Катя Зазовка - Садовница (СИ) Страница 18

— Слушаю.

— Здравствуйте, я по поводу объявления. Вам еще нужен помощник в саду?

Глава 5. Новая работа

Гладкая мутная поверхность старинного зеркала еще шла рябью, а Гефра уже мерила шагами каменный пол в Смотрящем зале. Бездари! Болваны! Тонкая рука ударом наотмашь опрокинула изящный трехногий столик, украшенный драгоценными камнями. Тот с грохотом повалился на бок, со звоном роняя серебряный поднос и рассыпая фрукты. Трое болезненно бледных подростков, все это время хранивших молчание у стен, кинулись подбирать с холодного пола разноцветные плоды, еще мгновение назад раззадоривавшие аппетит. Но женщина словно и не заметила произошедшего. Ну, что за идиоты ей достались? Не суметь справиться с девчонкой во время дежурства Рони и Пьера? Негодование переполняло сущность, лезло наружу, подстрекая расквитаться с неумехами. Но Гефра сдержала порыв. Ей не впервой приходилось это делать. Слишком дорого сейчас могла обойтись потеря горстки преданных слуг. Возможно позже. Нет, непременно позже. Дивное лицо озарила кровожадная улыбка.

— Двалин!

Седовласый слуга будто тень возник на пороге. Бесстрастное бронзовое лицо как обычно ничего не выражало. Лишь на самом дне глаз плясали искорки, подтверждая, что старик не изваяние, а живой человек.

— Госпожа?

— Хильда и Гала ко мне. Немедленно.

Эхо пожелания застали смотрителя уже на лестнице. Он стрелой несся выполнить приказ любимой хозяйки. На миг пожилой слуга порадовался своей силе, за последнее время ощутимо обновившейся. В мышцы частично вернулась былая скорость, на четверть возродилась мощь. И хоть пока эти перемены заметны лишь ему самому, со временем и эти олухи снова увидят в нем соперника. Ведь дальше начнет обновляться внешность — и седой старик опять превратится в дюжего коренастого мужчину, достойного занять место по правую руку от любимой госпожи, потеснив Хильда.

Двалин в очередной раз выполнил приказ и удостоился похвалы. Из-за чего красные глазки вспыхнули злобой, а мясистый нос недовольно сморщился. Но гиганты не то, что не посмели подняться с колен, они даже головами не повели. Гефра медленно обошла нерадивых слуг. Остановилась между ними, схватила за уши и резко потянула вверх. Мужчины застонали, но этим вызвали лишь новый всплеск ярости.

— Я не желаю знать, что вам помешало избавиться от девчонки. Вы меня сильно, сильно подвели, — прошипела женщина, вымещая злобу на раковинах. Боль вынуждала гигантов втягивать воздух сквозь зубы, — Гал, поскольку это твоя первая неудача, то пока я тебя прощаю.

Слуга осторожно потрогал освободившееся ухо, словно уже и не чаял его почувствовать.

— Что касается тебя, Хильд, — Гефра скрутила мочку. — То за очередной промах время твоего пребывания в образе человека я сокращаю вдвое.

Слуга сник — даже прекращение пытки не сорвало и вздоха облегчения с его губ. Гефра отошла к трону и грациозно опустилась на сидение. Из-за того, что она снова прибегала к помощи зеркала, ее сила оскудела. И сейчас, когда ярость схлынула, это ощущалось особенно остро. Однако показывать свою слабость приспешникам она не желала. А потому заговорила как можно тверже и ровнее:

— Вероятно, завтра у нас последняя возможность убить девчонку. Вы не должны ее упустить.

Когда гиганты, вылив горячие заверения в непременном успехе, вышли из зала, Гефра обратилась к Двалину:

— Я хочу, чтобы ты подстраховал их завтра…

— Госпожа, разве я смею оставить вас без защиты? — это был тот редкий случай, когда старик решился прервать прекрасную хозяйку. Но он слишком любил эту женщину, чтобы не попытаться переубедить ее. Ведь она еще так слаба.

Дивные глаза на мгновение потемнели, но чистота синевы тут же вернулась — редкая преданность и искренность слуги подкупали.

— Мы не имеем права упускать такой шанс, Двалин. Стоит девчонке перешагнуть черту сада, как она станет для нас недоступной. И кто знает, появится ли еще одна возможность избавиться от нее.

Слуга вгляделся в прекрасное лицо. Похоже, госпожа снова пользовалась зеркалом слишком долго. Зря она так растрачивает себя. Зеркало, подавление чужой воли, снова зеркало… Гал вполне бы мог шпионить сам. Или мальчишки. Хотя нет. Все еще остается вероятность, что их могут узнать. Ох, госпожа… Двалин решился еще раз проявить своеволие:

— Может быть, стоит на всякий случай повторить ритуал? Подпитать ваши силы. Я сей же час все подготовлю и созову друидов.

— Нет, не сегодня. Иди, — подбородок указал на дверь.

Старик коротко кивнул и вышел из Смотрящего зала, покинув госпожу в одиночестве. Когда высокие толстые двери с изображением исполинской руны беркана отрезали все внешние звуки, Гефра снова подошла к зеркалу и шепотом, словно ее все-таки могли услышать попросила:

— Покажи мне его.

Посещение дома престарелых и лицезрение оригинала завещания с одной стороны подтвердили, что бабушкина квартира мне действительно не принадлежит, а с другой — добавили в душу сомнений. Я старалась поменьше об этом думать, боясь совсем слететь с катушек. Но систематически являющаяся череда образов перед сном — бабушки, Андрея, кабана, мужика с крыльями и неприятного юриста, все ж заставили подсесть на снотворное. Неделя пролетела слишком быстро. Но я решила, что выделять себе больше времени не имеет смысла. И хоть Вера Сергеевна ворчала, что я бросаюсь в авантюру, все ж таки помогла мне распродать более-менее ценные вещи из бабушкиной квартиры и собрать чемоданы, готовясь к новой работе, и соответственно жизни.

В назначенный день, горячо распрощавшись с соседкой и ее гостеприимством, я взяла в каждую руку по пузатому старенькому чемодану, перекинула через плечо здоровенную дорожную сумку и вышла во двор, где уже ожидало такси. Пока смуглый таксист с проворством мыши и самобытными кавказскими шуточками укладывал мою поклажу в багажник, я старалась надышаться воздухом родного двора. Взгляд пробежался по свежевыкрашенным качелям, большинство из которых были моими ровесниками, по раскидистым ясеням, бесстыдно выставившим напоказ свою наготу, по причудливо изогнутым акациям, по золотистым косам берез и замер на белоснежных стеклопакетах. Их установили всего месяц назад по настоянию Андрея. Тогда еще была жива бабушка. Тогда еще у меня был любимый. Тогда я еще была счастлива. Тогда еще… По щеке скатилась соленая бусина. Стоп! Хватит.

— Эй, красавица, мы едем или как? — широкая улыбка уютно расположилась на смуглом лице, высунувшимся из окна машины.

— Едем, едем, — я, поспешно стерев со щеки следы мимолетной слабости, прыгнула в машину, и уставилась вперед, запретив себе оглядываться.