Волк Сафо - Сокол и горлица Страница 19

— Ты тоже извини. У меня тут все по-простому. Нужно было заранее подумать обо всем… — промямлила Кьяра, чувствуя себя полной идиоткой. Девочка только улыбнулась.

— У тебя здесь очень уютно. И спасибо тебе за все, что вчера купила мне. Мне очень нравится.

— У нас есть чай? — наемница встала и направилась к камину.

Это все было уже слишком. Слишком по-семейному. Я же продам тебя! Твоему будущему муженьку за семь сотен продам! Она сняла с крюка над огнем чайник и поставила его на стул, чтобы поворошить угли. И он лениво трахнет тебя, обрюхатив. А потом загребет все твое наследство и пойдет плодить бастардов по кабакам и борделям. Она зажмурилась, когда искры обожгли лицо. А смогу ли я тебя продать?..

— Чай, — буркнула Кьяра, опуская чайник на подставку на столе. — Спасибо за ужин. Я пойду спать.

— А ты не хочешь пить? — дворянка разочарованно поникла.

— Нет. Устала, хочу подремать. До завтра.

Она взлетела по ступеням лестницы, отперла дверь и с грохотом захлопнула ее за собой. Сердце разрывалось. Проклятая девка! Будь ты проклята всеми Богами мира! Как я отдам тебя ему?! Вот и доигралась, деточка. Сама виновата. Нужно было ее прогнать уже давно, а теперь уже поздно. Теперь уже слишком поздно.

Кьяра скинула сапоги и рухнула на кровать. Когда она закрыла глаза, с внутренней стороны век на нее смотрела улыбающаяся Адель.

Она сидела в своей комнате и точила ножи. Руки двигались медленно, оглаживая точильным камнем режущую кромку. В дверь постучали, и она открылась. Кьяра подняла голову. На пороге стояла Адель в белом облегающем платье.

— Ты не занята?

Глаза дворянки мерцали в полутьме комнаты. Кьяра ощутила, как внутри разгорается пожар.

— Нет, — тихо ответила она, откладывая в сторону нож.

— Мне очень одиноко.

Адель начала развязывать шнуровку платья на груди, глядя ей прямо в глаза. И медленно пошла к постели.

Тело ответило жаром, когда руки девочки коснулись плеч Кьяры и толкнули ее на кровать. Адель нависла над ней, заведя одной рукой темные пряди за ухо, и поцеловала наемницу. Сначала слегка, едва коснувшись губами. Потом поцелуй стал горячее, жарче. Руки дворянки начали ласкать ее грудь, и Кьяра не удержалась от стона. Горячие губы покусывали и целовали шею, плечи, руки гладили живот и бедра. Адель сжала ее в объятьях, скользнув пальцами под ремень штанов…

— Ты скучала по мне, моя девочка? — прозвучал возле уха знакомый, бархатистый, низкий голос, а в следующий миг Кьяра выгнулась другой и застонала, содрогаясь от наслаждения, даже не успев удивиться или что-то понять.

Когда невыносимое наслаждение отступило, она выдохнула и поняла, что вцепляется пальцами вовсе не в плечи дворянки. Кьяра моргнула, сгоняя сон и боясь поверить в то, что видела перед собой.

Тяжелые медные кольца волос спадали ей на грудь, огромные зеленые глаза с кошачьим разрезом горели от желания, почти светились в темноте. Узкие хищные губы раздвинулись в дразнящей улыбке, с них срывалось горячее дыхание, обжигающее ее лицо.

— Равенна?! — почти вскричала она.

— Да, моя девочка, да, — промурлыкала Равенна. — Я так люблю, когда ты выкрикиваешь мое имя!

Ее пальцы вновь начали плавное движение, горячие, влажные губы прошлись по шее Кьяры, заставляя ее задыхаться и стонать. Пиратка бархатисто рассмеялась и прикусила ей подбородок. Пытаясь сохранить остатки рассудка, Кьяра оттолкнула ее.

— Равенна, что ты здесь делаешь? Когда вы приплыли? Где ты была?..

— Ты действительно хочешь это знать сейчас? — улыбнулась она. Пальцы нажали чуть сильнее, и Кьяра прикусила губу, чтобы не застонать вновь. — Мне кажется, нам есть чем заняться…

Вопросы роем кружились в голове Кьяры. Она хотела оттолкнуть эту женщину, прогнать ее, забыть ее навсегда, но вместо этого только подалась вперед и застонала, когда горячие сильные пальцы Равенны скользнули в нее, и мир взорвался ослепительной вспышкой.

Прошло несколько часов, показавшихся наемнице вечностью. Кьяра откинулась на подушки, пытаясь отдышаться, рядом с довольным смешком опустилась Равенна. Прохладный ночной воздух проникал в комнату через открытое окно, холодя их разгоряченные тела, высушивая капли пота на раскаленной коже. Кьяра повернула голову, глядя в смеющиеся зеленые глаза.

Равенна была хороша, хороша как никогда. Ее рыжие волосы отросли почти до середины спины, и сейчас влажными кольцами лежали на плечах. Узкое лицо с двумя огромными кошачьими глазами, острый, упрямый подбородок, нос с небольшой горбинкой… Пиратка оперлась головой на руку и с улыбкой наблюдала за ней. Бледный лунный свет заливал ее кожу, превращая ее в серебристый бархат, усыпанный мелкими капельками пота.

— Ну здравствуй, любимая, — промурлыкала она, потягиваясь, как кошка, своим гибким телом. — Я даже и не узнала тебя. Ты срезала свои косички? Почему? Устала меня ждать?

— Полтора года, Равенна. — Кьяра посмотрела ей в глаза. — Где тебя носило полтора года?

— О, это долгая история, — Равенна принялась чертить изящным пальцем на животе Кьяры замысловатые узоры. — Мы были за Белым Пиком, когда пришли холода. Я не рассчитала отплытия из-за выгодного контракта по перевозке золотого песка. Пришлось зимовать в Лазурном море.

— Сбылась твоя мечта, — Кьяра надеялась, что пиратка не услышит горечи в ее голосе.

— Даа, — протянула Равенна, улыбаясь. — Ты не поверишь, мне даже удалось уломать одну северяночку. — Глаза ее затуманились, она почти мурчала. — Она была жрицей в одном из храмов. Ты знаешь, им даже выходить оттуда нельзя. Целыми днями они, с ног до головы завернутые в серые балахоны, жгут травы на алтарях и поют псалмы своим богам.

— Как же ты туда пролезла? — внутри снова начала закипать ярость. Неужели нельзя было подождать и рассказать все это хотя бы чуть позже?

— Через дверь! — расхохоталась Равенна. — Я молилась там целыми днями, пока она не подошла ко мне. Разговорились, пришлось подыграть, подвывая эти ее гимны. А потом я призналась ей во всех своих грехах и умоляла ее очистить меня своим прикосновением. Ну, она и очистила.

— И как? Ты получила, то, что ожидала?

— Естественно! — фыркнула пиратка. — Но они все равно какие-то слишком зажатые. Даже кувыркаясь со мной на полу возле алтаря, она не переставала бормотать, что боги накажут ее за это. — Она пожала плечами. — Зато какой антураж!

Кьяра промолчала, глядя в потолок. Сгусток боли жег в груди. А чего ты ожидала? Что она приплывет на своем корабле и продаст его в гавани? А потом приедет к тебе на загнанном коне и скажет, что останется навсегда? Она прикрыла глаза. Какая же я дура!