Юлия Плагина - Русские не сдаются! Страница 18

Опешивший от такой наглости асур, смог только кивнуть. Зато Вирд проявил любопытство (наконец-то, а то напоминал статую себя любимого!):

— С хвостом и рогами понятно. Почему же тогда женщины перестали владеть стихиями?

Не успела я придумать ответ, как за меня это сделал Чертёнок:

— Это их боги наказали за измену!

Все захохотали, и атмосфера в комнате стала сразу более тёплой, что ли. Решив попортить ещё немного настроение вредному асуру, я с самой сладкой улыбочкой прочирикала:

— Чертёнок, а как ты догадался, что Ринхорна убила не я, а это сделал Морковка?

— Легко, от него пахло смертью… — видя наши вытянувшиеся физиономии, эта гадина заржала, — расслабьтесь, я следил за ним и видел, как он покупал яд у торговца.

— Ага, понятненько… И последний вопрос на сегодня: почему вы все называете меня "Стася"? Я же не говорила вам, как меня сокращённо называют…

— Понимаешь, — как-то неуверенно начал вампир, — "Станислава" как-то длинно и слишком приметно, поэтому мы и сократили до "Стаси". Если тебе не нравится, то скажи, как нам тебя называть…

— Да нет, всё в порядке!

— Вот и отлично! А теперь все быстро расходимся по своим комнатам и ложимся спать. У нас завтра тяжёлый день — идём одевать Стасю, — раскомандовался Хан.

Притопав в свою комнатку, я с радостью заметила, что эльфы опять гмоздятся на мою кровать. Вот и славно, терпеть не могу спать в одиночестве. Мне, как человеку компанейскому, нужно чтобы кто-то был рядом, и не важно, кто именно (человек, котик, собачка или в данном случае эльфы), просто живая душа.

Заглянувший в комнату вампир только ухмыльнулся. Пожелав нам спокойной ночи, он ускакал на свидание с горничной, которая сегодня устраивала по нему забег.

Лёжа между эльфиками, попыталась сгрести мысли в кучу. Если честно, то это удавалось плохо, так как эти паразиты разбегались словно тараканы. Ответы на часть вопросов получены, но вот другая половина осталась "за кадром". Интересно, что такого ужасного раскопал Хананель, что не захотел даже сегодня рассказывать? Почему когда он смотрит на меня, в его глазах мелькает затаённая грусть и тонны две нежности?!

Сладко зевнув, переключилась на более радостную новость. Завтра пойдём по магазинам, ура! Вот там-то я душу и отведу, отомстив за всё и сразу вредным эльфам и вампиру!

"Берегитесь, я — шопоголик!" — это была последняя мысль в моей голове, после неё я благополучно уснула.

Глава 6. Прорицательница

Маразм крепчает — мысли в панике!

(Станислава)

Станислава

…Яркий солнечный свет слепит глаза, обволакивая всё золотисто-жёлтой поволокой, от которой на душе становится радостно и легко. Блаженно прищурившись, пытаюсь рассмотреть церковь, что стоит метрах в трёхстах от меня. Церковь была построена примерно в пятнадцатом веке. Здание было не очень высокое, примерно двухэтажное, создавалось впечатление, что оно "стелется" по земле. Бревенчатые стены, резные наличники, ставни на окнах, деревянное крылечко и выложенная камнем подъездная дорожка. На крыше находятся три или четыре купола (из-за яркого солнца сложно разобрать, так как солнечный свет "играет" на позолоте); сегодня, наверное, какой-то церковный праздник, потому что слышится перезвон колоколов. Сердце наполняется умиротворением, любовью ко всему живому и неуёмной жаждой жизни.

Поддавшись внутреннему желанию, медленно подхожу к церкви. С замиранием сердца поднимаюсь по ступенькам на крылечко и пытаюсь открыть дверь, чтобы войти вовнутрь. Словно почувствовав мой страх и неуверенность, она упорно не желает открываться.

В голове проносятся мысли не очень лестного и совсем не цензурного содержания по отношению к двери и её создателю (кем бы он ни был: плотник, столяр или просто мастер на все руки).

Ещё один сильный рывок…и дверь открывается, пребольно долбанув меня по ноге.

Ай, больно! Не успела открыть рот, чтобы в слух пожелать двери побольше термитов, как кто-то мне его накрыл ладонью. С учётом того, что на крылечке я одна, возникает вопрос: кто это сделал? Пугаться я не буду (после экзаменов меня сложно чем-либо напугать), просто подожду, ведь когда-нибудь "невидимке" надоест стоять столбом.

Минут пять ничего не происходило, я уже расслабилась и мысленно стала разрабатывать план как бы поудобнее стать, чтобы солнце спинку не припекало, как вдруг раздался голос:

— Совсем у тебя стыда нет. Я ее, значит, пытаюсь напугать, а она думает, как бы ей примоститься в тенёчек!

— Тебе легко говорить; тебе не печёт спину, а с учётом моей скорости "обгорания" на солнце, примерно через пять минут буду сзади смахивать на варенного рака… Показался бы для приличия что ли, пугальщик доморощенный, — сонно пробормотала я, после того как мне освободили рот.

— Ты не заслужила ещё милость лицезреть меня, — гордо гаркнули мне в лицо, — но я так и быть осчастливлю тебя своим присутствием!

Солнечный свет начал клубится вокруг меня, завиваясь крутыми спиралями. Свет становился всё ярче и ярче, так что через несколько секунд я зажмурила глаза, и для надёжности закрыла лицо ещё и руками. Лёгкое дуновение ветерка и всё тот же ехидный голос:

— Гульчатай, открой личико!

Резко убрав руки от лица, я распахнула… хотелось бы сказать свои неземные голубые очи, но нет, глаза у меня зелёные… глаза и нецензурно выругалась. Да и было от чего ругаться и топать ногами: передо мной стоял АНГЕЛ! Белые, пушистые крылья (почему-то пахнут жасмином), нимб над головой, белоснежная туника (скорее всего накрахмаленная, ну не могут ТАК шмотки сидеть…).

"С каких это пор туника стала одеждой? Я всегда думал, что это банное полотенце, обмотанное вокруг тела для удобства" — влез Аллочка.

Тут же вспомнился анекдот.

Встречаются ангел и чёрт. Чертёнок осмотрел ангела с ног до головы и задумчиво выдаёт:

— Что-то в тебе не так, чего-то не хватает… Ааааа, понял! Тебя сократили: нимб и крылья пропали.

— Идиот, придурок, критин… — неполиткорректно заорал ангел, — заколебали! Крылья в стирке, а нимб на подзарядке…

Из глубин сознания медленно стала подниматься матушка истерика, и что бы позорно не заржать, я решила поступить по-другому… Минут пять пушистик, спокойно слушал мои речевые повороты, а затем поинтересовался:

— Ну и зачем так орать и материться?

— Ты — ангел…

— Ангел, и чё дальше? И почему все, как только видят меня, так сразу начинают истериковать, словно я из Преисподни по их душу пришёл? А я добрый, мне это по статусу положено…

— Ага, Дьявол, между прочим, тоже ангелом был, и не абы каким, а правой рукой Господа!