Замуж за Темного Властелина, или Девичник в другом мире (СИ) - Чернованова Валерия Михайловна Страница 2

— Мы же только вчера это обсуждали, — с лёгким укором проговорил мой как бы папа. Не просто так ведь дочерью называет. — Владыке Полуночного края нужна жена, а нам его защита и покровительство. Уже не говорю о его силе… — алчно заявил «родитель». — Всего вас будет семеро. Прекрасных дев, удостоившихся внимания Саварда Жестокосердного.

— Семь жён? — с ужасом уточнила я, живо представив себя в роли секс-рабыни незнакомого живодёра.

Жестокосердным, подозреваю, его прозвали не за большое доброе сердце и любовь к ближним.

Картинка, появившаяся перед глазами, была настолько живой и яркой, что я чуть сознание не потеряла.

Лучше бы оставалась наедине с маньяком…

— Невест, — снисходительно поправил «отец» и коснулся сухой ладонью моего лба. — Ты, часом, не заболела, дитя? Может, позвать за лекарем?

— А-а, — отказалась я.

Хотя, наверное, зря. Мне бы к психиатру… Хотя бы на полчаса.

— Имена других претенденток на титул Полуночной королевы нам пока неизвестны, но мои люди уже этим занимаются. У нас есть немного времени до появления Коршунов его темнейшества, — тем временем продолжал плод моего (надеюсь!) воображения. — Наши шпионы сделают всё возможное, чтобы в Тенебрию ты отправилась, зная, с какими трудностями тебе придётся столкнуться, кто твои соперницы и чего от них можно ждать.

Коршуны, шпионы, темнейшества и соперницы… От обилия информации, по большей части пугающей и непонятной, у меня разболелась голова. Поморщилась, прикрыла глаза и услышала обеспокоенный голос своей галлюцинации:

— И всё-таки будет лучше, если тебя осмотрит лекарь, дитя. А ты пока приляг. Зачем вообще так рано проснулась?

Приоткрыв один глаз, заметила, как незнакомец окинул царственным взором спальню и, как назло, зацепился за одеяло.

— Что здесь происходит? — нахмурился король, и стража у него за спиной как будто тоже посуровела и помрачнела.

Может, признаться? Но тогда заберут маньяка. На декапитацию. А он явно меня знает, иначе бы не называл Сашей. Возможно, он единственный способен объяснить, что за чертовщина здесь творится.

Так что пока никакой гильотины.

— Ваше величество, — испуганно пискнула служанка и просеменила к правителю с явным намереньем бухнуться ему в ноги и начать каяться.

Но я её опередила. Нет, в ноги бухаться никому не собиралась, просто быстро сказала:

— Простыни… эмм… колются. Всю ночь из-за этого не спала. Отсюда и голова болит, и соображаю неважно.

Бросив на девицу требовательный взгляд, капризно фыркнула, как могла бы сделать избалованная принцесса:

— Ну, чего застыла? Я тебе что велела? Заняться моей постелью! Живо! — Подскочив к кровати, стала сбрасывать на место проведения сатанинского обряда многочисленные подушки (розовые, с кружевами), после чего сдёрнула простыню, чтобы окончательно скрыть следы непотребства, и выразительно взглянула на перепуганную девицу. — Живо, — повторила тихо.

Выйдя из ступора, та бросилась к кровати, а «отец» в соболях начал прощаться.

— Отдыхай, дочь моя. Лекарь навестит тебя позже. А сейчас попытайся уснуть. — Меня поцеловали в лоб, небрежно погладили по щеке, после чего, подарив короткую улыбку, развернулись и, подметая мантией полы, величественно удалились из конфетных покоев.

Когда за королём и его сопровождением закрылись двери, мы со служанкой переглянулась и бросились к сундуку.

Надеюсь, жив голубчик, не задохнулся. Но если что, я сама его придушу. Если не скажет, где я оказалась, а главное, куда подевалась моя Ульяна!

♠ Глава 2 ♠ Дамия Прелестная и Эвельер… просто Эвельер

Тяжеленную крышку мы со служанкой откинули вместе, слаженно, словно каждый день по утрам этим занимались. Заметив, что на меня смотрят большими испуганными глазами (совсем на маньячными, а скорее по-кошачьи жалобными), я схватила парня за руку и нервно на него рыкнула:

— Вылезай!

— Саш…

Это его «Саш» было ещё жалобнее, чем взгляд.

— Скорее, давай!

С горем пополам маньяк выбрался из сундука и, бросив на служанку опасливый взгляд, одними губами прошептал:

— Это я.

