Тонкости зельеварения (СИ) - Литера Элина Страница 2

Мы дали сестре выспаться, и я предлагала не будить ее, когда на небе проступили закатные краски, но матушка решила, что Адель сама должна решить свою судьбу. Та и решила: отрыдав в объятиях, благодаря меня и матушку, новобрачная вернулась к Питу.

Проводив старшую дочь матушка сжала мои руки: — Мадлен, бедная моя девочка, как же теперь, нам два года работать, чтоб восполнить то, что ты сегодня отдала. — Матушка, ты думаешь, я очень хочу замуж? — Ох, милая, не все же такие, как Пит. — Ты знаешь, как выяснить заранее, такой он или нет? Вот и я не знаю.

* * *

Несмотря на треволнения вчерашнего дня я проснулась, когда небо еще только зарозовело на востоке, обулась в непромокаемые боты и побежала к болоту.

На краю леса паслась лошадь. Странно, почему только одна? И не привязана. И седло на ней. Какой негодящий хозяин не распряг коня перед тем, как лечь отдохнуть? И зачем ложиться в четверти часах езды от города? Если только он лег по доброй воле.

Я заметалась по опушке леса, криком призывая неведомого мне наездника: — Есть здесь кто? Ау! Чья лошадь пасется? Вы где?

Иногда я останавливалась, прислушиваясь к ответу. Никого. На ногах у оставленной лошадь застыли комочки грязи с тиной. Значит, все-таки болото. Я пошла по известной мне тропинке, посылая Звездам просьбу, чтоб всадник не упал в трясину.

Я, действительно, нашла его в болоте. Седовласый мужчина упал между кочками. Болотная жижа смягчила удар, но место было мелкое. К счастью, незнакомец упал на спину, головой на возвышенность, и не захлебнулся. Я перехватила его за подмышки, и упираясь в землю пятками вытащила на ровное и сухое место. Пострадавший стонал, не приходя в сознание. Кто бы он ни был, но без маглекаря не обойтись, слишком долго он пробыл в холодной воде.

У меня с собой была небольшая флага бодрящего настоя — я всегда брала ее на подообные вылазки. Набрав пригорошню жидкости, я плеснула ее на лицо мужчины, вливая немного сил. Он открыл глаза. — Вы кто? Где я? — пробормотал он, пытаясь сесть. Я помогла и поднесла фляжку к его губам. Он покорно сделал несколько глотков и осмотрелся более осмысленным взглядом.

Он вскоре окончательно пришел в себя и кратко объяснил свое положение. Чего испугалась его лошадь, так и осталось неизвестным. Но взбунтовавшись животное внезапно ускакало прочь от дороги, как наездник ни старался ее остановить, впрыгнула в болото, шарахнулась в сторону и уронила его в жижу. Господину было все еще дурно, он трясся в ознобе и сомневался, что дойдет до города. Я не решилась оставить его одного. Он уверил меня, что в состоянии продержаться недолго в седле, и я сочла за лучшее привести лошадь и помочь мужчине сесть верхом. Он настоял на том, чтоб я устроилась позади него. Я возражать не стала, и через четверть часа бодрой рыси мы подъехали к матушкиной лавке.

Усадив господина в кресло у камина, я побежала за маглекарем. Тот, было, замахал руками, чтоб сестра звала в этот раз другого, но узнав, что пациент изменился, недовольно ворча принялся собираться.

Пока я бегала, матушка помогла достать из чресседельных сумок чистую одежду, и господин обмылся и переоделся, приняв пристойный вид. Маглекарь выдал две микстуры, получил плату и отбыл восвояси, пожелав нам хоть какое-то время обойтись без его визитов.

По совету маглекаря господин остался на нашем диване до вечера, и пожелал скоротать время за беседой о том, чем я его поила в лесу. И о моих способностях. И о моих мечтаниях. Сама того не заметив, я выложила ему все свои девичьи грезы о работе травницей. Тот просиял улыбкой: — Госпожа Мулинн, что вы скажете, если я исполню ваше желание? У вас достаточно способностей, чтоб поступить в академию Бристона.

