Дети Ноэля (СИ) - Аннелия Вилль Страница 19

— Да, — ответил кот, пытаясь отойти к двери.

Около выхода лапа фамильяра коснулась чего-то твердого, и за его спиной раздался громкий скрежет. Дарлан смог заметить, как прямо в его сторону летит огромная статуя и попытался остановить падение, а Алавир, напротив, с безразличием разместился удобнее в кресле. Треск и звуки удара раздались слишком быстро, и испуганному коту оставалось только наблюдать, как в центр комнаты, подпрыгивая, катится отбитая голова дракона и разваливается на мелкие части. Фамильяр с ужасом смотрел на осколки, переводя взгляд на такого же ошарашенного эльфа. Видимо, тот уже пытался представить, во что обойдется развал в самой лучшей комнате замка.

— Хорош охранник, — демонстративно громко сказал Алавир со своего места. — Дарлан, если меня не достанут наемники, то совершенно случайно убьет это нелепое порождение бездны.

— А что сразу я? — возмутился фамильяр, жалобно глядя на рухнувшую статую. — Я не специально, оно само!

— Вот! Именно так он и скажет на моей могиле, братец.

— Братец?!

— Замолчите оба! — приказал Дарлан, поднимая за ухо обломок головы дракона. — Кот ее только коснулся. Думаю, она плохо стояла — но это уже не имеет значения. Все, что мы говорили, остается в силе. Понятно?

Филипп и Алавир смотрели на эльфа с неодобрением, но возражать не стали. Кот гордо направился к выходу из красной комнаты, а Алавир, недовольно, но в полном молчании, в свои покои, оставляя Дарлана одного с разбитой статуей.

Несколько часов назад Хелена видела, как Мелиса зашла к себе счастливая и очень уставшая. Перед занятиями было не самое подходящее время для разговора, но он просто обязан состояться. Ночью мысли не давали уснуть, да и теперь Хелена лежала на своей кровати, ждала фамильяра и пыталась понять, стоит ли рассказывать подруге, что один из эльфов наследник, или нет, и как это правильно сделать. Филипп вернулся, когда в коридоре стали слышны голоса других адептов. Было необходимо встать и собираться на занятия, вот только решение так и не пришло, и девушка недовольно наблюдала, как фамильяр тихо входит в комнату и, остановившись на пороге, смотрит на нее.

— Что они сказали?

— Да так, ничего особенного, хотят заставить меня наблюдать, чтобы наследника не убили.

Голос фамильяра был безразличным ко всему происходящему, а сам он внимательно следил за летающей возле его носа мошкой. Но к любимому месту возле окна фамильяр не пошел, а всем весом упал прямо у порога и удовлетворенно закрыл глаза. Другой бы подумал, что коту нет дела до своих обязанностей, но хозяйка давно знала своего фамильяра и видела, насколько он устал и как сильно ему не хочется следить за эльфом.

— Филипп, — Хелена отвлекла кота от его мыслей, заставив открыть глаза и посмотреть на нее. — Что они могут сделать? Почему ты так не хочешь, чтобы я рассказала Мелисе, и сам не отказался охранять эльфа?

— А кто тебе сказал, что я не хочу? Очень даже хочу всем рассказать! — покосился одним глазом на девушку кот. — У меня мечта такая — побыстрее с Альтамой встретиться. Если с наследником что-то случится, то отвечать будут те, кто всегда рядом, а рядом с ним только мы… ну и твоя подруга, та еще брахина дочка, надо сказать. А чем больше обитателей академии знает, тем больше вероятность, что с наследником что-нибудь случится.

— А если все рассказать магистру?

— Если магистр еще не знает, то это не великий Эдуард Фамитье. Но я уверен, что он знал все с самого начала.

— Тогда почему не охраняет?

— Охраняет, Хелена, конечно охраняет. И теперь я, кажется, понимаю, как именно тебя наказали.

— Как?

— Ты только не переживай раньше времени, но… если наследника убьют, то король Туремо захочет отомстить тому, по чьей вине это произошло. Ты сирота, за тебя не платят. Ковен содержит только прирожденных магов, которые останутся при нем — рожденных с магией в крови очень мало, но ты всегда говорила, что не будешь стражем. Пойми, Хелена, нас не жалко, мы — бесполезный материал, который вдруг удачно пригодился стражам. Пора отрабатывать наше с тобой содержание. Так что, даже если магистр не задумал это с самого начала, то теперь он уже не снимет с тебя возложенные обязанности.

Филипп растянулся на ковре и снова показал, что ему все это безразлично. Но от слов фамильяра девушка почувствовало настоящую боль. На мгновение внутри нее словно прошелся острый нож. Но боль быстро ушла, оставляя только обиду и желание сбежать подальше от всего, что она узнала за столь короткое время.

— Ой, да не переживай ты так. Они скоро уедут. Мы останемся. Ты будешь травки варить каким-нибудь богатеньким семьям, а потом в Гиарды поедем или в сам Сидар нагрянем, все будет хорошоу, — Филипп поднялся и прошелся по ковру, вдоль солнечного луча.

— А что будет с Мелисой?

— Да ничего с ней не станется, — ответил щурившийся кот. — Наследник уедет, она поплачет немного и начнет опять шутить над младшими водниками. Это же она не дала новичкам нормально статуи из воды вытащить?

— Да.

— Вот дальше и будет развлекаться. Все люди знают, что эльфы не способны их полюбить. И подруга твоя об этом знает, но ничего, первая любовь быстро проходит.

— … первая любовь быстро проходит, — говорил Алавир, перебирая вещи. — Для нее это будет приключением, которое запомнится на всю ее короткую жизнь. Я делаю приятно человеку, ты должен мною гордиться.

— Ты это делаешь, чтобы разозлить меня.

Дарлан стоял в проходе комнаты, скрестив руки на груди, и внимательно следил за всем происходящим. Алавир так и не захотел объяснять, зачем он сбежал ночью с этой девчонкой и эльф был очень зол, не представляя, что делать дальше. Такое поведение, такое безразличие ко всему, что происходит, и унижение самого себя такими поступками не было нормой для Алавира. Он всегда трепетно относился к своим связям, старался тщательно выбирать себе окружение, полностью подтверждая титул наследника короны Туремо. И единственным объяснением тому, что происходит сейчас, можно было считать затаенную обиду на несправедливость со стороны Ковена и позорное бегство в момент опасности по велению короля.

— Ты никогда не думал о других, — еле слышно ответил Дарлан. — Ты вообще никогда не думал. Тебе же все равно.