Лилит Сэйнткроу - Предательства Страница 18

— И? — Препод поднял бровь. Никто не отозвался.

Я неуверенно подняла руку. В ту же секунду все взгляды обратились ко мне.

— Да? — Блондин-препод уже не насмехался. Он просто внимательно смотрел на меня, приподняв брови.

Боже… Как глупо… Сердце колотилось с космической скоростью.

— Вервольфы атакуют стаей? — рискнула я. — То есть, я хочу сказать… я, конечно, не очень много таю, но, по-моему, они хорошо умеют действовать как единое целое. Мне кажется, что дамп… дампиры… — Я споткнулась на слове и тут же почувствовала себя дурой. — Ну… я ни разу не видела, чтобы они сражались вместе, по крайней мере, в такой ситуации.

— Очень хорошо! — просиял лектор, словно получив от меня рождественский подарок. — Выбор живота в качестве цели особенно оправдан в том случае, если объект отвлечен другими членами стаи. Каковы стратегии отвлечения внимания вампира?

Я чувствовала себя, как будто выиграла приз. Наконец что-то настоящее! Не то что на обычном уроке истории, где все равно не скажут правду — так, какое-то сляпанное из кусочков и одобренное там, наверху, вранье, чтобы начисто убить всякий интерес.

Нет, это Истинный мир. Сколько раз я говорила папе, что в обычной школе мне делать нечего, потому как меня там ничему не научат. Обсуждали раз за разом…

Мысль о папе резанула по сердцу, и я постаралась переключиться на что-нибудь другое. Как я сейчас жалела, что без конца убегала от него и ссорилась с ним… Вот если бы я…

Нет, не надо… Я выпрямилась.

Грейвс странно глянул на меня и даже не удосужился поднять руку.

— Кровь, — сказал он. Слово упало в тишину зала, как камень в пруд. — Немного крови — и у них сносит башню.

По аудитории пробежал ропот. Ирвинг рядом со мной беспокойно дернулся. Скамейка скрипнула.

Губы препода скривились в ядовитой усмешке. Он нехорошо посмотрел на Грейвса.

— То есть они испытывают жажду крови.

— Скорее, хотят насосаться, — Ирвинг снова заерзал. Видимо, пытался привлечь внимание лектора. — Так ведь точнее? Откуда эта «жажда»?

— Чтобы благороднее звучало? — елейным голоском предположил Грейвс, и я не успела его остановить. Лектор заметно напрягся.

Боже. Ну вот.

Я мысленно перевела дух и кинула в аудиторию вопрос, который никогда не задала бы, не будь у меня цели отвлечь внимание.

— Мне хотелось бы знать, почему я ее не испытываю? И действительно ли у вампиров так сносит башню?

Я уселась поудобнее и ткнула локтем Грейвсу в бок. Сильно. Надеюсь, выглядело как случайность.

Студенты снова затихли. Я уже начала привыкать, что все затыкаются, когда я задаю очередной тупой вопрос. По крайней мере, я уже несколько дней чему-то училась, несмотря на то, что граждановедение и искусство перевоплощения — потеря времени. Вдруг хотя бы здесь не так ужасно.

Блондин облегченно вздохнул, но искоса глянул на Грейвса. Потом на меня — весьма сердито, честное слово.

— Некоторые светочи испытывают жажду крови, но не раньше, чем пройдет «становление». И совершенно верно — даже небольшое количество животворной жидкости может привести новоиспеченных носферату — или же, наоборот, старших и более опытных — в состояние значительной утраты рассудка, Интенсивность реакции зависит от того, насколько давно было предыдущее питание, и…

Питание. Хм… Людьми…

Я содрогнулась, но не успела обдумать эту мысль до конца — низкая трель звонка прервала блондина на середине фразы. Все повскакивали с мест.

Черт. Тревога. Может, учебная. Я схватила Грейвса за руку, даже не успев понять, что делаю.

— Я должен…

Он было дернулся уйти, но остановился и посмотрел на меня.

Вервольфы столпились у двери, некоторые перевоплощались, частично покрываясь шерстью. Ирвинг помедлил у самого порога и оглянулся. У него светились глаза, а в кудрявых волосах сверкали золотые пряди. Кончики выросших клыков образовали ямочки на нижней губе.

Лектор уже куда-то исчез, оставив после себя лишь аромат какого-то гламурного одеколона. Но не рождественского пирога! Так пахло только от Кристофа. Кого бы спросить об этом?

Я держалась за Грейвса.

— Пожалуйста, не уходи. Я сойду с ума, если меня опять запрут в комнате, где даже не с кем поговорить. — К тому же никакие могу застать тебя одного, ты все время с этими лохматыми парнями. Хочу рассказать тебе про Кристофа. — Грейвс, прошу тебя.

Он пожал плечами.

— Я должен быть у арсенала. Меня накажут, если не приду.

Так значит, пока меня не порвут в клочья, ты будешь стоять в сторонке? И с каких это пор тебя волнуют наказания? Во рту стало кисло.

— Ладно. — Но я не отпускала его рукав. Дилан вот-вот должен за мной прийти. — Давай, двигай.

— Ты что, не понимаешь… — Он резко захлопнул рот и зло посмотрел на меня, как будто я во всем виновата. Звонок зазвенел снова, настойчиво и безотлагательно. Вырвавшись, Грейвс побежал к двери — фалды плаща хлопали его по икрам.

Он оставил меня одну в пустом классе. Пальцы горели, как от удара. Под слоями одежды чувствовался холод маминого медальона.

Звон, наконец, прекратился. Странная, гудящая, как помехи в эфире, тишина осажденной Школы заполнила сознание.

У каждого свои обязанности на момент тревоги. Кто-то раздает оружие у арсенала, другие встречаются в условленных местах и ждут. Остальные студенты и преподы выходят на улицу и прочесывают территорию. В прошлый раз многие вернулись изрядно потрепанными. И даже израненными. Вампирами.

Я стояла уже несколько секунд, пальцы саднило от грубой ткани — Грейвс слишком резко вырвал рукав своего плаща из моей руки. На моей памяти это уже четвертая тревога. Кто-то всегда приходил за мной, чтобы отвести в комнату. Но сейчас секунды бежали одна за другой. Гудели лампы дневного света, под потолком, словно водоросли, покачивалась паутина. Некоторые плитки на потолке потрескались.

Здание разваливается на части. Боже…

Впервые со дня приезда я одна далеко за пределами своей комнаты! Я ссутулила плечи, опустила рукава свитера и поймала себя на том, что жду, пока кто-нибудь придет и начнет меня опекать. В заднем кармане джинсов, прикрытом свитером и фланелевой рубашкой Грейвса, лежал пружинный нож.

Надо что-то делать, Дрю. А что? Да все что угодно. Я же помогала папе, когда умерла бабушка. Мы переезжали из города в город, преследуя скачущих по ночам тварей…

Просто стоять на месте не поможет. А стоять и ждать, пока кто-нибудь придет и запрет меня в комнате — тем более. Гудящая тишина приобрела новое звучание — тихие помехи сменились гробовым безмолвием. Я моргнула — один раз, второй — и резко обернулась.