Рейчел Хокинс - Проклятая школа Страница 19

А она сказала:

— Меня зовут Бет.

И я поняла, что она хочет пожать мне руку.

Я осторожно пожала ее лапу.

— Меня — Софи.

Бет улыбнулась. Улыбка была жуткая, но это уж не ее вина.

— Приятно познакомиться, — сипло проговорила Бет.

А вообще, не так уж все и страшно. Ну съела она там кого-то. Сейчас, вроде, не собирается…

Она вдруг сунула морду мне в волосы и громко засопела.

Теплая слюна капнула мне на голое плечо.

Я заставила себя стоять спокойно, и через минуту Бет меня отпустила.

Она смущенно пожала плечами:

— Извини, это у вервольфов такая привычка.

— Все нормально, — ответила я, хотя внутри все вопило: «Слюни! Вервольфовые слюни! У меня на коже!»

— Увидимся! — крикнула она мне вслед.

— Ага, обязательно! — ответила я, удаляясь чуть ли не бегом.

Добравшись до нашей комнаты, я первым делом кинулась к письменному столу и выдернула из ящика пачку салфеток.

— Фу, брр… — бормотала я, яростно оттирая плечо. Очистившись от слюней, я включила настольную лампу — поискать жидкое мыло с антисептиком.

Тут я вспомнила про Дженну и оглянулась.

— Ой, изв…

Дженна сидела в постели, держа у рта пластиковый пакетик с кровью. Глаза у нее горели красным.

— Извини, — едва слышно докончила я. — За лампу.

Дженна опустила пакет. Подбородок у нее был измазан кровью.

— Полночный перекус… Я думала, ты еще не скоро вернешься, — тихо сказала она.

Красный огонь в глазах мало-помалу угас.

— Все нормально, — ответила я, падая на стул.

В желудке все переворачивалось, но я не собиралась показывать это Дженне.

Я вспомнила слова Арчера: «Сейчас ты в „Гекате“».

Что верно, то верно!

— Поверь, я нынче вечером и не такое видела.

Дженна вытерла подбородок тыльной стороной руки. На меня она по-прежнему не смотрела.

— Ну как, ты вступила в ковен?

— А, это… Да нет.

Тут она все-таки посмотрела на меня.

— Почему?

Я потерла глаза. Вдруг навалилась жуткая усталость.

— Так просто… Не мое это.

— Наверное, потому что ты вообще-то не вредная.

— Да уж, вредности мне явно не хватило. Потом еще мне пришлось наблюдать драку между оборотнем и феями… Кстати, что это за фигня — «селки»?

— Королевский двор селки? Это группа добрых фей, которые применяют белую магию.

— В таком случае, не хотелось бы столкнуться со злыми, — буркнула я.

Дженна кивнула на салфетки у меня в руке.

— А это зачем?

— М-м? Да вот, понимаешь, там еще вервольф стал меня обнюхивать и всю закапал слюнями. Ну и ночка…

— А потом приходишь к себе, а тут вампир нажирается, — промолвила Дженна.

Она говорила как будто небрежно, но при этом судорожно комкала краешек розового одеяла.

— Да ладно тебе, — отмахнулась я. — Что поделаешь — вампирам надо питаться, оборотням надо ронять слюни…

Дженна засмеялась и, снова взяв пакет с кровью, застенчиво спросила:

— Можно?..

У меня опять что-то сжалось в животе, но я заставила себя улыбнуться.

— Да на здоровье!

И плюхнулась на кровать.

— Они здорово на меня разозлились…

Дженна оторвалась от пакета.

— Кто?

— Ковен. Сказали, мне нужна их защита, иначе общество осудит, потому что, м-м…

— Потому что я — твоя соседка?

Я села на постели.

— Ну да, и это тоже. А еще они что-то говорили про моего папу.

— Гм, — задумчиво отозвалась Дженна. — И кто у тебя папа?

Я снова откинулась на спину, подсунув под голову подушку.

— Насколько я знаю, обычный колдун. Джеймс Атертон.

— Не слышала о таком, — сказала Дженна. — Ну, да я всегда в стороне от событий. Так ты считаешь, Элоди с девчонками на тебя рассердились?

Я вспомнила злые глаза Элоди.

— О да!

Дженна вдруг расхохоталась.

— Ты что?

Она помотала головой, так что розовая прядка прикрыла один глаз.

— Просто подумала — Софи, ты первый день в нашей школе, а уже успела подружиться с местной отверженной, обозлить школьную элиту и втюриться в самого потрясающего парня. Если завтра ухитришься еще заработать взыскание — о тебе будут рассказывать легенды!

Глава 10

Мне потребовалось полторы недели, чтобы войти в легенду, согласно определению Дженны. Первая неделя прошла, в общем и целом, гладко. Во-первых, уроки были до смешного простые. Кажется, главным образом они давали повод учителям уболтать нас до смерти. Даже лорд Байрон — я так ждала его урока, а оказалось, это жуткое занудство. Он то воспевал собственное величие в крайне поэтических речах, то вдруг обижался на весь свет, мрачно сидел за учительским столом и приказывал всем заткнуться. Правда, изредка он отправлялся с нами на прогулку вокруг пруда — это называлось «единение с природой». Довольно весело было.

Я мечтала, что мы будем учиться колдовать, но Дженна сказала, этому учат в «настоящих» школах для детей особо влиятельных экстраординариев. А «Геката», по сути, исправительное заведение, вот нам и остается зубрить про охоту на ведьм в шестнадцатом веке и прочее тому подобное. Обидно!

Единственный луч света — что у нас с Дженной почти все предметы оказались общие.

— Для вампиров нет отдельного класса, — объяснила она. — В прошлом году мне дали такое же расписание, как у Холли. Наверное, решили и в этом году сделать так же.

Единственный урок, на котором мы с Дженной попали в разные классы — физкультура или, как ее называли в «Гекате», самооборона. По расписанию у меня этот предмет был раз в две недели, так что прошло полторы учебных недели до первого занятия.

В то утро я спросила Дженну:

— Почему всего раз в две недели? Другие предметы — каждый день.

Я натягивала на себя ненавистную гекатовскую физкультурную форму, состоявшую из ярко-синих хлопчатобумажных штанов и слишком тесной синей футболки с вычурными белыми буквами «ГХ» прямо над левой грудью.

— А потому, — ответила Дженна. — Если бы у тебя самооборона была каждый день или даже каждую неделю, ты бы мигом загремела в больницу.

Поэтому, отправляясь в бывшую оранжерею, где теперь был устроен спортзал, я чувствовала себя не слишком уверенно.

От главного здания идти нужно было примерно четверть мили, но не успела я пройти и тридцать футов, как уже была мокрая насквозь. Я, конечно, знала, что в Джорджии жарко, и раньше мне случалось жить в жарком климате. Но, скажем, в Аризоне или в Техасе жара совсем другая — там нет этой кошмарной влажности, которая выматывает до того, что жить не хочется, и кажется, что вся покрываешься плесенью.