Карен Монинг - Эльфийская лихорадка Страница 18

Кристиан вручил мне другой журнал. На этой фотографии были состоятельные светские люди на торжестве в Британском музее. Он был там. Он стоял в пол оборота к фотоаппарату. Несмотря на это я узнала его. Такие же волосы и одежда, которая безупречно сидит на нем. На его надменном лице было все тоже выражение — смесь скуки и хищного веселья.

Я взглянула на обложку. Фотография была сделана сорок один год назад. Я снова открыла лист с этим фото, пристально изучила его в поисках аномалий. Но ничего не нашла. Это был Берронс или его дедушка, который выглядел словно его брат-близнец. Но если все же предположить, что на фотографии был Берронс, то ему сейчас был семьдесят один год.

Затем, Кристиан показал мне копию газетной статьи с древней, увядшей черно-белой фотографией, на которой изображено несколько людей, одетых в униформу. Только на Берронсе не было униформы. Как и на предыдущих снимках, он чуть отвернулся, пытаясь остаться незамеченным для камеры. Как и на тех двух снимках, он выглядел не старше, не моложе своих тридцати лет.

— Знаешь, кто это? — Кристиан указал на большого, костлявого мужчину в центре фотографии. Ему было около тридцати лет.

Я покачала своей головой.

— Майкл Коллинз. Он был известным ирландским революционным лидером.

— И что?

— В 1922 году он был убит. Этот снимок был сделан за два месяца до того, как он умер.

В уме я быстренько произвела подсчет. Выходит, что Берронсу сейчас не семьдесят один год, а сто пятнадцать лет и он отлично сохранился для своего возраста.

— Возможно, у него был родственник, — предположила я, — который был очень на него похож. Может это заложено на генетическом уровне.

— Ты не веришь в это, — категорически заявил он. — Почему люди так делают? Говорят в слух то, во что сами же не верят?

Он был прав. Я не верила этому. Снимки были слишком похожи. Я провела достаточно времени с Иерихоном Берронсом. Я знала, как он передвигается, как стоит, выражение его лица. Это был он, на всех фотографиях. Во мне все онемело.

Берронс был стар. Невозможно стар. Как он поддерживает свою жизнь? С помощью каких-то механизмов? Это вообще возможно?

— Есть ещё что-нибудь? — Мне хотелось знать, как далеко Кристиан и его дяди смогли проследить Берронса. Я хотела забрать эти фото с собой, предъявить их Берронсу и потребовать ответов, хотя я знала, что никогда не получу их.

Он посмотрел на свои часы.

— Да, но я должен уйти.

— Позволишь мне забрать эти фотографии на пару дней? — Это невозможно. Мои дяди меня убьют, если эти фотографии попадут в руки к Берронсу.

Я неохотно отдала фотографии. Теперь, когда я знаю, что искать, я могу начать собственное расследование… А нужно ли мне это? Уверенности у меня не было. Для меня не было разницы сколько лет Берронсу — сто, тысяча или несколько тысяч. Главное — он не человек. Вопрос стоял иначе — насколько он опасен?

— Завтра я уезжаю в Инвернес. Меня не будет неделю. Там… есть вещи, о которых я должен позаботиться. Приходи в следующий четверг. Я верю, что мы можем друг другу помочь.

Он сделал небольшую паузу и продолжил: — Я полагаю, что мы, возможно, должны помочь друг другу, Мак. Наши цели тесно связаны между собой.

Я кивнула, выходя из аудитории, хотя у меня были сомнения. В последнее время я начала смотреть только на главные, основные моменты. Не важно на сколько много знал Кристиан, несмотря на тот факт, что он тоже стремился укрепить стены, несмотря на то, что я он мне нравился — итог был один. Он — всего лишь человек и не может видеть Эльфов. А это означает, что в любой схватке с эльфами он будет только обузой для меня. В последнее время я и так слишком занята, пытаясь спасти свою жизнь Мне не хотелось брать на себя ответственность еще и за него.

Я шла мимо туристов, лавируя между Носорогами и различными Невидимыми по Темпл Бар. Эту улицу характеризует бесчисленное количество пабов. Когда до книжного магазина оставалось пройти всего несколько кварталов, я взглянула в окно одного из пабов и увидела её.

Она сидела с друзьями в за угловым столиком и пила пиво из бутылки. Потом поставила её и засмеялась над словами сидевшего рядом с нею парня.

Я закрыла глаза. Я знала, что это такое, а ему следовало бы придумать что-то новенькое. Я открыла глаза и быстро осмотрела себя. По крайней мере, я не голая.

— В’лейн, — сказала я. Будут ли у меня когда-нибудь силы противостоять ему?

— МакКайла.

Игнорируя отражение высокого, эротичного золотого существа, которое находилось за моим плечом, я сфокусировала своё древнее и инородное, ши-видящее чувство на видении в окне.

— Покажи мне, где тут правда, — потребовала я от него. Образ Алины исчез, лопнул как мыльный пузырь. Осталась только группа шумных регбистов, празднующих свою победу.

Я повернулась и оказалась лицом к лицу с убийственно сексуальным Эльфом.

Коленки начали подгибаться, соски затвердели и мне захотелось заняться сексом прямо на тротуаре, или склонившись на соседнюю машину, или, прижавшись к стене паба, и плевать, что моя голая петуния прижмётся к стеклу, и все будут видеть процесс в подробностях.

В’лейн — принц одного из четырёх Видимых Королевских Дворов и когда он источает максимум своего очарования мне трудно на него смотреть. Он — золото и бронза, бархат и сталь, а блеск его глаз можно сравнить что со звездами на великолепном зимнем вечернем небе Он обладает такой сверхъестественной красотой, что часть моей души заливается слезами. Когда я смотрю на него, у меня появляется сильное желание чего-то, чему я сама даже не смогу дать определение. Мне хочется его прикосновений. И я боюсь его прикосновений. Я думаю, секс с ним мог бы разрушить все клеточные связи в моем организме и разбить вдребезги, на мелкие осколки так, что не останется и шанса когда-либо собрать все части воедино.

Если бы В’лейн был указателем, на нем было бы написано «Оставь Свободу Воли Всяк Сюда Входящий». И так как я никогда особо не задумывалась о желании вернуться домой, в Эшфорд, такие встречи подталкивали меня к мысли, что это единственное, что я действительно могу назвать своим.

Я пыталась смотреть на него краем глаза. Это не помогло. Одежда больно врезалась в тело, и я боролась с желанием немедленно избавиться от неё.

Эльфийские принцы излучают такой эротизм, что все её чувства обостряются. Она превращается в животное, которое готово на всё ради секса с ним. Вероятно, это звучит как обещание занятного приключения и невероятных оргазмов, но самого понятия «смерть» для Эльфов не существует. Время не играет для них никакой роли, они не нуждаются в еде или сне, а их сексуальный аппетит к человеческим женщинам огромен, всё это приводит к одному исходу — женщина, оказавшаяся в плену чар Эльфийского Принца так и не может выпутаться. Секс с ним обычно приводит к смертельному исходу. Если она выживает, то становится при-ей — зависимой, жаждущей секса и живущей для одной цели, обслуживать своего Хозяина — того, кто сейчас физически близок с ней.