Themiscrya - Глупое пари Страница 18

    - Моя Королева, с ней будет всё в порядке. Габриель, тебе и самой не помешает теперь хорошенько отдохнуть, - уже более мягко добавила целительница.

    - Знаю, но я хочу ещё немного побыть рядом с ней, - Габриель подняла глаза и в них светилась огромная благодарность за помощь и заботу. - Спасибо тебе!

    Целительница лишь слабо кивнула в ответ и подошла к двум Амазонкам, которые сопровождали её до границы.

    - Я готова, - произнесла она и, ещё раз повернувшись на прощание к Эйле и Габриель, добавила. - Сегодня Зене нужен абсолютный покой, а наутро мы вернемся, чтобы перевести её в деревню.

    Эйла кивнула:

    - Да, мы останемся здесь. Всё будет в порядке. В любом случае, здесь поблизости много охранных постов, так что нам ничего не угрожает. Ещё раз благодарю вас.

    Целительница повернулась и направилась в сторону деревни, сопровождаемая своим эскортом. Эйла подошла ближе к тому месту, где лежала Зена. Она взглянула на спящую подругу, в который раз поражаясь тому, что ей удалось спасти её от разъяренных кэсканцев. Габриель подняла на неё глаза и похлопала ладошкой по земле:

    - Иди же, присядь рядом со мной.

    Эйла слабо улыбнулась, устраиваясь рядом с бардом. Только сейчас она позволила усталости и напряжению выйти наружу и провела утомленно рукой по лицу, пытаясь отогнать все тревоги. Габриель с любовью погладила Зену по руке и повернулась к Эйле:

    - Я хочу поблагодарить тебя за то, что ты спасла ей жизнь!

    Амазонка нервно заелозила на месте:

    - Габриель …

    - Нет, Эйла, я всё знаю. Но, что бы там ни было, факт остается фактом: ты спасла ей жизнь, и ты даже не представляешь, насколько я благодарна тебе за это!

    Эйла перестала суетиться и замерла, опустив голову и упорно глядя себе под ноги. Было очевидно, что женщину охватывают противоречивые чувства, и что стыд и раскаяние, возможно, были самыми сильными из них в данный момент.

    - Эйла, то пари, которое вы с Зеной заключили, было очень глупой вещью. Мы все прекрасно понимаем это... Но мы все совершаем в жизни поступки, о которых потом приходится жалеть, - Эйла продолжала тихо сидеть, её волнение выдавали только нервно сцепленные пальцы рук, которые она постоянно теребила, не в силах успокоиться до конца. - Эйла, ты не должна винить себя за это. Да, я знаю, что это было пари, но ведь это была я, кто дал окончательное согласие. Это была я, чьи чувства к Зене вовлекли нас во все эти проблемы, - Габриель замолчала на мгновение, собираясь с мыслями. - Я хотела, чтобы ты нуждалась во мне... хотела научиться тому, что это значит - быть с Зеной, прикасаться к ней, заниматься с ней любовью, нуждаться во мне... Мне всегда казалось, что я ей не нужна …

    Габриель положила руку на плечо Амазонки и легонько потрясла его:

    - Эйла, ну, пожалуйста, поговори со мной. Пойми, я ведь знала, что может произойти между нами, и не пыталась остановить тебя. Я думала только о том, как это может помочь мне заставить Зену увидеть во мне женщину, а не ребенка. Я даже не думала о последствиях, о том, как это может повлиять на тебя. Прости.

    Эйла подняла к губам руку, сжатую в кулак, и несколько мгновений сидела, нервно покусывая костяшки пальцев и обдумывая то, что она должна сказать этой удивительной девушке в ответ. Затем она опустила руку обратно на колени и, сделав глубокий вдох, начала:

    - Габриель, я не знаю, что сказать. Я была со многими женщинами - с несколькими до Меланипп, но с большинством после её смерти в Трое. Я никогда не мечтала о том, что смогу найти человека, который сможет стать моей второй половиной, о том, этот человек заставит меня чувствовать себя такой счастливой и такой любимой, будто у нас и на самом деле на двоих одна душа, - Эйла, волнуясь, потерла рукой по колену. - Я знала, что никогда не свяжу свою жизнь с другой женщиной, да у меня и не было такого желания, потому что моя душа была навсегда отдана Меланипп... но порой мне было так одиноко... здесь... без неё... Я могу чувствовать её любовь ко мне, но дни тянутся так бесконечно долго, а то одиночество, которое грызет меня изнутри, не ослабевает ни на секунду …

    - Эйла, мне так жаль, - бард сжала руку Амазонки.

