Не скучайте, ваше величество! (СИ) - Лебедева Ива Страница 18

Я потянулась и ласково пригладила две белобрысые косички, улыбнулась и с облегчением увидела, как расслабляется ребенок. Все же средневековая педагогика — это что-то с чем-то. Дети затурканные — ужас. Нет, я тоже люблю, когда меня слушаются, не доставляют проблем и ведут себя тихо. Но не такой ценой!

— Ничего, все уже наелись, а кто нет, тот просто осьминогов погрызет. Принеси лучше компот, в погребе еще один кувшин оставался, — велела я и, посмотрев вслед ускакавшей девчонке, снова вернулась к жаровне.

Тест-драйв моего фастфуда шел полным ходом. Тестировали сразу все: печку, дрова, запах от этих дров, количество золы и прочего мусора, мобильность конструкции… не говоря уже о вкусе продукта в товарном виде. В смысле, мы с Кроном и детьми это уже все двести раз проверили раньше, но теперь у меня была «госприемка» от будущей работодательницы.

Конечно, сама Берта на окраину города в рыбацкий поселок к каким-то голодранцам не пришла. В смысле — золотозубой старушки за деревянным столиком в нашем дворе не наблюдалось. Зато вместе с Умой у нас гостили еще две довольно молодые женщины — лет по тридцать с небольшим. Я сама не знаю, какая связь установилась между тем, что у меня периодически волосы искрят как наэлектризованные, и тем, что я отчетливо вижу: обе мне знакомы. Берта, только без золотых зубов, и ее веселая горничная с привычками бывалого уголовника и тесаком под фартуком.

Ну что сказать?.. Естественно, я виду не подала, что узнала их. Поверила словам Умы, что это просто две сестры, которые хорошо разбираются в торговле на пирсе и могут не только оценить, на что я способна, но и дать пару дельных советов.

Пока советов никаких не было, зато двор, печку, ведро уже подготовленных к жарке почищенных-сваренных-отбитых осьминогов они втроем едва ли не обнюхали. А потом оценили и готовый продукт. Скепсис исчез с их лиц как раз в тот момент, когда первое щупальце на палочке аппетитно зашкворчало в огне, распространяя островато-пряный запах вперемешку с непередаваемо вкусным.

К осьминогам у нас были тонкие лепешки типа земной питы и компот из ягод терна — не сладкий, но освежающе терпкий и кисленький. Понятно, что этим я торговать не собиралась, поскольку на пирсе с выпечкой и напитками и без меня есть кому развернуться. И я это на всякий случай сразу озвучила, чем вызвала одобрительные взгляды троицы гостий.

Так вообще они оказались довольно приятными в общении дамами. Вели себя прилично и приветливо, без труда поддерживали легкую беседу. А горничная с ножом, которая сегодня представилась Нивией, вообще строила глазки Крону. Но в меру, в рамках, так сказать.

— Ну что же, — выдала в конце вечера Ума. — Думаю… не ошибусь, сестры, если скажу, что попробовать можно. Не ожидала, не ожидала. И не факт, что все будет так прекрасно, как ты рассчитываешь. Но шанс есть.

Я только кивнула и устало улыбнулась, пробормотав «спасибо». Осьминоги кончились, печку я затушила и еще раз продемонстрировала, как ее чистить и куда деваются отходы. И от волнения, а также с непривычки — давно так серьезно не выкладывалась — почувствовала, как голова мягко кружится, пытаясь замотать меня в алый шелк заката, отраженного в заливе. Красиво… и, кажется, получилось?

Следующее утро началось рано-рано, еще до того, как зубчатая кромка далеких гор на востоке оскалилась розовым отсветом. От волнения мы все так плохо спали в эту ночь, даже несмотря на усталость, что никого специально будить не пришлось. Янь с недовольным лицом — ему хотелось не в море, а на пирс, посмотреть, как я там устроюсь, — уплыл на своем обновленном (Крон постарался) корытце к цепочке островов. Девицы наши с утра бегали по дому, состоявшему всего из двух малюсеньких комнаток с земляным полом, как две белобрысые тихие ящерки, и смотрели глазами котиков из «Шрека» — им тоже хотелось со мной на пирс.

