Вера Чиркова - Шагнуть в неизвестность[СИ] Страница 18

— Не играй больше, потом все объясню, как на ночлег устроимся, — а сейчас купи мешок и спрячь дейнэ, а то народ приставать начнет…

— Я же местные деньги не понимаю! — Вспомнил парень свои намерения спросить насчет денег, — и как их хранить — не знаю.

— Нужно купить кошель и носить на шее… а лучше — отдай на хранение рабыне. Не бойся, она сбежать не может, и тратить без разрешения не станет… всё, пойдем.

— Иди, погуляй, — приказал Майке Конс, вернувшись на пристань, — потом пойдешь, купишь мешок для дейнэ.

Девчонка только на миг вскинула на него глаза, тут же покорно опустила ресницы и пошла в сторону женского сарая.

А Костик замер, чувствуя, что от стыда начинают гореть уши. Как быстро он привык, что у него есть рабыня…

Для пассажиров в центре плота был устроено что-то вроде верхней палубы, приподнятой над полом на высоту около полутора метров. Над ней был натянут навес, бока и вход так же, как в повозке, защищены сеткой. Видимо, туземцы очень не любили насекомых… или это насекомые не любили туземцев?

На плоту важных пассажиров было больше, человек десять, и едва величавый, как капитан круизного лайнера, плотогон разрешил посадку, все они устремились к лесенке, торопясь занять места в самом дальнем углу. Наверное, в этом был какой-то смысл, только Костик не хотел в него вникать. Новый мир нравился ему все меньше, по мере того, как парень узнавал его ближе. И хотя пока он не обладал ни средствами, ни силой противиться обстоятельствам, но и копировать поведение аборигенов во всех мелочах не имел никакого желания.

Вот и оказался под навесом последним, не считая следовавшей за ним Майки и чьей-то рабыни. Устроившись на привычных уже подушках, обнаружил сидящего напротив лекаря.

Не захотел оставлять Конса без присмотра?! Или случайно так получилось, как узнать?!

— Давайте перекусим, — спокойно предложил Авронос, — а то на середине реки будет качать.

Костик и сам хотел это предложить, за четыре часа суп превратился в воспоминание, но никак не мог придумать повод.

— Май, — обернулся к сидящей почти рядом девчонке, — организуй.

Убедился, что рабыня неплохо разбирается в местных ценах и порядках, когда девчонка принесла с рынка не только мешок и завязки, но и кусок мягкой кошмы, замотать инструмент.

— Она что, провинилась? — небрежно поинтересовался лекарь, однако произнес это тихо и почти в самое ухо парня.

— С чего ты взял?

— А почему ты сократил имя? Так делают, только когда недовольны рабами.

— Предупреждать нужно, — расстроенно выдохнул Костик, и, немедленно обернувшись к рабыне, проговорил, — Майка, не забудь себе отложить еды и мяса.

Он и раньше хотел сказать девчонке насчет мяса, руки еще помнили невероятно тонкую талию, да собирался сделать это через лекаря. Как-то естественнее у того получалось… командовать.

Как оказалось, перекусывать собрались не одни они. Вскоре по небольшому помещению носились запахи чего-то мясного, вяленой рыбы, незнакомых острых приправ и зелени.

— А нашего соседа позовем? — Оглянулся Костик в поисках Хадзони и увидел, что тот уже и сам пробирается в их сторону.

— Позволите присоединиться? — в руках спутника был увесистый сверток, — я горячие пироги купил.

— Мы собирались вас звать, — уверенно кивнул Авронос, и Костик в который раз отметил его умение держаться непринужденно и с достоинством.

Нужно бы и ему научиться… к таким уверенным людям даже отморозки меньше лезут.

— Дожили, — донесся до Костика раздраженный голос одного из пассажиров, когда Майка отсела в сторону с миской, в которой стыдливо прятался куриный хребетик, — голытьба своих рабынь мясом кормит.

— Тсс, — мгновенно стиснула руку Конса жилистая ладонь лекаря, — Не нужно обращать внимания, у него просто печень больная.

— Ну, так не у всех же висят на шее многотысячные карточные долги, — внезапно бросил в никуда Хадзони.

Под навесом воцарилась нехорошая тишина, нарушаемая только осторожным похрустыванием пережевываемой пищи.

— Ты со мной разговариваешь?! — злобно поинтересовался печеночник, уставясь в сторону раздражающей его компании, и Костик смог рассмотреть нервное, носатое и усатое лицо немолодого мужчины.

— Нет, просто рассуждаю, — Хадзони явно нарывался.

Скосив глаза на Авроноса, Конс понял, что тому очень не нравится вся эта заварушка, однако понять, в чем дело, пока не мог.

Вроде их третий спутник заступился за него, почему же лекарь мрачнеет на глазах? А у него самого начинает сжиматься сердце от предчувствия неприятностей?

Усатик решительно передвинулся ближе, схватился за рукоятку оружия.

Хадзони пренебрежительно фыркнул, заметив эти приготовления.

— Извините, что вмешиваюсь, — очень вежливо и холодно произнес вдруг Авронос таким тоном, что все присутствующие, уже начавшие отодвигаться, чтобы случайно не пострадать в потасовке, настороженно замерли, — но я, как человек господина Югнелиуса Лонгердийского, вынужден буду выступить непредвзятым свидетелем, если начнется разбирательство по этому делу.

Он достал из-за пазухи переливающийся зеленью жетон и помахал им в воздухе.

— Нету никакого дела… — злобно скрипнув зубами, усатый пополз в свой угол.

— Нечто подобное я и подумал, — Хадзони казался чрезвычайно разочарованным, но старательно скрывал свои чувства.

Лекарь не ответил, тоже сделал вид, что очень занят куском остывшего, но от этого не менее аппетитного мяса. Местная курица оказалась чуть не вдвое мельче тех, что приносила из магазина мать, но несравненно вкуснее. Очень скоро они обсосали все косточки, съели по миске рагу и по пирогу, и жизнь стала казаться Костику вполне приемлемой. Можно будет побродить тут недельку-другую… рассмотреть всё как следует. А потом вернуться домой… парень очень надеялся, что сумеет найти путь назад.

Можно представить, какие будут глаза у пацанов, когда они увидят его в таком облике! А вот рассказам про этот мир не поверят… как пить дать. Жаль, конечно.

Переправа заняла почти два часа, и вовсе не потому, что река была такой уж широкой. Просто плот двигался очень медленно, тщательно выбирая путь между вскипающими над водой пенными бурунчиками.

Тяжелее всего плотогонам пришлось, когда неуклюжее средство передвижения достигло середины. Более быстрое течение тащило его на камни и крепкие, загорелые парни бегали от борта к борту, помогая направляющим шестами. Несколько раз плот задевал краем подводные валуны, и его начинало разворачивать. Кибитка с пассажирами кренилась и угрожающе скрипела, но никто особо не паниковал.