Галина Гончарова - Полудемон. Счастье короля Страница 2

Ум — это все же нечто другое. А вот быть по — житейски, по — практичному хищной и расчетливой… это называется как‑то иначе. Мимо своей выгоды она не прошла бы, хоть в жизни и десятка книг не прочитала.

И не прошла.

Мимо отца Иннис.

Что уж у них там было, по пьяни — или как, Иннис не знала. Но когда спустя три месяца отец, пряча глаза и краснея, промямлил, что обязан жениться на Аморте, потому что у нее будет ребенок… дочка, ну ты же понимаешь, ты же взрослая…

О да.

Иннис еще как понимала. И скандал закатила недетский. Орала, швырялась вещами…. на могиле матери еще земля не осела, а он!

Штаны держать застегнутыми не мог!?

Отцу это не понравилось — и девочка получила пощечину. После чего замолчала, развернулась и вышла. Она отплатит.

Когда ей исполнится двадцать пять лет, она станет графиней — и выкинет его на улицу. Подождать придется совсем немного — двенадцать лет. Она справится.

Она молчала и во время свадьбы. Молчала, когда ее поздравляли. Молчала она во время свадебного пира. И лишь на следующий день, когда Аморта спустилась к завтраку, довольная, словно обожравшаяся сметаны кошка, высказалась. Резко и зло.

Речь как раз зашла о том, чтобы Аморте отвести подходящие покои — и Иннис приняла свой первый бой.

— Полагаю, милый, мне стоит занять соседние с тобой покои? — мурлыкнула Аморта.

Иннис вскинула брови.

— С чего бы, сударыня?

Аморта поморщилась, но…

— Детка, дорогая…

— Дороже всего обходитесь здесь вы, — отрезала девочка. — Отец, я настоятельно прошу вас соблюдать приличия.

Сидон вскинул голову — и скрестил свой взгляд со взглядом дочери. Уххх!

Словно в омут провалился. Черный, холодный, бездонный.

— Дочь, я понимаю…

— Нет, отец. Не понимаешь.

— Помолчи и послушай! Аморта — моя жена! Она родит тебе брата! Ты можешь ее не любить, но хоть каплю уважения к ней…

— Любезный отец, — Иннис смотрела как ее мать, зло и загадочно. Ох, темная кровь! — Вряд ли возможно проявлять уважение к женщине, которая, не постеснявшись людей, залезла в постель к вдовцу, не успело еще остыть тело его жены.

Пощечина вышла наотмашь. Вышла бы….

Иннис уклонилась. Рука Аморты врезалась в спинку кресла, повисла бессильно.

— Сидон! Синя!

Отец бросился к этой, разглядывать ее ручку, сюсюкать…

И Иннис добила, жестко и холодно.

— Покои графини не может занимать проститутка.

И вышла.

Конечно, Аморта переехала. Да вот беда — не задержалась. Ее начал посещать призрак. По ночам веяло холодом, шуршало в углах, шептало что‑то непонятное…

Пришлось переехать, пока она ребенка не скинула.

Иннис смотрела холодно и жестко, прямо встречая взгляд отца. Обвинять впрямую он не осмеливался, хоть и понимал, что никому другому это не выгодно. А Иннис как раз начала открывать в себе дар.

И как же она радовалась, что молчала в детстве! Сейчас же…

Сквозняки, от которых ненавистная мачеха не вылезала из простуд, наглый ветерок, приносивший ей солому и грязь на прическу, шорохи и шепотки по углам — ведь ветер носит и голоса. Попроси его — и он начнет шептать, выпуская их из плена своих крыльев.

Жаль, что дара не хватало на большее.

Хотя…. решилась бы она? Или нет?

Приговорить человека — страшно. А уж привести приговор в исполнение…

С другой стороны, в юном возрасте спустить тетиву мести немного легче, чем раньше или позже. Иннис обшарила весь дом, разыскивая другие вещи прадеда. Что‑то еще кроме дневника. Что‑то, что могло помочь?

Не нашла. Увы…

Аморта родила сына. Его назвали Ингором. На двойную 'н', обязательную для всех Андаго, он все же не осмелился. Тогда.

Сейчас бы и это его не остановило.

Любила ли Иннис брата?

Смешной вопрос. Она его и братом‑то не считала. Так… прижиток…

Отец бесился, Аморта плела интриги, настраивая его против дочери — и добилась своего. Сидон собрался выдать Иннис замуж.

И за кого!

За соседа! За младшего брата Аморты! Шестого сына барона, болвана и вертопраха!

Мальчишка уже приезжал на смотрины с отцом — и Иннис чуть наизнанку не вывернуло. Вот ведь… глистеныш!

Как и Аморта — белобрыс, светлоглаз, с лицом, напоминающим непропеченный блин и носом — картошкой… и вот с этим — даже за руки взяться?!

А деваться некуда!

До совершеннолетия отец ее может выдать замуж. Другой вопрос, что этого мальчишку он подомнет под себя, жена поможет… И окажется Иннис хоть и графиней Андаго, да на десятых ролях в доме. Не выкинет их, не остановит, не факт еще, что она при родах не помрет от несчастного случая. Сейчас‑то она хоть что‑то может сделать, потом и того не останется. И так уже Аморта отбирает у нее нити власти.

То там, то здесь….

Гадюка!

Ну да ладно, сегодня сквитаемся. Сегодня ночь хорошая, темная…

Иннис усмехнулась, глядя на окно. Так‑то, новолуние сегодня. Ни звездочки на небе, ни луны… угольная ночь. Тучи откуда‑то натянуло — хорошо. Для ее целей такая ночь самая подходящая!

Иннис медленно взяла в руки дневник, пролистала…

Что делал ее предок?

Щедро делился опытом! Не потаил. И описания ритуалов оставил, и кого, и что, и как… спасибо ему за то.

Надежда, конечно, откровенно дохлая, давно всем известно, что существует семь разновидностей магии и те, кто способен к одной — не способен к другой. И верно — огонь ей не подвластен. И вода тоже, и…

Некромантия — дело другое.

Потому храмовники ее так и не любят, что она во многом зависит от крови. Есть тут оговорочка.

Если у вас в роду была эта сила — она уже никуда не денется. Она остается в крови.

А у нее…

Стоит только посмотреть галерею портретов, чтобы убедиться. Она — плоть от плоти Андаго, кровь от крови. Конечно, внешность еще не все, но ведь и остальное у нее есть. Дар в крови, характер — недаром ей говорят, что она и по поступкам копия мать и дед…

А потому…

На башне было тихо и чисто — не побрезговала высокородная графиня тряпкой помахать.

Свечи, мелок, пентаграмма….

Иннис сосредоточилась.

Достала иголку, ткнула в палец, коснулась кончика мелка — потом придется повторять. На каждую линию пентаграммы по одному разу. Пусть ее кровь смешается с мелом — так защита будет сильнее, для нее это важно.

А теперь…

Иннис сосредоточилась. Иногда ей казалось, что сила внутри бьется, колотится, словно второе сердце, вот и сейчас все скручивалось в тугую пружину, сжималось в нетерпении… ну же!

И дар распрямился внутри.

Нет, не некромантия. Но ее собственный, дар воздушницы….