримой вражды и желания растоптать друг друга, переломить, подчинить.

Кто одержит верх? Кто повелитель, а кто раб? Кто будет править?

Глупое соперничество, бессмысленное и детское. Им нечего делить. Кому и что они хотят доказать? Все роли известны. Он террин, она смертная. Он принц, она простолюдинка. Он маг, она бездарность.

И всё равно не могут отказаться от непонятного спора.

Потому, раскидав придворных, Люция взмыленная и побитая, с дикими глазами, словно одержимая идёт на Далеона. И он встречает её без страха с привычной ненавистью, пылающей в синих очах.

Он уже чует, что будет. Звериная интуиция кричит, вопит во всё горло! И всё равно упрямо поджимает чувственные губы и сжимает перед собой кинжал.

Люц бежит, бросает ножи. Далеон отбивает, но отвлекается от девушки. Она исчезла с линии атаки — юркнула в бок. Удар ладонью в рукоять — и принц обезоружен; хват за плечо, ловкий прыжок — и она уже сидит у него на шее. Тонкие пальцы почти нежно обхватывают щёки и… сворачивают шею.

Хрясь!

Принц падает как подкошенный, а Люц уходит в сальто и мягко пружинит на ноги.

Немая сцена.

Ветер шумит в листве, кони жуют траву.

— Леон! — первой опомнилась Меридия, уже исцелившая раны на лице, и бросилась к возлюбленному. Или любовнику? Или другу? Люц не была уверенна на счет их отношений. Слухи среди слуг ходили разные. Возможно, они друг для друга всё вместе взятое.

Губы непроизвольно скривились.

— Что ты натворила, человечка?! — завопила принцесса амфибий, пылая праведным гневом. Принц на её коленях лежал неподвижно. Серый как труп, как могильный камень, с неестественно вывернутой шеей. Напоминал сломанную куклу. Такую хрупкую. Мёртвую. — Он!.. Он!..

— Он жив! — рявкнула Люция. Её запоздало начало трясти, и нервы почему-то сдавали. Какой-то иррациональный страх холодил душу, и она поспешила его отвергнуть: — Далеон бессмертен! Такие травмы для него — пшик! Сейчас очухается. Лучше скажи, что