Джанин Фрост - На Дне Могилы «Альтернативная Середина» Страница 18

Неоновый знак "Будвайзер" был первым, что я увидела. Мы были в шумном и бурном баре. По крайней мере, я не чувствовала себя скромно одетой, как это было за ужином. Здесь мои джинсы и рубашка на пуговицах были уместны.

Кости повел нас к бару.

— Полная бутылка джина с верхней полки.

Деньги, находящиеся в руках Кости, уладили все разногласия с барменом. Я слишком нервничала из-за нашего предстоящего разговора, чтобы смущаться этой маленькой сцены. Когда Кости привел меня к столику в дальнем конце бара, я забрала у него бутылку и начала пить. Кости подождал, когда я сделаю третий глоток прежде, чем заговорил.

— Ты постоянно отгораживалась от меня, пока мы были вместе?

Мои руки на бутылке задрожали, и я ухватилась за нее, как за спасательный круг. Тем не менее, я отказалась лгать.

— Да, довольно часто.

— Почему?

Такой простой вопрос. И невозможно ответить.

Я вздохнула.

— Различные причины и обстоятельства. Когда мы впервые встретились, это происходило потому, что я ненавидела вампиров, а ты был одним из них. Годы спустя, после того, как ты нашел меня, мне пришлось переживать из-за своей работы, матери и тебя, желающего моего превращения. Тогда же я узнала, что была тридцатитысячной женщиной, с которой ты спал. Постоянные встречи с твоими бывшими было несколько сложно терпеть и…

— Кто сказал тебе цифру? — прервал меня пораженный Кости.

Я сделала еще несколько глотков прежде, чем ответить.

— Ты.

Обе его брови поднялись. Я кивнула в подтверждение.

— Я спросила, и ты сказал, что до меня у тебя в среднем было по три-четыре женщины в неделю. Умножь это на свой возраст, и это то, что ты получишь.

— Твою мать! — выругался он. — Не знаю, о чем я думал, делясь подобным со своей женой.

Кости одарил меня еще одним оценивающим взглядом, как будто прикидывал, что заставило его сказать мне это. Я была рада изменению темы и поперла, как танк.

— Ты также сказал, что рассматриваешь свою потерю девственности деля ее на четыре этапа.

Брови Кости поднимались все выше.

— Я рассказал тебе и это тоже? Однажды ночью ты напоила меня сывороткой правды? Именно так ты смогла разговорить меня, как девочку-подростка?

— В некоторые случаи, о которых ты мне рассказывал, было тяжело поверить, но ты клялся, что это правда. Как тогда, когда ты был шлюхой и после особо оживленной ночи, ты симулировал свой стояк, с новым клиентом, используя пальцы, чтобы удержать свой член в стоячем положении. Я не могу представить как, но ты сказал, что женщина так и не узнала…

— Очевидно, что я открылся тебе в очень личных вещах, — прервал меня Кости. — Все говорят мне, что я сильно любил тебя. И вещи, которые ты знаешь, например, духи моей матери и другие истории только подтверждают это. И все же ты признаешься, что держала меня на расстоянии вытянутой руки, но все еще не назвала причину.

Я чуть не подавилась своим джином. Центр внимания вновь вернулся ко мне и теперь с удвоенной силой.

Кости уставился на меня, ожидая. Вокруг нас люди пили, танцевали, спорили и все решали свои проблемы. В огромном клубке проблем один шаткий брак не имел значения ни для кого, кроме двух людей состоящих в нем.

— Я не знаю почему, — наконец очень мягко сказала я. — Казалось, что каждый раз, когда я открывалась, случалось что-то плохое, и мне нужны были мои щиты, чтобы я смогла пройти через это. Я почти спрыгнула со скалы, когда думала, что ты умер, но Влад отговорил меня. Вот что происходит, когда я позволяю себе подобное. Я терпеть не могу нуждаться в тебе так сильно, так что… я сдерживаюсь. Затем, если ты уйдешь, я все еще смогу функционировать независимо от того, по какой причине тебя не будет рядом.

Небольшая кривая улыбка показалась на его губах.

— Ничего не ценим сильнее, чем то, что однажды потеряли. Да, я понимаю тебя очень хорошо. Так я и жил все эти годы, и, кажется, я женился на девушке очень похожей на меня. Я полагаю, что мы нашли друг друга.

Мы ничего не говорили в течение нескольких минут. Я пила, в то время как карие глаза Кости буравили меня всякий раз, когда я встречалась с ними, что было нечасто. Наконец, Кости протянул руку через стол ладонью вверх.

— Давай договоримся остановиться, мы оба. Возьми меня за руку, Кэтрин. Никакой подстраховки, никаких щитов. Мы впустим друг друга, хотя это будет означать, что жизнь будет настолько опасна, насколько она есть. Ты со мной?