Я покачала головой: — Возможно, у меня и хватит способностей, но увы, одних способностей мало. — Вы о плате? Вот уж сущая ерунда. Ах, да, я не представился: виконт Бартоломео Бирштон, член попечительского совета академии Бристона. Мы принимаем одну-две дюжины студентов без оплаты каждый год, если считаем, что в них есть потенциал. А девушка, которая бросилась искать по болоту попавшего в беду путника, уж точно достойна такой малости, как бесплатное обучение. Итак, юная госпожа, через месяц начинаются занятия. Что вы на это скажете?

Глава 2. Вальсы и фейерверки

С объемным саквояжем в руках я глазела на главное здание академии. В нашем городке таких больших и высоких строений не водилось, даже ратуша была меньше. Судя по удивленным вздохам вокруг, я была не единственной провинциалкой. Другие студенты беззлобно фыркали, проходя мимо, и я решила к ним присоединиться, вливаясь в общем потоке в широко открытые двери учебного корпуса.

Наличие профильной магии проверяли просто: нужно было показать, что магия есть, легко вызывается и может сделать что-то заметное. Сила дара, увы, определялась сложнее. Бывало, что необученный водник мог призвать лишь каплю воды, а уже через несколько месяцев в академии затопит местность размером с три бальных зала. А бывало, что огневик как приходил, умея слепить огненный шар с кулак младенца, так и уходил с тем же шаром, даже не научившись как следует подчинять его полет.

Мне выдали зернышко в комке земли, я нащупала в нем жизнь, и едва проклюнулся росток размером в четверть ногтя на мизинце, как кудрявая магичка с лицом, похожим на сдобную плюшку, весело крикнула "Принята!"

Мне предложили три направления: минеральное, землеслойное и зельеварное. Немногочисленные минеральники или, как их дразнили, камнегрызы, все были парнями, и работать после академии разъезжались по местам добычи руды, каменных глыб, золоносного песка и самоцветов. Следующие за ними, как их называли, "землекопы", были незаменимы при строительстве: только они могли понять, какие слои песка, почвы, а может быть, скалы или камней кроются в толще земли, насколько прочным будет возведенное тут здание, а сильные землеслойники могли сдвинуть залежи, вывести на поверхность песок, взрыхляя землю, или расколоть скалу в глубине. Меня же привлекало то, во что превращается земля стараниями самой природы: растения и все, что можно из них сделать. Зельеваров еще называли травниками, как сельских ведьм, которые лечат поселян дарами леса, но зельевары не обижались.

Та же магичка вручила мне зеленый знак травников и кучу бумаг: для получения книг в библиотеке, для заселения в жилой корпус, расписание занятий… Мне придется хорошенько все перечитать, чтоб разобраться. Пять лет по три раза в неделю я ходила в городскую школу для простолюдинов, но там и близко не было таких сложностей. Варить зелье из десятка ингредиентов с толикой магии, которую нужно вливать трижды в определенные моменты, кажется, проще, чем разобраться в бюрократии студенческой жизни.

Но уже через неделю я освоилась достаточно, чтоб не считать себя хуже других и подружилась с парой девушек. Одна — такая же провинциалка из дальнего небольшого городка, как и я, другая — дочь мебельщика из Бристона. У дочери проснулся дар чувствовать магию в дереве. В других материалах Лизия ощущала нити-проводники хуже, но ее это не печалило. Она не собиралась становиться полноценным независимым магтефактором — то есть, артефактором с магическим даром, но надеялась научиться вживлять магические свойства в произведения отца.

Благодаря Лизии я впервые побывала на большом городском балу. Добрая сокурсница одолжила мне одно из своих платьев, а для третьей нашей подруги, пухленькой Миры, взяла наряд у матери.

Вход на бал стоил три серебряных, но Лизия махнула рукой, что такая мелочь не стоит упоминаний, когда ей хочется повесилиться в нашей компании. Но главное, ее отец заехал за нами в академию. Магическая академия стояла в стороне от Бристона. Недоучек решили держать подальше от городских кварталов. Самим нам ни за что бы не добраться.

Я будто попала в сказку. Вокруг кружились нарядные горожанки, и даже многие леди зашли на бал. Надевать тяжелые драгоценности на городской бал оказалось не принято, и одолженная мне Лизией нитка мелкого жемчуга смотрелась уместно. Я станцевала несколько вальсов с приятными кавалерами. Увы, другие танцы были мне незнакомы, или же я не могла бы повторить принятые здесь фигуры. К счастью, вальс был любимым танцем горожан в наши дни, и мне не пришлось многим отказывать.