Ульяна Соболева - Легенды о проклятых. Безликий. Книга первая Страница 2

Верховный Астрель смотрел на девушку, но сострадания не испытывал — он злился, и ему с трудом удавалось себя сдерживать. Одейя слишком своенравна и дерзка. Она не пришла в Храм Астра после гибели мужа, как подобало богобоязненной ниаде, а посмела остаться при дворе своего отца и продолжить мирскую жизнь. В вечном траурном одеянии и неизменных перчатках на тонких руках, чтобы случайно не коснуться кого-то из мужчин голой кожей. Она лишила орден щедрого велеарского взноса в казну Храма, на который астрель так рассчитывал. Пусть теперь поживет в порочном, погрязшем в грехе мире и смотрит на то, чего у нее никогда не будет, и, может, все же примет решение смиренно принять свою участь — постриг и посвящение в астрелии Храма.

Но за весь год Одейя даже не посетила Храм, и надежда Даната таяла с каждым днем. Теперь он ждал, когда она оступится. Все совершают ошибки, и она совершит рано или поздно. Один неверный шаг — и даже дочь Великого Ода Первого казнят, словно последнюю шлюху, на площади под улюлюканье толпы, как обычную простолюдинку. Иногда Данату хотелось на это посмотреть…на то, как эту своенравную, ослепительно красивую сучку протащат голой перед всеми подданными. А потом сожгут живьем или забьют камнями.

— Я провела достаточно времени в Тианев ожидании брака, скрытая от людских глаз, а после — как в заключении, здесь. Это решение одобрено Советом. Мой брат Анис был убит в стенах велеарского замка в Валласе, я должна присутствовать на похоронах, как единственная родственница, и взять правление в свои руки, чтобы найти виновных и казнить их, — голос велеарии был слегка приглушен, и могло показаться, что она плачет, но астрель слишком хорошо её знал, чтобы быть уверенным, что Одейя не проронит ни слезинки. Он никогда не видел её слез. Даже когда она была ребенком. — За полгода зимы может произойти что угодно. Мятежи вспыхивают по всему Соединенному королевству, и отрезанные государства могут стать легкой добычей для мятежников.

— Аниса убил дикий зверь во время охоты в Черном лесу. К мятежам это не имеет никакого отношения. А вам не пристало разъезжать по дорогам Соединенных королевств в это время года.

Девушка резко обернулась, и астрель медленно выдохнул, когда увидел влажный блеск в её ярко-бирюзовых глазах. Он почувствовал, как удовольствие растекается по его телу мягкими тягучими волнами. Пусть плачет. Это так естественно и красиво. Пусть покажет свою слабость, маленькая, проклятая ведьма. Хотя бы раз. Один раз Саанан ее раздери.

Одейя была единственной женщиной, которую Астрель Данат ненавидел. Не только за то, что разрушила его планы, и не только за то, что в её присутствии его скукоженная и годами спящая плоть восставала, причиняя неудобства, но и за несколько круглых шрамов на подушечках пальцев, утративших свою чувствительность после того, как коснулся этой ведьмы во время ритуала. Данат не мог избавиться от навязчивых мыслей о ниаде. О ее обнаженном теле на алтаре, о её красных волосах змеями вьющихся по блестящей поверхности металла. Данат сам лично нанес на низ гладкого живота девушки священное клеймо с изображением пятилистника — символа непорочности. Ниада извивалась и стонала от боли, а Астрель впервые в жизни испытал дичайшее сексуальное возбуждение, глядя на ее полную грудь с розовыми сосками, которая колыхалась в такт ее резким движениям от каждого прикосновения, раскаленного метала, и скрещенные длинные ноги, между которыми, он знал, его ждут врата Саананской бездны сладкого разврата. Он произносил заклинания, ощущая, как под пальцами проносятся искры, и каждая вена в его собственном теле вибрирует от бешеной энергии, которая проходит сквозь него. Пока вдруг металл не окрасился в красный цвет и Данат, который не удержался и коснулся ниады, не почувствовал, как его пальцы обожгло, словно кислотой. Это было невозможным, ведь заклинание не распространяется на астрелей Иллина. Только на простых смертных, как доказательство нарушения запрета. Но ожоги говорили об ином — к этой ниаде не могут прикасаться даже астрели. Что-то не так с красноволосой сучкой. С ней определенно что-то не так.

После окончания священного ритуала под длинной рясой на штанах астреля осталось мокрое пятно. По ночам он хлестал себя колючей проволокой и стягивал тело широким кожаным ремнем с шипами, чтобы унять отвратительные фантазии и грязные желания, которые лезли ему в голову, ему, Верховному Астрелю, могущественному и сильному, давшему обет безбрачия и испытавшему свой единственный оргазм во время самого священного обряда. В этом она виновата, проклятая ведьма, которая с тех пор искушала Даната одним только видом, напоминая о падении и грехе.

— Дикий зверь? — Одейя сжала руки в кулаки и побледнела еще сильнее, от чего её глаза казались настолько яркими, что астрелю захотелось их выколоть, чтоб не соблазняла. — Лучшего воина Королевства, победившего в двадцати турнирах, и как раз перед коронацией? Я не верю в совпадения.

— На все воля Иллина!

Велеария вздернула подбородок, продолжая смотреть в глаза священнослужителю Храма с вызывающей дерзостью.

— По праву наследия Валлас теперь принадлежит мне, и я хочу вступить в эти права немедленно. Я уже отдала приказ — мы выезжаем на рассвете.

— Ваш отец был бы против этой поездки.

— Мой отец был бы рад отправить меня подальше от своих глаз и одобрил её до своего отъезда, а сейчас он сражается на юге за острова, защищая их от набегов Меера, который в последнее время угрожает нашему государству со стороны Большой Бездны. Острова, где, по вашему мнению, Великий Астрель, есть красный металл, который так жаждут найти, как мой отец, так и вождь проклятых язычников. Здесь будете вы, а я отправлюсь в Валлас. Нельзя оставлять наши королевства без присмотра.

— Я пошлю гонца за астрелем Фао Дас Ангро. Он встретит вас возле развилки у Черного леса и последует в Валлас вместе с вами.

Велеария дерзко усмехнулась, и на обеих ее щеках заиграли ямочки. Астрелю тут же захотелось оказаться в своей келье и начать неистово молиться, потому что у него зудели губы от желания касаться её кожи.

— Кого еще вы приставите ко мне, чтобы следить за каждым моим шагом, дожидаться, когда я оступлюсь, и сожрать меня?

— В Валласе полно еретиков, последователей проклятого Альмира, и там поговаривают о нечистой силе. Там нет Верховного астреля, и Храм не содержится в порядке, нет кого-то достойного оберегать вас, моя Деса. Вы — хрупкая женщина, для которой опасно бродить по лесам и горам Королевства одной. Я всего лишь забочусь о вашей душе, которая принадлежит Иллину, а вы обвиняете меня — вашего духовника.