Первым моим побуждением было бежать так далеко, как только могли мои ноги. Пристальный взгляд Кости обещал, что я сдержу любую клятву, которую дам, и я не думала, что смогу справиться с потерей всей своей обороны. Кости также не давал гарантий. Он не мог. В жизни их не было ни одной.

Я смотрела на его бледную кожу, широкую ладонь, тонкие пальцы и короткие ногти. Я знала много историй, скрывающихся за этими руками, и большинство из них не были милыми. Насилие в его жизни превышала только распущенность. Может быть, я действительно не хочу знать о Кости все.

И все же, в конце концов, ни одна из моих проблем не имела значения. Это был Кости, а когда дело касалось его, я собой ничего поделать не могла.

Моя рука потянулась как сталь к магниту. Даже если бы это уничтожило меня — что, черт возьми, вероятно, — я все равно не смогла бы сделать ничего другого.

Другой рукой Кости взял нож. Я вопросительно посмотрела на него, когда Кости прижал его к моей ладони.

— Я не помню, как делал это прежде, и пока другие мои воспоминания не вернулись назад, я хочу иметь кое-какие собственные.

Нож прошел по моей ладони, в порезе проступила кровь. Затем Кости отпустил меня и сделал со своей рукой то же самое.

— Объяви меня своим, Кэтрин.

Предложение и спрос. Я встретилась с Кости взглядом, беря его за руку и чувствуя, как от контакта его кровь начинает исцелять меня.

— Клянусь кровью, что ты — мой муж, — тихо сказала я.

Рука Кости сжала мою.

— Клянусь кровью, что ты — моя жена. Навсегда.

Я одарила его небольшой, почти застенчивой улыбкой.

— Вы хотите поцеловать невесту?

Кости не улыбнулся в ответ. Наоборот, его лицо было очень серьезным.

— Да.

На этот раз его поцелуй был сдержанным. Именно я проникла языком в его рот, желая ощутить вкус. И именно я, обняла его и притянул ближе.

Сдержанность Кости исчезла. Он запустил руки в мои волосы, слегка отклоняя мою голову назад и шире раздвигая мои губы. Я вцепилась в Кости, внезапно чувствую головокружение. Другая его рука прошлась по моей спине, перемещая меня ближе, пока наши бедра не соприкоснулись. Он поцеловал меня глубже в то же самое время, когда выпуклость в его брюках коснулась моего самого чувствительного места.

Ощущение его, таким образом, заставило изголодавшуюся часть меня встать на дыбы и сказать: Сейчас. Не позже, не дома. Прямо. Сейчас.

Мои руки промчались по его спине, груди, животу; я не могла перестать прикасаться к Кости, который испустил стон и поднял меня. Мои ноги коснулись нескольких людей, когда Кости понес меня через толпу к выходу, но он сделал это настолько быстро, что люди, вероятно, не поняли, что их задело

Так же быстро Кости перемещался по парковке, по-прежнему целуя меня с голодом, который заставил меня не обращать внимания на все остальное. Как только мы подошли к машине, Кости посадил меня на переднее сиденье, но я не отпустила. Я потянула его на себя, едва отмечая звук захлопывающейся автомобильной двери.

Кости выбрался из пальто, не разрывая контакта наших губ. Все это время он продолжал тереться об меня самым разжигающим и эротическим образом. Интимные касания лишили меня оставшегося контроля, что сделало меня обезумевшей от желания. Он издал резкий стон, когда я обернула свои ноги вокруг него, затем я почувствовала, что сиденье откинулось назад.

Его рубашка слетела от одного нетерпеливого рывка, таким же рывком Кости разорвал мою рубашку и бюстгальтер. Когда моя грудь коснулась его, контакт кожи к коже лишил меня разума. Я крутилась под ним в немом требовании, не заботясь о том, что едва могла дышать от его беспрестанных, пожирающих поцелуев. Его руки потянулись к моим джинсами, и, разорвав их, Кости стянул их вниз по моим ногам.

— Не переставай касаться меня, — ахнула я, горя желанием снова чувствовать его руки на себе. Даже секунда, которую он потратил на то, чтобы снять джинсы, была слишком долгой.

— Я не могу остановиться, — прорычал Кости, а затем стянул свои брюки. Я корчилась под ним, запуская ногти в его спину, все мое тело гудело в ожидании.

— Кости…!

Его имя закончилось криком, поскольку он оказался внутри меня. Мои чресла сжались в мучительной радости, когда Кости вошел глубже, растягивая меня своей длиной и толщиной. Я опустила рот к шее Кости, напрягаясь под ним в то время, как мои ногти прошлись вниз по его спине.