Князь навсегда (СИ) - Ирма Хан Страница 18

— Ну, почему сразу окрутит? Понравилась она ему.

В это время из спальни вышли Лимай с Кииатой. В руках у каждого из них были холщёвые сумки.

— Радана! Радай! Мы оставим вас ненадолго. — Сказал Лимай, остановившись около печки.

— Куда это вы собрались, на ночь глядя?

— В баню.

— В баааню? — удивлённо протянула Радана.

— Да. — Кивнул брат. — Мы быстро. Вы и соскучиться не успеете.

И, взяв Кииату за руку, он поспешил с ней в коридор.

— А свечи? — спросила девушка, обуваясь.

— Свечи есть в бане, а до неё мы дойдём вот с этим.

Он взял в руки глиняный горшочек с жиром, в центр которого был воткнут фитиль. Они вышли на улицу, и Кииата воскликнула с восторгом:

— Лимай! Посмотри, какая красота!

Снежная вьюга утихла. Воздух был свеж и прозрачен. Тёмное, почти чёрное небо вспыхивало миллионами маленьких огоньков.

— Как же я соскучилась по небу и звёздам!

Кииата остановилась на мгновение, вдохнула в себя глубоко морозный воздух и раскинула руки, словно хотела обнять небо.

— Тебя не выпускали из гарема на улицу?

— Выпускали, но только ранним утром, чтобы солнце не опалило кожу. В Заокеании очень жаркий климат. Я так скучала по снегу…

Она наклонилась. Взяла немного снега голыми руками и подкинула его вверх. Пушистый снег, падая, искрился при свете звёзд и луны.

— От луны так светло, что можно обойтись без свечи. — Встряхнула она руками.

— Замёрзли руки? — спросил Лимай.

— Нет.

Мужчина тут же взял её ладошки и поцеловал:

— Ну, вот. Уже холодные… Пойдём скорее в баню.

Он повёл девушку за руку, и они вошли в низкое строение рядом с домом.

— Хорошо, что не остыла ещё.

Лимай, скинув меховой полушубок на скамью, взял несколько поленьев и подкинул их в печь. Потом зажёг все свечи, что стояли на столе в предбаннике и заглянул в парную.

— Тут тоже тепло, — повернулся он к девушке. — Давай помогу.

Он ловко снял с её плеч меховое манто и положил на скамью рядом со своим полушубком. Затем разулся.

— Пол остыл. — Сказал он и подал Кииате маленькие меховые тапочки на кожаной подошве для бани.

— О! Ты и их сохранил!

— Да. Одежду твоих родителей и брата я упаковал в сундук, убрал в сарай, где лежат дрова. Хоть они уже не с нами, но я не стал выбрасывать их вещи.

Лимай скинул с себя верхнюю одежду. Остался только в подштанниках. Он стал аккуратно складывать вещи на лавку, и Кииата, воспользовавшись тем, что он отвернулся, с восхищением смотрела на него. Он был прекрасно сложен. Широкоплечий, с узкой талией и узкими бёдрами, он притягивал взгляд. И будоражил в ней такие желания, что она смутилась своим мыслям. Особенно девушке нравилось то, что он был высокого роста. В Белой Дали мужчины, в основном, были не очень высокими. Впрочем, как и женщины.

— А мои вещи? Почему они не в сарае?

Лимай повернулся к ней, и она быстро отвернулась от него, чтобы он не успел заметить, как вспыхнули от смущения её щёки. Стоя спиной к мужчине, она сняла чулки и панталончики, и стояла в тапочках и тёплом вязаном платье, которое вынула из сундука. Оно было чуть великовато ей. За то время, что она находилась в гареме, Кииата похудела.

— Видишь ли… — Лимай подошёл к ней так близко, что она почувствовала его терпкий мужской запах. — Твоё тело не было найдено… Я подумал, вдруг ты жива и вернёшься домой. К тому же, Саамильта сказала, что отец её разговаривал с духами, и они обещали твоё возвращение. Поэтому все вещи в доме, а не в сарае. — Прошептал он ей на ухо.

Потом повернул девушку к себе лицом.

— Саамильта говорила, что ты красивая, но я даже представить себе не мог, что ты настолько красива. — Погладил он Кииату по щеке. — Я поцелую тебя?.. Ты позволишь?..

— Да… — прошептала она в ответ.

Он склонился над ней и осторожно коснулся своими губами её губ. Потом скользнул по ним языком. Кииата разомкнула губы, позволяя его языку проникнуть ей в рот. От его сладкого, нежного поцелуя у неё даже голова пошла кругом. После того, что ей пришлось пережить в гареме, она испытывала отвращение к мужчинам и была уверена, что ни один из них никогда не прикоснётся к ней. Но Лимай… Как только их глаза встретились впервые, она испытала необъяснимую сладкую истому. С первого взгляда её влекло к этому мужчине с неодолимой силой.

— Я помогу тебе снять платье?..

Кииата кивнула, разрешая…

Часть 3 глава 5

— Сестрёнка! Пора вставать, — постучал Радай в комнату сестры.

— Разве уже утро? — спросила она, потягиваясь. — Темно ведь ещё!

— Здесь поздно светает и рано темнеет в это время года.

Радана с большой неохотой вылезла из-под мехового одеяла. Быстро натянула вязаные чулки. Потом надела одежду, приготовленную для неё с вечера Кииатой.

— А как наши голубки? Уже проснулись? — спросила она брата, выходя из спальни.

— Не только проснулись, но Кииата уже и завтрак приготовила. Умывайся скорее и за стол!

Радана с нежностью посмотрела на него:

— В детстве меня всегда будил ты. И всегда таким строгим голосом отправлял умываться. Я так скучала по вам, братишка.

Она прижалась к широкой груди брата.

— Мне так вас всех не хватало…

Радай обнял сестру за плечи.

— А мы не просто скучали… Мы очень волновались за тебя, Радана. Как приставим, что ты одна… в чужом краю… с нежеланным мужчиной… — он погладил сестру по волосам. — Пойдём, милая, а то завтрак остынет.

Они вошли в тёплую комнату. Дрова потрескивали в печи. На столе стояло большое блюдо, накрытое льняной салфеткой. Рядом миски с вареньем, маслом и мёдом. Ароматный запах отвара распространялся по всему дому. Радана, глядя на такую уютную обстановку, вытерла набежавшую от умиления слезу и подумала: «А, может, ну её к Чёрному Гнессу, Таню эту! Поживу тут немного с братьями и подругой. Никуда она от меня не денется!» Девушка подошла к столу. Откинула салфетку:

— О, как аппетитно выглядят эти лепёшки! Кииата, а я и не знала, что ты умеешь готовить.

— А разве ты не умеешь? — ставя на стол блюдо с тонко нарезанными ломтями мяса, спросила Кииата.

— Нет, — беспечно ответила подруга. — Я же дочь главы клана. Мне не положено заниматься хозяйством.

— Ну, а я простая селянка, так что готовить умею с детства.

— Ах, да. Я и забыла, что ты из простой семьи.

— Саамильта — дочь шамана племени, но готовит прекрасно. — Сказал Лимай,