Мария Ермакова - Пёс Страница 2

Береника плакала, а собаки лизали ей руки, толкали ее носами и веер разноцветных, бешено машущих хвостов поднимал тучи пыли.

Она никак не могла успокоиться. Никто еще не причинил ей столько боли, сколько сегодня — самый любимый и близкий человек!

Но веселые морды гончих вокруг и теплый язык Баркли — белой дворняги, слизывающей ее слезы, заставили ее улыбнуться. Собаки успокоились и разлеглись у ее ног. Белый пес сидел, положив голову к ней на колени, и подремывал. Береника рассеянно гладила его.

— Я выдержу, — шептала она, — я все выдержу!…

За стенами псарни плакал дождь.

***

Королевскую свадьбу сыграли в солнечный июльский день. Ни одно облачко не выглядывало из-за горизонта. Новобрачная алела смущенным личиком из-под вуали среди окруживших ее важных господ, а молодежь, толпившаяся вокруг короля, восхищенно поглядывая на нее, совершенно искренне поздравляла его с удачным выбором.

Отец будущей королевы стоял в стороне. Он явно чувствовал себя неловко в более чем скромном камзоле среди расфуфыренных придворных.

— Друг мой! — услышал он нежный голос и, обернувшись, увидел принцессу.

— Ваше Высочество! — обрадовано воскликнул он и бросился к ней.

Она попыталась удержать его, но он, низко склонившись, поцеловал край ее простого розового платья.

— У вас чудесная дочь, — улыбаясь, заметила Береника. — Мои поздравления!

Будущий королевский тесть почувствовал себя увереннее. Пробившись сквозь толпу придворных и взяв дочь за руку, он подвел ее к Беренике.

— Это Ее Высочество- принцесса Береника, — торжественно сказал он, — самая добрая женщина на свете!

Новобрачная подняла длинные ресницы, и в глазах ее метнулся страх — она впервые видела Беренику так близко. Принцесса заметила.

— Не бойся меня, дитя мое! Я страшна только с виду.

— Ах, Ваше Высочество, — совсем смутилась девушка, — простите меня, если я…

— Ничего. Я подошла, чтобы поздравить вас. Это, должно быть, самый счастливый день в вашей жизни!

— Да! — Дана с нежностью взглянула на молодого короля. — Я любила бы его так же сильно, будь он последним водовозом!

Принцесса звонко рассмеялась:

— Не думаю, что это понравилось бы твоему отцу. Не так ли, друг мой?

— Э- э… Ваше Высочество, — нашелся тот, — все же лучше быть тестем короля, чем водовоза!

Невеста порывисто схватила руки принцессы и прижала к своей груди.

— Я так благодарна вам, Ваше Высочество! Нам было не по себе до того, как подошли вы. Смею ли просить вас о помощи?

Береника нахмурилась.

— В чем дело, девочка? Тебя кто-нибудь обидел?

Дана покачала головой.

— Простите ли вы мне дерзость, если я попрошу вас быть моей подругой на свадьбе? Я никого здесь не знаю… Да и не хочу, кроме вас и… его! — и она снова посмотрела в сторону короля.

Береника ответила искренним пожатием.

— От всего сердца!

И тут раздался рев труб — церемония началась.

Принцесса бережно подняла тяжелый шлейф свадебного платья и погладила его рукой. В глазах ее промелькнула грусть, но этого никто не заметил.

— Подайте руку своему отцу! — скомандовала она новобрачной.

Придворные разошлись, образуя коридор, в конце которого стоял король — такой величественный, что дух захватило даже у Береники. В эту минуту она гордилась братом, как никогда.

Дана положила ладонь на руку отца и сделала первый шаг, не отрывая сияющих глаз от лица будущего мужа. За ней, торжественно неся шлейф, семенила принцесса. И, казалось, не было человека, счастливее ее. Казалось.

***

Раннее туманное утро следующего дня было разбужено звуками охотничьего рога. Трубил главный лесничий — в честь королевской свадьбы была объявлена самая грандиозная охота из всех, виденных в этом краю.

Король, скинувший на время груз забот с царственных плеч, походил на обыкновенного молодого мужа: слегка растерянного от свалившегося на него счастья и полного желания доказать избраннице что он — лучший.

Его гнедой жеребец нетерпеливо рыл копытами землю, а сам король то и дело поглядывал на новобрачную, умело державшуюся в седле серой кобылки. Недаром детство Даны прошло среди лесов — она управляла нервной лошадью с искусством, недоступным многим.

Маленькая рука коснулась сильной руки короля, затянутой в перчатку. Он посмотрел вниз и увидел сестру.

— Ты пришла проводить меня! — обрадовано вскричал он.

— Как всегда, — скромно отозвалась принцесса и поманила его рукой. Он наклонился, и она поцеловала его в лоб, как целовала всегда, когда он уезжал из замка. Затем повернулась к Дане и лукаво улыбнулась:

— Теперь вас… Ваше Величество!

— Ох!.. — только и сказала молодая королева, пряча лицо в ладонях.

Снова затрубил рог, и кавалькада задвигалась. Принцесса отошла в сторону, с радостной улыбкой наблюдая тронувшихся с места коней и заливающихся лаем собак, еще не пущенных по следу. Среди их вертлявых спин белела спина Баркли. Король тоже любил этого пса и недаром — Баркли был самым быстрым и неутомимым в своре.

Пестрая толпа покатилась прочь, сопровождаемая лаем собак, топотом копыт и криками погонщиков.

— Хотите, я провожу вас наверх? — раздался сзади скрипучий голос. — Оттуда лучше видно.

Принцесса оглянулась. Таш — старый слуга, ласково смотрел на нее. Она весело взяла его под руку.

— Пойдемте. Похоже, во всем замке остались только мы?

Они медленно поднялись на смотровую площадку самой высокой дворцовой башни. Окрестности просматривались до горизонта, лишь дымка утреннего тумана еще скрывала овраги и низменности.

— Загонщики подняли оленя. Будто, какой-то чудесный зверь, — говорил Таш, — словно огнем горит и необычайно крупный. То-то, хозяин будет рад — такой подарок к свадьбе!

Сверху кавалькада охотников казалась горстью разноцветных камешков, брошенных с горы. Впереди коней рассыпались цветастые точки собак. Напрягая глаза, Береника следила за Баркли — пес несся длинными прыжками в середине своры. Но она знала — скоро он обгонит их и вырвется вперед, так же, как и его хозяин, летящий во главе кавалькады на гнедом жеребце.

Утренние тучи расступились, выпуская солнечный свет, и в его лучах сверкнула вдалеке яркая точка. Береника покосилась на слугу — тот подслеповато щурился и, наверное, ничего не заметил. Она всмотрелась в даль: за рекой, срывающейся справа с обрыва, так, что даже на башне был слышен отдаленный шум водопада, на склоне холма светилось нечто. Солнце, еще висевшее низко над горизонтом, вдруг показалось из-за вершины и оттенило гордую фигуру животного, увенчанную царственными рогами.