И я, хотя еще вчера ничего подобного не планировала, решила уступить. Интуиция проснулась, что ли? Просто не захотела оставлять девчонок дома одних — Крон без разговоров шел со мной.

На пирсе уже толпился народ, хотя утро было такое раннее, что даже рыбный рынок только-только начинал свою работу, лодки с уловом еще швартовались у вытянутых в море каменных пальцев, которыми город пытался удержать стихию в ладонях бухты.

— Ага, не опоздала, — хмыкнула Ума, выныривая из запахов корицы, изюма и вкусно потрескивающих в ее «тандыре» дров. — Молодец. Встанешь…

— Госпожа, можно попросить? — поспешила вмешаться я, поймав за то время, пока тащила тележку к месту работы, несколько не очень приветливых взглядов от других «сестриц». Еще одной торговке здесь никто рад не был, даже несмотря на то, что появилась я явно с ведома и согласия Берты. — Если это не слишком нагло с моей стороны, то из двух мест на пирсе, где уместнее всего смотрелся бы мой товар, можно я выберу то, что между вами и сестрой Фридой?

— Хм? — Ума выпрямилась, отряхнула руки от муки и удовлетворенно осмотрела рядок круглых лепешек, прилипших изнутри к раскаленным стенкам мини-печи. Лепешки надувались на глазах, из плоских и белых становясь пухлыми и золотисто-румяными. — Еще раз убедилась, что ты не дура. Лани, не клади изюм в следующую миску теста, положи веничных зерен и масла побольше. Лепешки понадобятся несладкие.

Я кивнула, тоже на ходу оценив, как легко и с полувзгляда старшая над девицами поняла и подхватила мою мысль.

Уже через полчаса, несмотря на недоверчивые взгляды ближних и дальних соседок (каждая сочла необходимым подойти и заглянуть в ведро с осьминогами, каждая обменялась разной степени многозначительности взглядами с Умой), все было готово. И запах жареных морских жителей поплыл над толпой, щекоча не только носы, но и любопытство голодных с утра прохожих.

На то и был расчет. Все же запах имеет значение всегда, а уж в рекламе… никакого зазывалы не надо!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ Вот один бегущий мимо морячок повернулся и принюхался, словно на веревочке подтягиваясь к моей тележке, вот другой… Рыбак в лодке поднял голову над каменным пирсом и с предвкушающим удивлением повел носом в мою сторону… Даже Фрида, с утра еще не слишком расторговавшаяся пенистым напитком, облокотилась на свою бочку и заинтересованно приподняла бровь в мою сторону.

— Угощайтесь, добрый господин. — Как улыбаться клиентам, как с ними разговаривать, меня учить не надо. Без фамильярности чтобы, и приветливо, и лишних намеков не давать. — Цены у нас веселые, самому грустному клиенту по карману, а уж качество… пальчики оближете. И не смотрите, что на вид всего лишь закуска. Вон у сестрицы Умы лепешки, у сестрицы Фриды — пиво, лучшее на этом пирсе. Три десятушки медные, а у вас в руках плотный завтрак, каким не во всяком трактире угостят даже за серебрянник!

Глава 22

— Что-то ты слишком бойкая на язык, смотри, как бы не укоротили, — сказала Фрида, причем вполне добродушно. У нее кончилось пиво в бочке, несмотря на то что до заката было еще часа четыре. Двое мальчишек, что были при мамкиных дочках на побегушках, уже умчались куда-то в город, надо думать, за новым запасом пенистого напитка, а румяная валькирия пока отдыхала, присев на невысокую скамеечку и обмахиваясь вышитым платком. — Да не мы укоротим, не косись. Ты своей трепотней сегодня не только нам с Умой выручку сделала, но и другим сестрицам помогла… и это может очень не понравиться соседним семьям. Сегодня на нашем пирсе было больше народа, чем обычно, значит, у них — меньше.

Я пожала плечами и вздохнула, машинально перехватив и поправив нож в руках Майю — ребенок, набегавшись по пирсу и наевшись разных вкусностей, упорно лез помогать мне и чистил последних осьминогов. Тоже до вечера не хватит… и запас нам пока взять неоткуда.

Вручив и ей, и младшей сестренке Яня по булочке, я усадиле девиц позади телеги и велела отдыхать. А сама вернулась к разговору.