— Отправил на тот свет мою Улю?! — При воспоминании о перепачканном в крови кинжале я содрогнулась.

— Я… Уля, — скорбно прошептал детина и опустил взгляд на свои ручищи.

— Не знаю, в каком месте ты Ульяна, но…

Вспышка злости погасла почти тотчас же, стоило мне заглянуть в глаза маньяка. Ну то есть не маньяка, а… моей Ульяны. Я её узнала. Свою лучшую подругу, с которой ходила вместе в садик, потом сидела за одной партой, переживала взлёты и падения. Даже поссорилась из-за мальчика в девятом классе. Правда, мы быстро помирились, правильно рассудив, что мальчики приходят и уходят, а дружба остаётся.

В универ мы поступили тоже вместе. На разные факультеты, но это никак не отразилось на наших отношениях. Мы всегда были не разлей вода и даже здесь, где бы ни было это кошмарное здесь, тоже оказались вместе.

Я в роли принцессы, а Уля в… эмм… Амельене?

— Ты хотя бы пол не поменяла, — с обидой в голосе вменила мне в провинность Ульяна.

Только тут до меня дошло, хоть и шло долго, что я тоже уже не я. Не зря же грудь обмельчала и тело кажется каким-то чужим, совершенно не моим. Думала, с грудью беда из-за тугого корсажа, но получается…

Подхватив дурацкие юбки, бросилась к Людовику XIV. Вернее, к трельяжу в его стиле. Прилипла к зеркалу, жадно себя обозревая, а спустя несколько секунд недоумённо пробормотала:

— Ничего не понимаю…

Из зеркала на меня смотрела старая добрая Сашка. Темные брови вразлет, выразительные серо-зеленые глаза, идеальной формы аккуратный прямой нос и губы, пусть и не шибко пухлые, как сейчас модно, но всё своё, родное. Любимое и такое дорогое.

— Что значит пол не поменяла? Я такой же и осталась, — сказала я, не в силах скрыть облегчения.

Нет, за подругу, конечно, обидно, но хотя бы я — это я.

Минус один головняк.

— В каком месте ты — это ты?! — начала Ульяна, но осеклась, поняв, что повторяется. — Ты на себя посмотри!

— Смотрю, — кивнула сосредоточенно и снова подалась вперёд.

Ну Сашка же! Сашка Романова. Во всей своей красе и невероятности!

— Сань, ты случайно головой не ударялась? Хотя вполне возможно, что ударялась. Моя вот раскалывается… Точнее, она не моя! — сжала кулаки Ульяна и заговорила ещё быстрее, выталкивая из себя слова: — Я что-то не припомню у тебя блондинистых кудрей, как у пуделя. И глаза твои точно не были голубыми, а линзы ты никогда не носила. А эта родинка а-ля Сидни Кроуфорд! Может, фальшивая… — С этими словами подруга шагнула ко мне и, плюнув себе на пальцы, постаралась стереть родинковое безобразие. — Нет, настоящая…

Я дёрнулась, отшатнулась, всё ещё не способная принять тот факт, что моя Уля — длинноволосый мужик с карими глазами. Красивый — этого у него не отнять. Но ведь мужик же!

Общего между ним и хрупкой русоволосой Ульяной столько же, сколько у меня вон с тем гобеленом. Оба что надо, но такие разные.

— Я вижу себя, — настаивала на своём я.

— А я не тебя! — упрямо заявила Ульяна, после чего, набравшись храбрости, шагнула к зеркалу и остолбенела. — Мать моя женщина… Я и правда мужиком стала…

Следующие несколько минут она разглядывала себя, то вздыхая, то хлюпая носом, то вообще поскуливая как раненое животное.

— И почему я?! — наконец приняв очевидное, взвыла не своим голосом. Не своим в прямом и переносном смысле слова. — Лучше быть беловолосой болонкой, чем мужиком с… — Она опустила взгляд вниз и безнадёжно зажмурилась.

— Я не болонка, — оскорбилась я. — И не беловолосая. — Перевела взгляд на служанку, всё это время изображавшую прикроватную вазу. Что-то неодушевлённое, незаметное и в целом малополезное. — Я ведь не болонка? Ну то есть не беловолосая?!

— Болонка, — ошеломлённо кивнула девушка и сразу поспешила исправиться: — Я хотела сказать, у вас очень светлые волосы, ваше высочайшее высочество. Но… — Тут она поняла, что что-то не вяжется, и чуть слышно пролепетала: — Но вы же не она.