Лиза Смит - Раскол Страница 2

— Скорее всего, тетя Констанс знает подходящее заклинание. А раз Черного Джона больше нет, я уверена, она согласится с тем, что Инструментам пора на покой.

Кэсси поняла, что Диана не отступится от своего решения. Как, впрочем, и Фэй, лицо которой уже сводила знакомая всем гримаска ярости.

— Надо проголосовать,— резко сказал Ник. Он так редко брал слово на собраниях, что это застало Кэсси врасплох.

— А Ник прав,— сказала Мелани.— Дело серьезное, и решение должны принимать все.

Диана кивнула:

— Согласна.

Фэй драматическим жестом простерла руку с алыми ногтями и сказала:

— Ну голосуйте,— словно заранее была уверена в успехе.

Мелани, которая всегда проводила голосования, вышла на середину комнаты.

— Все, кто за то, чтобы уничтожить Инструменты, поднимите руки.

Сначала руку подняла Диана, за ней — сама Мелани, за ней — Лорел. После долгой паузы к ним присоединился Ник, потом — Адам.

— Кэсси глазам не верила. Адам соглашался с Дианой, хотя она точно знала, что он охотно поэкспериментировал бы с Инструментами.

—Все, кто за то, чтобы сохранить Инструменты,— поднимите руки!

— Погодите! — опомнилась Кэсси. Она задумалась и не подняла руку, чтобы встать на сторону Дианы.

Фэй рассмеялась:

— Кто не успел, тот опоздал! Голос против Дианы — голос за меня.

— А вот и нет,— Кэсси сама не верила, что говорит это.— Я проголосовала за себя.

Она мельком взглянула на Адама. Тот смотрел на нее с гордостью.

— Я предлагаю третий путь. Мы сохраним Инструменты на случай, если Черный Джон вернется, но трогать их пока не будем.

— В таком случае,— встряла Фэй,— я с удовольствием стану их хранительницей.

— Ну уж нет,— запротестовал Адам.

Кэсси осадила их жестом.

— Я не закончила. Каждый лидер будет хранить одну реликвию, и тогда их можно использовать только с общего согласия.

Несколько мгновений все обдумывали сказанное.

Кэсси знала, что идея хороша. Правда, героиня понятия не имела, как подобное пришло ей в голову. Начиная говорить, она не знала, что конкретно предложит.

Диана заговорила первой:

— А это разумный компромисс. Мелани, надо переголосовать.

— Я тоже так считаю,— галантно согласился Ник.

Мелани пожала плечами.

— Хорошо. Кто за идею Кэсси — поднимите руки.

«За» проголосовали все, кроме Деборы, Сюзан и Фэй.

— Решено,— подытожила Мелани.

Фей даже бровью не повела, но по лицу ее пробежала черная тень. Сюзан вскочила со стула:

— Ну наконец-то. Помираю, есть хочу. Перекусим где-нибудь?

— Да, пошли тако[1] пожуем,— согласился Шон.

Обсуждая будущий поход к тете Констанс, ребята один за другим вставали со своих мест и собирали вещи. Диана задула свечи и погасила лампы, лишь Фэй не двинулась с места.

— Ты! — сказала она наконец.

Кэсси инстинктивно отшатнулась от Фэй, хоть та и стояла на другом конце комнаты.

— Ты не слишком-то собой гордись,— черногривая приблизилась, и в нос Кэсси ударил тяжелый аромат духов, от которых у нее закружилась голова.— Может, ты и выиграла битву, но... ну ты в курсе.

Когда Фэй угрожала, Кэсси по-прежнему начинала паниковать. Неважно, кто из них сильнее; важно лишь то, что Фэй — целеустремленная социопатка, не знающая, что такое совесть. И это очень, очень опасно.

— Мы на одной стороне,— прошелестела Кэсси.— Мы хотим одного и того же.

Фэй сузила свои медовые глаза:

— Сомневаюсь, дорогая.

Это прозвучало как угроза, а Кэсси знала, что Фэй никогда не угрожает впустую.

2

За весь обратный путь Кэсси с Адамом не перекинулись и парой слов. Она была потрясена словами Фэй, а он чувствовал это и молча сжимал ее руку. Кэсси включила радио и терзала колесико, пока не нашла песню по душе. Она не помнила названия, но мелодия навевала ностальгию, оживляя в памяти времена, когда жизнь казалось проще. Она жила в Нью-Салеме всего год, а казалось, прошла вечность. Вместо того чтобы любоваться весенней ночью за окном, Кэсси закрыла глаза, позволив музыке увлечь себя в то золотое время, когда можно было позволить себе быть обычной девушкой. Не ведьмой.

Потом Кэсси приоткрыла глаза, чтобы взглянуть на Адама.

Он был красив. В бледном лунном свете его волосы отливали темно-рыжим, а глаза были темными, словно ночное небо. Как мог этот юноша любить ее и только ее? Прежняя Кэсси никогда бы в это не поверила.

Она взглянула на свое отражение в боковом зеркале. Раньше она была совсем обычной: среднего роста, средней внешности, с обычными шатенистыми волосами. А теперь на лице выделялись бездонные серые глаза. Но всего важнее было то, как расцвела в ней Сила. Сейчас Кэсси верила в себя как никогда.

Когда они доехали до дома номер двенадцать, последнего дома на мысу, Кэсси вспомнила, как в первый раз она испугалась этой полупросевшей крыши, этих старых стен. К добру ли то, что она так привыкла к этому дому, да и ко всем старым домам Вороньей Слободки? Все, что раньше казалось ей странным, теперь стало частью ее жизни.

Адам заглушил двигатель и устремил на Кэсси горящий взгляд.

— Забей. Плюнь на нее.

— На кого?

— Да на Фэй. Не принимай близко к сердцу бред про то, что ты выиграла битву, а она выиграет войну. Она же всегда всем угрожает. Если бы кто-нибудь сделал куклу — Фэй, она бы обязательно выла мерзким голосом: «Ты выиграла бииииитву, а я выиграю войнуууу!»

Кэсси невольно расхохоталась.

Адам, явно довольный, что рассмешил любимую, взял ее руки в свои.

— Ты клево сообразила с Инструментами. Как додумалась?

— Не знаю. Странно получилось. Оно само пришло из ниоткуда.

— Не ниоткуда, а отсюда,— Адам прижал руку к ее сердцу.— Потому тебя и выбрали лидером. Кэсси, ты особенная. Просто привыкни к этому.

Никогда еще Кэсси так не радовалась, что Адам на ее стороне. Конечно, сначала он согласился с Дианой, но в конце концов поддержал ее, Кэсси, и только это имело значение. Она потянулась, чтобы поцеловать любимые губы — уж это ей никогда не приедалось. Адам принял этот прощальный поцелуй слишком близко к сердцу и решительным движением отстегнул ремень безопасности.

— Не сейчас, милый. Свет в доме горит, а значит, на нас может смотреть мама.

Адам сделал глаза котика из «Шрека».

— Любовь моя, однажды тебе станет все равно, что думают окружающие.

Она последний раз поцеловала его в щеку и побежала в дом, боясь передумать.

Мама сидела за массивным столом из красного дерева. Комнату заливал мягкий желтый свет; Кэсси не уставала благодарить покойного деда, сделавшего в доме такое чудесное освещение. Золотистые стены поблекли и потеряли бы половину своего шарма, окажись они под безжалостными лучами современных галогеновых ламп.