    - Габриель, к тебе я почувствовала нечто такое, что я искала с тех пор, как потеряла Меланипп, - Эйла взглянула на барда. - Пожалуйста, пойми меня правильно, я не говорю, что влюбилась в тебя... нет, скорее я почувствовала ту любовь, которая царит между тобой и Зеной. Когда ты смотришь на неё, я вижу тот же взгляд, который Меланипп дарила мне, - Эйла грустно улыбнулась. - Габриель, что бы ты ни сделала раньше, больше никогда не позволяй, чтобы между тобой и Зеной что-то встало, - Эйла мягко накрыла руку барда своей собственной. - Любовь, подобная вашей, бывает лишь один раз, и если тебе удалось найти её, ты должна отдать всю свою душу, чтобы защитить её.

    Габриель опустила голову и начала тихо плакать. Эйла обвила руки вокруг плеч молодой девушки, прижимая это рыдающее создание к своей груди:

    - Габриель, мне тоже очень жаль. Я была настолько поглощена своей собственной болью, что даже не заметила ваших с Зеной чувств.

    Габриель, всхлипывая, произнесла сквозь слёзы:

    - Эйла, а как ты могла увидеть?! Мы скрывали это даже от себя самих!

    Девушка продолжала тихо плакать, а Эйла, притянув барда ещё ближе к себе, укачивала её взад-вперед, словно маленького ребенка. На ночное небо взошла луна, а Габриель и Эйла продолжали сидеть вместе, по очереди проверяя состояние Зены. Время текло незаметно быстро, когда они сидели вот так рядом, делясь друг с другом воспоминаниями о женщинах, которые навсегда пленили их сердца. В конце концов, не выдержав напряжения последних дней, они легли, позволив слипающимся векам закрыться и погрузить их в долгожданный сон, наконец-то безопасный. Каждая из них чувствовала, что защищена другой.

    Зена знала, что ещё жива, хотя так и не могла понять, почему. Она сделала это предположение, основываясь на сильной и омерзительно нудной боли, которая, казалась бы, овладела всем её телом. Наверняка смерть была бы менее болезненной, подумала она про себя. Даже не пытаясь пошевелить каким-либо другим мускулом, она сделала над собой усилие и с большим трудом приоткрыла глаза. Мучительный стон сорвался с её губ, когда даже эта простая задача вызвала новый взрыв боли, распространившийся по её телу и с силой отдавшийся в её затуманенном болью мозгу.

    Выждав несколько минут, пока боль начала понемногу отступать, она провела мысленный осмотр своего тела, сконцентрировавшись на собственных чувствах и ощущениях, и попыталась охватить взором хотя бы ту картину окружающей обстановки, которая была ей доступна в том положении, в котором она пребывала в данный момент. Она быстро поняла, что её запястья более не связаны, и не ощутила больше ничего другого, что бы могло удерживать её. Приглушенные звуки, раздававшиеся вокруг неё, несомненно принадлежали лесу, а ещё вернее сказать, лесу, принадлежащему Амазонкам. Об этом она могла судить со всей уверенностью, ощущая характерный запах лиственницы и прекрасно зная о том, что эти деревья росли в таком изобилии лишь в этом месте. Зена приподняла бровь и поморщилась от боли, потому что к ней вновь начала возвращаться память. На какой-то момент ей показалось, что это был всего-навсего бред и плод её больного воображения, что, впрочем, было и неудивительно в свете последних событий, но в том, что Габриель была там на самом деле, она не сомневалась.