Кейт Тирнан - Вечная жизнь Страница 19

Ни фига себе... то есть, рановато. Прошлым вечером — тут я привычно поморщилась, однако в следующую секунду поняла, что самым плохим событием вчерашнего дня была совершенно идиотская перепалка с белобрысым викингом. Сущий пустяк на фоне остальных моих проблем. Я сделана несколько глубоких вдохов и убедилась, что совершенно не чувствую себя разбитой. Более того, мне давно не было так хорошо. Кажется, я по-настоящему выспалась.

Медленно сев в постели я вспомнила, что накануне не выпила ни капли алкоголя и не ела ничего, кроме скучнейшей растительной пищи. Х-ммм. В комнате было прохладно, тихонько шипел радиатор. Выбравшись из кровати, я порылась в чемодане в поисках относительно чистой одежды и торопливо оделась, стараясь не смотреть на облачко пара, вырывавшегося у меня изо рта. Потом покидала все свои вещи обратно в чемодан и застегнула его, решив снести вниз попозже — после того, как выклянчу себе чашку кофе на дорожку.

Оттащив чемодан к двери, я натянула ботинки, машинально ощупав каблук. Возможно, это всего лишь плод моего воображения, но мне кажется, будто я чувствую энергию амулета. Я уверена, что если положить его внутрь какой-нибудь книги, а саму книгу спрятать в огромной библиотеке, то мне достаточно будет провести рукой по книжным корешкам, чтобы отыскать его. Глупо, да?

Автомобильные ключи были у меня в кармане, карта осталась в машине. Доберусь до Бостона, а может быть, тут поблизости есть какой-нибудь местный аэропорт, типа для аэротакси. Я помедлила, взявшись рукой за ручку двери.

Сама мысль о возвращении в Лондон была похожа на черную тучу, повисшую у меня перед носом.

Это был настоящий ужас. Тот самый, который заставил меня солгать Гопале и воспользоваться паспортом, о котором не мог знать Инки. Но откуда взялся этот страх? Да, я действовала, подчиняясь инстинкту, но какому инстинкту? Инки никогда не причинял мне зла. Раздражал? Да. Злил? Еще как. Обижал когда-нибудь? Ни разу в жизни. Пугал? Никогда.

Я не знала, куда бежать, что делать и, главное, зачем. До боли знакомое чувство, правда, проявившееся при совершенно новых обстоятельствах.

Выдохнув, я открыла дверь. Ладно, решу куда бежать, когда доберусь до аэропорта. А сейчас мне нужно кофе — волшебный животворный напиток, который каждое утро открывает мне глаза и смазывает серые клеточки в мозгу. Господи, пожалуйста, пожалуйста-препожалуйста, пусть у них будет настоящий кофе!

В столовой было пусто, поэтому я, принюхиваясь, прошла на кухню. Медленно толкнула тяжелую дверь — и растерялась. По контрасту с тихой, пустой и серой столовой кухня оказалась полна тепла, людей и голосов. Горел яркий свет, люди болтали и смеялись, а в воздухе витали ароматы еды.

— Настасья!

Повернув голову, я увидела улыбающуюся Ривер.

— Я просто хотела выпить кофе, — смущенно начала я.

— Завтрак пока не готов, — пояснила Ривер. — Почти все наши еще заняты своими обязанностями.

— Я никогда не завтракаю, — поспешно ответила я. — Но кофе...

— Подойди сюда, — приказала Ривер, и я, как ни странно, моментально повиновалась. — Покажи-ка мне свои руки.

Это еще что такое? Проверка на чистоту ногтей? Вытянув перед собой руки, я с облегчением увидела, что ногти у меня в пол ном. порядке, спасибо вчерашней ванне. Может быть, Ривер хочет почитать у меня по ладони? От этих типов всего можно ожидать.

— У тебя удивительные руки, — с искренней радостью сообщила Ривер. — Сильные, крепкие. Ну-ка, давай!

— А?

Ривер закатала мои рукава до локтей, и я невольно сморщилась, когда она взялась за концы моего шарфа и отбросила их назад, за спину. Потом она схватила меня за руки и буквально окунула их в огромную кучу теплого теста, возвышавшегося на деревянном столе, как гора еще не застывшей лавы.

— Э... — я оцепенела, чувствуя, как мои руки погружаются в плотный комок теста.

Ривер пристально посмотрела на меня своими ясными глазами цвета дубленой кожи.

— Я же знаю, что ты умеешь месить тесто, — негромко сказала она. Кровь прилила к моим щекам — я сразу поняла, что Ривер намекает на мой возраст.

Да, я родилась до появления промышленных пекарен. Многие бессмертные, прежде всего женщины, полжизни сами пекли себе хлеб, если, конечно, им не повезло родиться и прожить жизнь богатыми.

Я родилась в богатой семье, но к десяти годам оказалась бедна, как последняя крестьянка. Мне пришлось долго жить в разных деревнях, прежде чем я поняла, что города нравятся мне гораздо больше.

Короче говоря, я знала, как месить тесто.

— Это было давно, — пробормотала я, не двигаясь. Несколько сотен лет назад.

— Да, — еще тише ответила Ривер. — Но такое не забывается.

Она положила руки поверх моих и соединила их вместе. Вдвоем мы потянули массу будущего теста вверх, потом зачерпнули края внутрь и снова смяли в ком.

На другом конце кухни какой-то парень — кажется, этого рыжего зовут Чарли? — достал чугунную сковородку с длинной ручкой и начал обжаривать куски бекона на допотопной газовой плите. Чернокожая девушка — по-моему, Бринн — вытащила из печи две хлебные формы, опрокинула их на расстеленное на столе чистое полотенце и постучала по днищу. Две буханки дымящегося свежеиспеченного хлеба выскочили из форм, аппетитно золотясь в утреннем свете.

О! Я учуяла запах кофе! Да! О, да! Спасибо тебе, Боже, Брахма, святой Франциск и все прочие благодетели. Кофе, кофе, кофе!

Оставив меня, Ривер отошла разливать яблочный сок по кружкам, а я продолжала машинально вымешивать тесто.

На миг подняв голову, я поймала улыбку на лице Бринн.

— У тебя здорово получается, — сказала она, вытирая пот со лба.

В ответ я пробурчала что-то неразборчивое. Мне вдруг впервые пришло в голову, что я не помню, когда мне в последний раз такое говорили. Честно говоря, на свете есть не так уж много вещей, которые у меня здорово получаются. По крайней мере, теперь.

— На-ка, — сказала Ривер, поднося к моим губам грубую глиняную кружку. Не отрывая рук от теста, я сделала огромный глоток горячего кофе пополам с молоком и, кажется, даже с ложкой сахара. Вы будете смеяться, но это был самый лучший кофе в моей жизни!

Наверное, я тоненько заскулила от восторга, потому что Ривер засмеялась, отчего вдруг стала невероятно красивой.

Ее бронзовое лицо раскраснелось от жара плиты, седые волосы, зачесанные со лба в аккуратный узел, слегка растрепались на висках. Отхлебнув еще один глоток кофе, я напомнила себе: «Ей почти 1300 лет!» Довольно необычная мысль, даже для бессмертной, но мне не удалось обдумать ее до конца. Божественный кофе глоток за глотком согревал мне горло, я чувствовала себя здоровой, бодрой и трезвой, а потом в заднюю дверь, выдыхая клубы пара, вошел скандинавский бог, одетый в толстую клетчатую рубашку, как дровосек в знаменитом скетче «Монти Пайтонов»[6].