Анна Гаврилова - Путь долга и любви Страница 18

Я мотнула головой и нахмурилась.

— Какие ещё платья?

— Обыкновенные, — отозвалась вдовствующая графиня. И добавила, понизив голос: — Эмелис, милая, тебе же совершенно нечего надеть.

Я уже хотела огрызнуться и выставить графиню за дверь, когда мне вспомнилась одна примечательная вещь: в гардеробной комнате, в которую я заглядывала не далее как вчера, было совершенно пусто.

В тот момент была убеждена — мою одежду просто не успели доставить. Ведь наше родовое поместье, где новых платьев на три таких гардеробных, не так уж и близко, в дне пути. А в столичном доме рода Бьен моих вещей отродясь не было.

Но теперь, после слов графини и столь внезапного явления главного столичного кутюрье, в сердце закралось подозрение.

— А одежда, которая в нашем поместье?..

— Ах, тебе не сказали?! — перебила блондинка, опять руками всплеснула.

— Не сказали что?

Навязанная компаньонка одарила грустной улыбкой, горестно вздохнула и сообщила:

— В результате известных тебе событий ваше родовое поместье несколько… эм… пострадало. Нет-нет! Ничего серьёзного! Но крыло, в котором располагались твои покои и гардеробные…

О Всевышний!

Я закрыла глаза и упала на подушки. Значит, носить и впрямь нечего? И все те платья, на выбор которых я потратила уйму времени, пропали? Да ещё и поместье пострадало? Ужас.

Хорошо хоть выходов в свет в ближайшее время не предвидится. У портних мастера Эросита будет возможность сшить для меня новый гардероб.

— Эмелис, ну вставай же… — протянула графиня. — Иначе мастер Эросит в самом деле уедет, а ты пойдёшь на приём как оборванка.

— Какой ещё приём? — выдохнула я.

— Как? Про это тебе тоже не сказали? — изумилась графиня. Но я чётко слышала в её голосе нотки злорадства.

Ну почему я маг-защитник, а не боевичка?! Как же хочется запустить в эту Ларре чем-нибудь особо опасным! И не только в неё…

— Графиня, будьте добры, покиньте мою спальню, — сказала я ровно. — Тильда, а вы… пригласите мастера Эросита сюда. И подайте чай.

О главном кутюрье столицы болтали всякое. Поводов для сплетен было много: длинные, выкрашенные в малиновый цвет волосы, излишне тонкие черты лица, слишком плавные движения и некоторые специфические ужимки. Всё это привело к тому, что мастеру Эроситу приписывали… нетрадиционный взгляд на женщин.

Зато столь неприглядная слава открыла для кутюрье вход в те места, в которые «истинным» мужчинам доступ запрещён. Например, в спальни молодых и не очень девиц. Вот и в мою спальню мастера Эросита без проблем пустили…

— Эмелис, дорогая! — воскликнул красноволосый и картинно уронил на пол три коробки, которые прежде держал в руках.

Горничная, видя такое обращение с дорогущими нарядами, вздрогнула всем телом.

— Чай, — напомнила я Тильде.

Женщина сделала книксен и, протиснувшись мимо застывшего в дверях модельера, удалилась. А Эросит окинул комнату скептическим взглядом, прикрыл двери и обратил взор на меня.

— Ну ты как? — спросил красноволосый с улыбкой. Тот факт, что стою нечёсаная и в одной лишь ночной сорочке, гостя не смущал.

— Ужасно… Просто ужасно.

Брови модельера взлетели на середину лба, рот приоткрылся. А потом мастер Эросит стремительно приблизился, ухватил за подбородок и заглянул в глаза.

— У… — протянул он. — Как всё запущено.

Настала моя очередь приподнимать брови, но Эросит в моё удивление не поверил.

— Куколка, мы с тобой сколько лет знакомы?

— Восемь, — без запинки ответила я.

— Во-от… И после всего, что между нами было, ты ещё пытаешься мне врать?

А были между нами платья всех фасонов и материалов, скандалы из-за длины юбок и дружные попытки вернуть в сознание моего папу после озвучивания мастером Эроситом счетов за услуги.

С ответом я не нашлась. Отступила, сделала реверанс и пробормотала:

— Ты сильно спешишь? Или я всё-таки успею умыться?

— Теперь вообще не спешу, — заверил красноволосый. — Умывайся, куколка. Я пока платья распакую.

Как бы там ни было, а злоупотреблять терпением приятеля я не стала, в умывальне провела от силы десять минут. Вернулась ровно к тому моменту, как в комнате объявилась Тильда с подносом. Кроме чайника и сахарницы горничная догадалась принести бутерброды и оладьи с мёдом. Она споро сервировала маленький столик и столь же споро покинула спальню.

— Итак, номер один! — воскликнул Эросит, вытягивая из коробки нечто объёмное и, несомненно, красивое. Отвлекаться на завтрак мастер не собирался…

Моему взору предстало великолепное розовое платье. Глубокое декольте, рукава-фонарики и пышная, вернее наипышнейшая, юбка, вкупе с алой отделкой, придавали платью чрезвычайно нарядный вид. Я не выдержала и тихо ахнула, а Эросит растянул губы в улыбке и отрицательно качнул головой.

— На приём в этом платье идти нельзя, — сообщил очевидное кутюрье. — Оно для бала.

И всё бы хорошо, но…

— Значит, ты тоже о приёме знаешь?

— Я потому и примчался, — сказал красноволосый.

Я досадливо закусила губу. Отлично. Все всё знают, только я не в курсе. Что ж, придётся провести с отцом и Ридкардом просветительскую беседу и предупредить, что повторение подобной ситуации неизбежно приведёт к скандалу. Понимаю, что сейчас им некогда соблюдать протоколы и всё прочее, но узнавать новости мимоходом и от посторонних я не желаю.

— А вот это… — Эросит отложил розовый наряд и открыл вторую коробку. — … это, наверное, подойдёт.

Теперь взору предстало прелестное жемчужное платье с серыми оборками и белоснежными кружевами. Никакого шика, чистый элегант.

— А третье?

— В третьей коробке не платье, — сообщил красноволосый. — Там бельё.

Я не расстроилась, ибо уже решила, что на приём пойду в жемчужном. И, несмотря на неловкость ситуации, не побоялась спросить:

— Эросит, а подробнее про приём рассказать можешь? Меня, увы, даже в известность не поставили.

Мужчина скривился и пожал плечами.

— Что-то официальное. Мне, видишь ли, тем более не докладывают.

Я шумно вздохнула и бросила взгляд на столик, где остывал чайник и оладьи, но Эросит мои надежды разрушил.

— Сперва примерка, — отрезал он.

Пришлось подчиняться.

Ещё один поход в умывальню с целью сменить ночнушку на традиционный комплект — панталоны и нижнюю сорочку. Следом попытка надеть жемчужное платье — это уже в присутствии мастера, ибо стесняться действительно нечего. Платье, разумеется, село, причём превосходно, несмотря на то что шилось по старым меркам. А вот с заклинанием для застёгивания пуговиц вышел ожидаемый затык.